Неру - Горев Александр Васильевич - Страница 37

Когда Неру ступил на родную землю, в Мадрасе проходила очередная сессия Конгресса, и он сразу же включается в ее работу. Вносит на обсуждение делегатов сессии резолюцию о предоставлении Индии полной независимости, которую, к его удивлению, они почти единодушно одобрили. За резолюцию проголосовала даже Энни Безант, прежде выступавшая за предоставление Индии статуса доминиона.

Делегаты сессии из умеренных, поддавшись энергичному напору Неру, не сразу разобрались в сути резолюции и приняли ее за формальный «академический документ», составленный в «модных европейских выражениях». Но вскоре спохватились, поняв, что эта резолюция может завести их слишком далеко, и начали на ходу перестраиваться: снова заговорили о самоуправлении для Индии в рамках Британской империи. Самое большее, о чем эти люди могли помышлять, так это о верноподданническом исполнении долга перед иностранным сувереном, который, в свою очередь, делился бы с ними доходами и властью над «низами».

Умеренным все же удалось переключить внимание делегатов сессии на вопрос о бойкоте комиссии Саймона и на предложение о созыве межпартийной конференции для выработки проекта конституции, предусматривающей, что Индия останется в составе Британской империи. Таким образом, резолюция о независимости хотя и не отменялась, но фактически сводилась на нет.

Махатма Ганди находился в это время в Мадрасе, однако заседаний Рабочего комитета Конгресса не посещал, не присутствовал он и на самой сессии. Ганди смотрел на ее работу как бы глазами стороннего наблюдателя, пристально следил он и за деятельностью Неру. И только под конец счел нужным вмешаться.

Неру не любил вспоминать об этом. Даже в «Автобиографии», упомянув о неодобрительном отношении Ганди к его инициативе на мадрасской сессии Конгресса, он о многом умолчал.

В действительности Ганди осудил позицию Джавахарлала, причем дело дошло до обмена необычными для их добрых отношений резкостями. «Вы слишком торопитесь, — писал Ганди Неру. — Вам необходимо время на то, чтобы подумать, привыкнуть к обстановке в Индии...» В другом письме Ганди охарактеризовал резолюции, предложенные Неру, как «поспешно выдвинутые», а Конгресс, который принял их, назвал «школьным дискуссионным клубом».

Джавахарлал жестко возразил Ганди, заявив, что «их идеалы сильно расходятся». Он утверждал, что его поддерживает большое число людей. Молодой лидер упрекал Ганди в нерешительности и в слабом руководстве движением.

Письмо Джавахарлала явно обидело Ганди. Он ответил ему:

«Разногласия между вами и мною, как мне кажется, стали столь широкими и существенными, что, по-видимому, лишает нас общей платформы. Я не могу скрыть от вас печали, что теряю товарища, такого жизнестойкого, преданного, способного и честного, каким вы всегда были. Однако товарищество должно быть принесено в жертву ради цели».

Более того, Ганди предложил Неру обнародовать их разногласия. И тут Джавахарлал отступил, он не допускал даже мысли о разрыве с учителем: слишком велика была его привязанность и любовь к этому человеку. К тому же он опасался нового раскола Конгресса. «Незначительные разногласия по некоторым вопросам не следует распространять на другие области, — отвечает он Ганди в очередном письме. — Разве я не являюсь вашим учеником в политике, хотя, пожалуй, заблудшим и не очень примерным?»

Успокоив Ганди, Джавахарлал все же выговаривает себе право действовать самостоятельно в вопросе о предоставлении Индии полной независимости.

