Сын Альбиона (Жена-дитя), (Жена-девочка) - Рид Томас Майн - Страница 56

План его еще может осуществиться. Новое назначение открыло перед ним множество возможностей, и он принялся обдумывать новый план, основанный на этих возможностях.

Посоветовался с Фэн, жена по-прежнему была готова помогать ему. Конечно, думала она не о нем и не о его будущем. Перед ней тоже открылись новые перспективы; и появилась надежда когда-нибудь снова появиться на Роттен-Роу.

Если она понимала истинную цену своего супруга, то в его способности к интригам она не сомневалась. Доказательством этого служили их изменившиеся обстоятельства. И хотя она знала источник их неожиданного процветания, одновременно понимала, какие возможности перед женщиной с ее способностями открывает положение жены. «Объединившись, мы устоим; разъединившись — погибнем», — должна была она думать. Так это или нет, но она готова была помогать мужу в заключении второго брака!

У нее есть свидетельство о первом браке, тщательно спрятанное в потайном ящике, и с таким документом ей нечего опасаться. Разве что случайного и маловероятного разоблачения.

Этого она не боялась, пока существует перспектива богатой добычи, которой с ней поделятся. Дик пообещал быть «верным как сталь», и она дала такое же обещание.

Сидя за графином шерри и коробкой сигар, они обсуждали план дальнейших действий.

Глава LIX

ИЗЫСКАННЫЙ ОБЕД

Стоял холодный ноябрьский вечер, но в доме на Южном берегу, который занимал мистер Ричард Суинтон, было тепло.

В доме собралось общество.

Стол накрыт на девять персон. Обед уже съеден, и обедающие перешли в гостиную.

Нечетное число присутствующих исключало распределение по парам. Численность дам превосходила число мужчин в отношении пять к четырем.

Четыре из присутствующих женщин уже известны читателю. Это миссис Суинтон, миссис Гирдвуд, ее дочь и племянница. Пятая была незнакома не только читателю, но и миссис Гирдвуд и ее девушкам.

Из четверых присутствующих джентльменов трое — это сам мистер Суинтон, мистер Луис Лукас и его друг мистер Спиллер. Четвертый, как и леди, незнакомец.

Но миссис Суинтон он не кажется незнакомым. На протяжении всего вечера она обращается с ним с подчеркнутой фамильярностью, называя «дорогой Густав», а он, в свою очередь, всем дает понять, что она — его жена!

Говорит он с французским акцентом, и Суинтон именует его «граф».

Незнакомая леди тоже его знает — и очень близко. Ее зовут достопочтенная[150] мисс Кортни — Джеральдина Кортни.

С таким именем[151] она не может не выглядеть аристократически.

Она не только хорошо воспитана, но и красива, с той свободой в речи и манерах, которые отличают леди высшего света от жены или дочери «торговца».

В мисс Кортни эта свобода кажется несколько чрезмерной. Такая мысль могла бы прийти в голову ханже.

Но миссис Гирдвуд не ханжа. Особенно в присутствии таких людей. Достопочтенная Джеральдина приводит ее в восторг. Она удивляется не ее странному поведению, а только ее дружелюбной снисходительности.

Она также очарована графом и его прекрасной графиней.

Его светлость наконец поступил правильно — представил ее такому обществу. Хотя он по-прежнему фигурирует под вымышленным именем Суинтон — даже среди друзей, — приглашение на обед развеяло все ее подозрения. Еще более развеял сам обед, и миссис Гирдвуд больше не пыталась проникнуть в тайну его инкогнито.

К тому же он повторил предлог, который до сих пор удовлетворял ее. По-прежнему дипломатия!

Даже Джули стала менее холодна с ним. Дом, прекрасно обставленный, стол с изобильным угощением, титулованные гости за столом, ожидающие распоряжений хорошо одетые слуги — все это доказывает, что мистер Суинтон — значительная личность. И ведь это только его временное городское жилище, снятое с определенной целью — опять дипломатия. Она еще не видела его великолепное поместье в сельской местности, но он намекнул, что вскоре их туда пригласит.

