Когда боги уходят - Алейников Кирилл - Страница 5

— Арестован? За что? — недоумение Андрея стало наполняться липким предчувствием чего-то нехорошего. Этому также способствовало и то, что за грязными окнами трактира он заметил вооруженных людей.

Теперь я вынужден сделать кое-какую оговорку.

Как я уже говорил в предисловии, пролог был единственной частью книги, которую я писал сам. Сохранив файл, я оставил роман в покое до следующего дня, а когда вновь открыл его, чтобы продолжить повествование о судьбе Андрея (во всяком случае, тогда я думал, что Андрей и есть главный персонаж книги), то обнаружил, что более не властен над книгой. Можно, конечно, попытаться сказать, что я был не властен над компьютером, однако компьютер работал нормально. Я имею в виду то, что все программы, установленные на нём, функционировали, как и прежде. Даже текстовый процессор. Но стоило мне запустить файл «Когда боги уходят. doc», и я уже не мог что-либо сделать.

За то время, пока компьютер мирно стоял в отключенном состоянии в тихой пустоте кабинета, текстовый файл увеличился на несколько килобайт, соответствующих размеру первой главы. Как это произошло, я и сейчас не знаю, но к тому времени, как я сел за стол, придвинул поближе клавиатуру и решил написать первую главу, она уже была написана!

Стиль, которым она была написана, соответствует моему, поэтому я решил, что… Но об этом я уже говорил.

Итак, вы можете мне не верить, но первая глава этой книги, как и все прочие главы, появилась сама, из ниоткуда, из пересечения миров, из черт знает чего…

Я перестал владеть ситуацией, как должен ей владеть писатель. Я стал лишь сторонним наблюдателем, читателем повествования, но уже не создателем.

ГЛАВА I

Затерянный во времени

Андрей на всякий случай решил не спорить. В мозгу всплыла фраза «всё сказанное вами будет использовано против вас в суде», которая добавила ноток страха в сметенной душе.

На улице стояли несколько человек, по внешнему виду которых юноша догадался, что они солдаты. Они все были одеты в серые кожаные рубахи, наколенники и точно такие же невысокие сапоги. Головы прикрывали вязаные шапочки, что-то смутно напоминающие. Каждый солдат держал в руках длинное копье с железным наконечником, а на поясе имел короткий палаш.

Мужчина, назвавшийся куратором города, пошел по улице прочь от трактира, и Андрею не оставалось больше ничего, как следовать за ним, окруженным не отходящими ни на шаг конвоирами.

Минут через пятнадцать молчаливой ходьбы процессия остановилась у невысокого здания с гербом над парадным входом. На гербе был изображен червяк, пожирающий человека (так, во всяком случае, увидел это Андрей). Куратор отворил дверь и зашел внутрь, юноша зашел следующим. Стражники остались снаружи.

— Ну-с, молодой человек, рассказывайте, что с вами приключилось, кто вы такой, куда направлялись и зачем.

Андрею показалось, что вся та важность и строгость, с которой мужчина недавно чуть ли не вломился в трактир, растаяла как первый снег. Он прошел за массивный стол, заваленный какими-то свертками и бумажками, и устало опустился в красивое резное кресло, снабженное мягкими спинкой и сидением. Вообще, вся обстановка помещения, в котором оказался Андрей, напомнила ему ещё одну фразу из прошлой жизни: «милицейский участок». Что означала эта фраза, юноша не совсем понимал.

— Извините, а можно сначала узнать, как вас зовут? — решил задать вопрос Андрей.

— Конечно! Я Маркус Бальтон, куратор Ламара. Если вам неизвестно понятие слова «куратор», то я объясню: оно означает, что я отвечаю за безопасность всего этого города в целом и каждого его жителя в частности.

Андрей удовлетворенно кивнул.

— К сожалению, я пока не могу назвать своего имени по причине потери памяти, — покачал он сокрушенно головой. — Но хотел бы, чтобы вы покамест звали меня Андреем.

Куратор внимательно слушал юношу, не отводя от него цепкого взгляда.

— Что со мной приключилось, куда я шел и зачем — также не помню.

Как бы в подтверждение своих слов Андрей развел руками и грустно улыбнулся.