На мадрасской сессии ИНК Джавахарлала вновь избрали генеральным секретарем Конгресса. Соглашаясь занять этот пост, он рассуждал так: поскольку предложенные им резолюции все-таки приняты, ему надлежит проследить за их выполнением. Неру понимал также, что, несмотря на все колебания, Конгресс остается самой организованной и влиятельной политической силой в стране. Отход Неру от активной деятельности в Конгрессе мог бы только укрепить позиции правых. Во взаимоотношениях с политическими оппонентами, в том числе с Ганди и отцом, Джавахарлал, не поступаясь главными принципами, искусно жертвует второстепенным, отступает только для того, чтобы выбрать более благоприятный момент, собрать силы для будущего наступления. В Неру-политике гармонично сочетаются как будто бы совсем несовместимые качества: бескомпромиссная воля к достижению поставленной цели и умение сделать уступку на пути к ней, упорство и гибкость, твердость и мягкость, простота и утонченность, скрытность и откровенность. Он искренне признавал свои ошибки или слабости и в то же время объективно оценивал сильные стороны противников и тем самым частично обезоруживал их.

В проведении своей политической линии Неру мог опереться на поддержку со стороны Антиимпериалистической лиги, исполком которой поздравил Индийский национальный конгресс с тем, что тот «объявил полную независимость страны целью национального движения, поскольку все прочие формулы „свободы в рамках империи“ предполагают лишь замаскированное иноземное владычество». Руководители лиги осудили позицию некоторых индийских лидеров, искавших «компромисса с британским империализмом».

Конгресс решил провести две политические кампании: бойкот комиссии Саймона и созыв межпартийной конференции по выработке основных принципов будущей конституции страны. Джавахарлал, как секретарь Конгресса, участвовал в обеих кампаниях, хотя считал совершенно бесполезным разрабатывать подробные «бумажные конституции», в то время как подлинная задача заключалась в завоевании власти.

Для подготовки доклада об основах конституции был учрежден объединенный комитет, который возглавил Мотилал Неру. Джавахарлал внес предложение о том, чтобы будущая конституция провозглашала создание демократической республики. В конституционном комитете преобладали умеренные, и, естественно, к этому предложению никто не отнесся всерьез. Оно только вызвало раздражение отца, который, к огорчению Джавахарлала, продолжал отстаивать статус доминиона.

Межпартийная конференция собралась в Лакхнау. При обсуждении основного доклада Джавахарлал и его сторонники высказались за то, чтобы конференция оставила вопрос о независимости открытым, предоставив каждому делегату право сохранять за собой свободу действий. Конгресс по-прежнему мог бы признавать своей целью достижение независимости для Индии, а входившие в него более умеренные группы — получение статуса доминиона.

Мотилал был против, не пожелав идти ни на какие уступки. Тогда Джавахарлал заявил, что он и его сторонники полностью отмежевываются от всего, что принижает их цель — достижение независимости. Кроме того, он сказал, что считает «преступлением превращение прав собственников огромных полуфеодальных владений в одну из незыблемых основ конституции». Было очевидно, что руководство Конгресса не желало опираться на передовые в социальном отношении группы населения и шло на союз с земельными магнатами. В этих условиях Джавахарлалу было нелегко оставаться генеральным секретарем Конгресса, и он подал в отставку. Потеряв надежду изменить положение дел в Конгрессе, он вместе с Субхасом Чандра Босом основал новую политическую партию — Лигу независимости Индии.

Однако руководство ИНК отклонило отставку Неру. Ему и Босу было заявлено, что они могут продолжать свою деятельность в Лиге, не вступая в противоречия с политикой Конгресса.

Борьба Лиги за достижение независимости, рассудил Неру, не противоречит решениям мадрасской сессии ИНК, и поэтому его совесть будет чиста. Он согласился остаться на посту генерального секретаря Конгресса.

«Меня поразительно легко было уговорить взять назад свое заявление об отставке, — позднее вспоминал Джавахарлал. — Так было уже много раз, и поскольку ни та, ни другая сторона в действительности не желала разрыва, мы цеплялись за любой предлог, чтобы его избежать».

Оставшись в рядах Конгресса, Неру все-таки сосредоточил основное внимание на работе в Лиге независимости. Он рассчитывал «превратить Лигу в крепкую организацию, охватывающую всю страну, и использовать ее для пропаганды идей независимости и социализма».