Том 1. Стихотворения - Есенин Сергей Александрович - Страница 47

Правда, в оценках этих двух поэтов было и немаловажное различие. Во время встречи 9 марта 1915 г. А.А.Блок отобрал шесть стихотворений Есенина и направил его с ними к С.М.Городецкому. Какие именно стихи отобрал Блок — неизвестно, но, вероятнее всего, когда 12 марта Есенин, на этот раз уже с рекомендательным письмом Городецкого, пришел к редактору Еж. ж. В.С.Миролюбову и передал ему свои стихи (среди них — все еще неразысканное стихотворение «Галки»), то в их число вошли те, что были выделены Блоком. Встреча с Гиппиус произошла после встреч с Блоком, Городецким и Миролюбовым (первое воскресенье, когда Есенин мог быть у Гиппиус, приходилось на 15 марта). Дважды отдать одни и те же стихи Есенин не мог, поэтому можно считать, что стихи, которые Гиппиус выбрала для публикации в ГЖ, не входили в число отобранных Блоком. Действительно, стихи, появившиеся в ГЖ, выделяются среди ранних произведений Есенина картинностью, предметностью, «вещностью», в них менее ощутимо лирическое начало. Обращает на себя внимание также то, что Блок отмечает «многословность» стихов Есенина, а Гиппиус напротив: «Никаких лишних слов нет». При этом она подчеркивает, что он «прежде всего видит», а не чувствует, что он «описатель». Так, уже с первых шагов, начало проявляться существенное различие в понимании и оценке Есенина: одни видели в нем самобытного лирика, другие — парня, «орущего частушки», нечто от деревенской стихии; позже одни видели в его стихах движение народной души, другие пытались свести суть поэта к серии масок, сначала — «пейзанина», мужичка-травести, затем — хулигана и забулдыги.

Заинтересованное отношение Гиппиус вскоре сменилось отчуждением, а после революции перешло в откровенную враждебность к Есенину.

«Темна ноченька, не спится…» (с. 20). — ГЖ, 1915, № 17, 22 апреля, с. 13. Перепечатывалось в сб. «Северная звезда», Пг., 1916, № 6, 15 марта, с ошибочной подписью «Яков Годин».

Печатается по наб. экз. (список С.А. Толстой-Есениной). Ранняя редакция («Гусляр» — с. 297) печатается по факсимиле автографа (сб. «Памяти Есенина», М., 1926, с. 233).

Автограф — в 1926 г. входил в собрание И.А.Белоусова, датировался владельцем 1914 г.; местонахождение в настоящее время не установлено. В ГЛМ список стихотворения, просмотренный автором в 1925 г. (см. с. 395–396 наст. тома).

Стихотворение в наб. экз. помечено 1911 г. Датируется в соответствии с этой пометой.

«Хороша была Танюша, краше не было в селе…» (с. 21). — Еж. ж., 1915, № 11, ноябрь, с. 7.

Печатается по наб. экз. (список С.А. Толстой-Есениной).

Автограф неизвестен. Датируется по наб. экз., где помечено 1911 г.

«За горами, за желтыми долами…» (с. 22). — Еж. ж., 1916, № 4, апрель, стб. 8.

Печатается по наб. экз. (список С.А. Толстой-Есениной).

Автограф неизвестен. Датируется по помете в наб. экз. 1916 г. В «Книге регистрации рукописей, поступающих в „Ежемесячный журнал“» (ИРЛИ, ф. В.С.Миролюбова), отмечено, что стихотворение поступило в редакцию 3 апреля 1916 г. В ГЛМ — просмотренный автором список стихотворения, выполненный И.И.Есениным (см. с. 395–396 наст. тома). На списке авторская помета: «Нужно», свидетельствующая о решении включить стихотворение в Собр. ст.