Бальтон немного подумал, покрутил пальцами длинное страусиное перо, которым, скорее всего, пользовался как пишущим инструментом, а затем выдохнул:

— Мои люди сказали, что нашли вас на опушке Тола. Это так?

— Если лес к северу отсюда называют Толом, то так, — согласился юноша.

— Однако, этот факт сам по себе не означает, что вы были в самом лесу и, соответственно, теряли память, — заключил куратор, отбросив в сторону надоевшее перо.

— Конечно, не означает. — Андрей был вынужден признать это. — Но память я действительно потерял.

— Вы можете это доказать? — лениво поинтересовался Бальтон.

На этот раз Андрей не вытерпел. Он глубоко вздохнул, гневно уставился на усатое лицо куратора и, постепенно изменяя тональность голоса от низкого до высокого, вспылил:

— И как же, вы думаете, я могу это доказать, а? Да если б моя память была нетронута, я уже давно дал бы себе ответ на то, что и какого рогатого черта здесь происходит!

— И что же происходит? — как бы между делом спросил куратор, совершенно не обращая внимания на повышенный тон арестованного.

— Что происходит? — наигранно весело спародировал Андрей, и голос его подскочил до фальцета. — Что происходит? Ободранные ковбои, рассуждающие о магах и троглодитах как о вчерашнем хоккейном матче; древний, задрипанный городишко пятивековой давности; трактирщик и его родственнички-дауны, не знающие, что такое пиво; солдаты с мечами и пиками — вот что происходит! Или вы считаете, что я не имею права возмущаться?

По-прежнему не обращая внимания на кричащую речь юноши, Бальтон спокойно сказал:

— Возможно, и имеете, сударь, но я бы не советовал вам понапрасну тратить время и нервы на бесполезное выражение своих эмоций.

— Да? А на что мне тогда их потратить? Может, вы хотите мне предложить просто рассмеяться и воспринять всё как затянувшуюся, но, о-боже-какую-расчудесную шутку?

Бальтон подался вперед.

— Вы воспринимаете действительность как веселую шутку?

— Нет, — рявкнул Андрей. — Я воспринимаю её как злобное издевательство!

— А почему же, если не секрет?

— Да я вам только что это объяснил! — Андрей совершенно искренне хлопнул себя по коленям. — Всё вокруг попахивает стариной, прошлым, если хотите! Ретро-шутка, вашу мать!..

— Насколько же далеким прошлым? — Куратор пропустил ругательство мимо ушей. Его правая бровь после слов собеседника медленно поползла вверх.

— Ну, вам виднее, коль согласились принять участие в этом издевательстве. — Юноша держался из последних сил, чтобы просто не встать и не схватить куратора, а потом долго и упорно его трясти, покуда он не сознается, что, мол, да, милок, пошутили, не шуми.

Бальтон снова откинулся назад и надолго задумался. Андрею стало немного совестно, что он повысил голос на незнакомого человека, но когда вновь вспомнил, в какой ситуации сейчас барахтается, настроение вошло «в норму».

— Значит, Андрей, вы утверждаете, что оказались в прошлом? — Тон Бальтона указывал на то, что куратор ничуть не насмехается и, более того, заинтересован в разрешении ситуации не меньше чем сам пострадавший.

— Во-первых, товарищ куратор, я не утверждаю, что попал в прошлое, потому как не верю в подобную чепуху. А во-вторых, я убежден, что это — не настоящее прошлое, а — повторюсь — чья-то глупая, нелепая, тупая и абсолютно выходящая за рамки моего чувства юмора шутка.

— Теперь слушай меня, сынок! — посуровел Бальтон. — Во-первых, я тебе не товарищ. Во всяком случае, на данный момент. А во-вторых, мне доложили, что ты относился к реальности довольно спокойно, пока хлебал вино в трактире Гарни.

— Тогда я даже не был уверен, как меня зовут! — возмутился Андрей.

— А теперь, выходит, уверен?

— Да!

— И как же тебя зовут?

— А-н-д-р-е-й, — произнес по буквам Андрей, буквально багровея от злости. Определенно, ему не нравилось происходящее, и он хотел как можно скорее положить ему конец.