Хотя Джули Гирдвуд гордилась своими республиканскими взглядами, она все равно была дочерью парвеню.[152]

А окружающая обстановка действовала на нее. Она видела, что этот человек, мистер Суинтон, к которому она до сих пор относилась несколько легкомысленно, среди друзей выглядит по-иному и пользуется уважением. И какие у него друзья! Все титулованные, все образованные, среди них две красавицы, и обе так любезны с ним!

Больше того, все видят, что мистер Суинтон и сам красив. В ее глазах он никогда не выглядел лучше, чем в этот вечер. Подобная ситуация не только возбуждала любопытство, но и порождала мысли о соперничестве.

И, возможно, такие мысли появились у Джули Гирдвуд. Впервые оказалась она в обществе титулованных аристократов. Неудивительно, что они подействовали на ее воображение. И более гордые, чем она, люди поддавались такому влиянию.

Не она одна поддалась воздействию обстановки и соблазнам их очаровательного хозяина. Мистер Лукас под действием множества порций шерри и шампанского забыл о своей антипатии и, конечно, горел желанием обнять хозяина. Тень мистера Лукаса, мистер Спиллер хотел сделать то же самое!

Возможно, единственной из семейства Гирдвудов, кто сохранил независимость, была дочь магазинщика из Покипси. Корнелия, спокойная и ни на что особенное не претендующая, тем не менее сохранила достоинство гораздо лучше своих друзей или даже титулованных особ, в обществе которых находилась.

Но даже она не подозревала, что все окружающее ее — подделка. Как и сама миссис Гирдвуд, она не считала, что мистер Суинтон — это всего лишь мистер Суинтон, что графиня — его жена, что граф — самозванец, как и сам Суинтон, играющий свою роль, и что достопочтенная Джеральдина — знакомая мистера Суинтона, как и он, хорошо известная в кругах Сент Джонз Вуда под гораздо менее аристократическим прозвищем «Кейт-барышница». Принадлежа к сообществу «прекрасных наездниц», почетное прозвище она получила за свое искусство избавляться от порастратившихся племенных жеребцов.

Не понимая, какая игра разворачивается вокруг нее, не зная игроков, миссис Гирдвуд провела вечер в состоянии, близком к восторгу. Мистер Суинтон, не отходивший от нее, изо всех сил старался отдать долг гостеприимства, и вполне в этом преуспел.

Если у нее и были какие-то сомнения в его честности, то они совершенно развеялись во время инцидента, происшедшего в ходе вечера.

Поскольку этот эпизод прервал веселье, нам придется объяснить его.

В гостиной пили чай и кофе, которые подавали слуги, нанятые по такому случаю в модной кондитерской. В это время раздался звонок. Звонил человек, явно привыкший к этой двери.

— Я узнаю этот звонок, — сказал Суинтон достаточно громко, чтобы гости его услышали. — Готов биться об заклад, что это лоуд М.

— Лорд М.!..

Имя принадлежало известному вельможе и еще более известному государственному деятелю! Сообщение Суинтона вызвало волнение у всего общества — незнакомцы не внушали доверия.

Но у них не было времени расспрашивать: в комнату вошел слуга и что-то сказал шепотом.

— Это его светлость? — спросил хозяин настолько громко, чтобы голос его достиг слуха миссис Гирдвуд. — Пуоводите его в пейеднюю гостиную. Я буду чейез несколько секунд. Леди и джентльмены! — продолжал он, поворачиваясь к гостям. — Пуошу пуостить меня, я совсем ненадолго. У меня посетитель, котоуому нельзя отказывать.

Его, конечно, простили, и он на некоторое время вышел.

Конечно, гостям было любопытно узнать, кто этот гость, «которому нельзя отказывать». Когда Суинтон вернулся, они стали его расспрашивать; особенно усердствовала «графиня».

— Что ж, леди и джентльмены, — сказал любезный хозяин, — если вы настаиваете и хотите узнать, кто нанес мне этот несвоевйеменный визит, я удовлетвойю ваше любопытство. Я был пуав в своем пйедположении. Это был лоуд М. Его милость заглянул ко мне по важному госудауственному делу.