В первой публикации стихотворение имело посвящение «Анне Сардановской». Анна Алексеевна Сардановская (1896–1921) — юношеское увлечение поэта. Внучатая племянница отца Ивана (И.Я.Смирнова, священника села КонС.А. Тиново), она вместе с матерью, сестрой и братом часто приезжала к нему и, случалось, проводила в КонС.А. Тинове все лето. «Сергей был в близких отношениях с этой семьей, и часто, бывало, в саду у Поповых можно было видеть его с Анютой Сардановской…» — вспоминала Е.А.Есенина (Восп., 1, 38). Во второй половине июня 1916 г. Есенин, получив краткосрочный отпуск с воинской службы, ездил к себе на родину и там виделся с А.А.Сардановской. В июле 1916 г. она ему писала: «Спасибо тебе, пока еще не забыл Анны, она тебя тоже не забывает. Очень многое хочется сказать о чувстве, настроении, смотря на чудесную природу, но, к сожалению, не имею хотя бы немного слов, чтобы высказаться» (РЛ, 1970, № 2, с. 151). В 1918 г. она вышла замуж. Скончалась родами 7 апреля 1921 г. Не исключено, что с известием о ее смерти связан рассказ Есенина, записанный И.В.Грузиновым и отнесенный им к весне 1921 г.: «У меня была настоящая любовь. К простой женщине. В деревне. Я приезжал к ней. Приходил тайно. Все рассказывал ей. Об этом никто не знает. Я давно люблю ее. Горько мне. Жалко. Она умерла. Никого я так не любил. Больше я никого не люблю» (Восп., 1, 353).

«Опять раскинулся узорно…» (с. 24). — Еж. ж., 1916, № 9/10, сентябрь-октябрь, стб. 9; Г. тр. кр., 1918, 2 июля, № 162.

Печатается по наб. экз. (список С.А. Толстой-Есениной) с исправлениями в ст. 11 по списку И.И.Есенина С.А. Торскими пометами (ГЛМ) и первопечатному тексту («не обмашет» вместо «не обманет») и в ст. 25 по тем же источникам и Г. тр. кр. («Но и познав» вместо «Но и поняв»).

Автограф неизвестен. Датируется по наб. экз., где помечено 1916 г.

На списке, выполненном И.И.Есениным (см. с. 395–396 наст. тома), авторская помета: «Нужно», свидетельствующая о решении включить стихотворение в Собр. ст., и авторское исправление ошибок (ГЛМ).

Есенин, датируя это и предшествующее стихотворения 1916 г., тем не менее поместил их в самом начале тома, резко нарушив этим общую хронологическую последовательность. Автор не дал этому объяснения, но можно предполагать, что причина — в особенностях его собственного отношения к этим стихам, в том, какую грань творческого пути, с его точки зрения, они открывали и подчеркивали.

Исследователями отмечено сходство стихотворения с «Осенней волей» А.А.Блока:

Близость третьей строфы стихотворения Есенина к этим строкам дала основание писать даже о «текстуальном заимствовании» (Бельская Л.Л. «Песенное слово», М., 1990, с. 32). В стихотворении ясны отзвуки и других стихов Блока («Опять, как в годы золотые…», «Не мани меня ты, воля…» и мн. др.). Не менее ощутимы в этом и предшествующем стихотворениях следы чтения Н.А.Клюева. Ср., например, у Есенина:

У Клюева:

У Клюева там же: «Но сердце чует: есть туманы…»; у Есенина: «Я по тебе — в глухом тумане…» и т. д.

Обращает на себя внимание и сходство балладно-романсного строя обоих стихотворений Есенина: в первом — она «бедная странница», поклоняется «любви и кресту», молится за его «погибшую душу», во втором — то же самое, но в зеркальном повороте: он «ласковый послушник», она «разгульная жена». Реминисценции стихов Блока и Клюева настолько отчетливы, что не позволяют предположить непреднамеренного, случайного совпадения. Тем более, что Есенин отлично знал стихи обоих поэтов. «У Есенина была исключительная память. Он помнил почти всего Блока», — свидетельствовал, например, Г.Ф.Устинов (сб. «Сергей Александрович Есенин. Воспоминания», М.—Л., 1926, с. 152).

Определенные элементы ученичества, подражательности, ощутимые в этих стихах, возможно, явились причиной особенности их композиционного расположения в Собр. ст. Автор мог намеренно поставить их среди самых первых, ранних стихотворений, как своеобразную иллюстрацию к словам автобиографии, которой открывалось издание: «Блок и Клюев научили меня лиричности». Следует отметить, что эта фраза была вписана в автобиографию именно в октябре 1925 г., т. е. тогда, когда формировалась структура т. 1 Собр. ст. Возможно, что такая авторская оценка этих стихов была причиной того, что Есенин никогда не включал их в свои сборники.