Сын Альбиона (Жена-дитя), (Жена-девочка) - Рид Томас Майн - Страница 12

— Кто этот незнакомец? — спрашивали все. Это произносили даже Дж., Л. и В.

Миссис Гирдвуд заплатила бы тысячу долларов, чтобы иметь право удовлетворить их любопытство. Чтобы все позавидовали ее дочери, которая танцует с лордом!

Глава XI

ЭМОЦИИ В БАЛЬНОМ ЗАЛЕ

Вдобавок к стойке, за которой решаются дела с администрацией отеля и где платят по счетам, в «Оушн Хаус» есть еще одна, предназначенная исключительно для выпивки.

Это уютное, укромное помещение, расположенное в подвале, туда спускаются по лестнице только поклонники Вакха.

О его существовании мало кому известно, кроме узкого круга посетителей.

Здесь, внизу, разговор джентльменов, разогретых выпивкой, может приобретать грубые и резкие формы без опасности, что его услышат нежные уши прекрасных сильфид, скользящих по коридорам вверху.

Так и должно быть, так подобает высококлассному заведению, каким, несомненно, является «Оушн Хаус». Все здесь приспособлено к аскетической атмосфере Новой Англии.

Пуритане[31] предпочитают выпивать втихомолку.

В вечера балов этот бар пользуется особым вниманием — не только со стороны жильцов отеля, но посетителей из других отелей и «коттеджей».

Терпсихора всегда испытывает жажду — она одна из поклонниц Вакха;[32] танцы обычно посылают толпы приверженцев в это святилище веселого бога.

В «Оушн Хаус» в вечера балов можно заказать вино и наверху — обычно это шампанское и другие легкие вина со льдом; но только внизу можно выпивать, покуривая сигару.

По этой причине многие танцоры в перерывах спускались по лестнице, ведущей в бар, для выпивки.

Среди них был и расстроенный Мейнард.

— Смэш[33] на бренди! — заказал он, останавливаясь у стойки.

«Из всех людей — Дик Суинтон! — рассуждал он про себя в ожидании выпивки. — Значит, правда, что его выгнали из гвардии. Вполне заслуженно, я этого и ожидал. Проклятый бездельник! Интересно, что привело его сюда. Игра в карты, наверно. Охотится на богатых американских голубей! Ему явно покровительствует мамаша Гирдвуд, а он нацелился на дочь. Как он сумел представиться им? Бьюсь об заклад, они не очень много о нем знают».

— Смэш на бренди, мистер!

«Что ж, — продолжал Мейнард, успокаиваясь под действием ледяного напитка и наркотического запаха мяты. — Это не мое дело. И после происшедшего я вообще не собираюсь вмешиваться. Пусть имеют его по любой цене. Весь риск на покупателе. Мне не следует винить «товар» в этой маленькой неприятности, хотя я заплатил бы двадцать долларов, чтобы иметь возможность щелкнуть его по носу!»

Капитан Мейнард не был неуживчивым человеком. Мысли его объясняются пережитым унижением.

«Должно быть, это дело рук матушки, которая в качестве зятя предпочла мне мистера Суинтона. Ха-ха-ха! Если бы только она знала его, как знаю я!»

Еще одна порция выпивки.

«Но девушка вынуждена была согласиться. Очевидно. Иначе почему она так колебалась? Проклятый Дик Суинтон! Дьявол!»

Третья порция смэша на бренди.

«К дьяволу! Нельзя сдаваться! Если я не вернусь в бальный зал, они решат, что я сдался. Но что мне там делать? Я не знаю ни одной женщины во всем зале, а если буду бродить одиноко, как потерянный дух, они смогут смеяться надо мной. Неблагодарные! Ну, может, не следует быть таким строгим к маленькой блондинке. Может, потанцевать с ней? Но нет! Я больше не подойду к ним. Нужно, чтобы распорядитель подыскал мне партнершу».

Он снова поднес стакан к губам и осушил его.

Потом поднялся по лестнице в зал.

Вмешательство джентльмена с розеткой оказалось удачным. Мейнард встретил распорядителя, которому его имя оказалось знакомо, и с его помощью отыскал достаточное количество партнерш.

Он танцевал все танцы: вальс, кадриль, польку и шотландский, и партнерши его были из числа самых красивых.

В таком обществе он мог бы забыть о Джули Гирдвуд.

Однако он ее не забыл.

Странно, но она продолжала привлекать его! Были другие девушки не хуже ее, может, даже красивее; но в калейдоскопе сверкающих танцев он всюду искал взглядом ту, которая принесла ему одно раздражение. Он видел, что она танцует с человеком, которого он презирает, танцует весь вечер напролет. Все это видят, и все восхищаются этой парой.

Мейнард с досадой следил за этой прекрасной женщиной, но особую горечь доставляло ему зрелище того, как она, положив голову на плечо Суинтона, слушает его речи, когда они кружатся в танце.

Снова в голову ему пришла мысль: «Я заплатил бы двадцать долларов за удовольствие щелкнуть его по носу!»

Он не знал, что такая возможность совсем близко, искать ее не нужно, и обойдется она дешевле.

Может, он бы стал искать такую возможность, если бы не происшествие, слегка успокоившее его.

Он стоял у самого выхода. Гирдвуды выходили из зала, Джули шла под руку с Суинтоном. Подойдя к тому месту, где стоял Мейнард, она посмотрела на него. Он попытался понять смысл ее взгляда. Презрение? Или нежность?

Определить он не мог. Джули Гирдвуд прекрасно владела собой.

Неожиданно она выпустила руку партнера и задержалась, а он вместе с остальными прошел вперед. Слегка повернувшись, так, чтобы оказаться ближе к Мейнарду, девушка полушепотом сказала:

— Вы плохо поступили, покинув нас!

— Правда?

— Вам нужно было бы вернуться за объяснением, — укоризненно добавила она. — Я не могла поступить иначе.

И прежде, чем он смог ответить, она исчезла, но ее укоризненный тон обрадовал Мейнарда.

«Странная девушка, — говорил он про себя. — Очень оригинально! Может, не такая уж она неблагодарная. Вероятно, все дело в матери…»

Глава XII

ПОСЛЕ БАЛА

Бал почти закончился. Уставшие, раскрасневшиеся, танцующие расходились. Красавицы уже ушли, и среди них Джули Гирдвуд. Только те женщины, которые не пользовались успехом, не сумевшие устать, продолжали сидеть у стен. Для них наступило время развлечений: именно они танцуют «всю ночь напролет до самого утра».

После ухода мисс Гирдвуд у Мейнарда не было причин оставаться. Только она удерживала его здесь. Но теперь, когда его волнуют противоречивые чувства, вряд ли он сможет уснуть. И вот он решил, прежде чем ложиться, еще раз принести жертву в святилище Вакха.

С этим намерением он спустился по лестнице в подвальный салун.

Здесь уже находилось много джентльменов, как и он, пришедших после танцев.

Они стояли группками, пили, курили, разговаривали.

Не обращая ни на кого внимания, Мейнард подошел к стойке и сделал заказ — на этот раз просто бренди с водой.

В ожидании выпивки его внимание привлек чей-то голос. Разговаривали три человека, которые, как и он, стояли у стойки со стаканами в руках.

Говорящий стоял спиной к нему, но по хорошо видным бакенбардам Мейнард сразу узнал Суинтона.

Собеседников он тоже знал: это были те самые люди в лодке, собаку которых он спугнул выстрелом.

Очевидно, для мистера Суинтона это недавние знакомые: познакомился он с ними на балу; и относились они к нему так, словно тоже считали его лордом.

Он разговаривал с ними с тем странным акцентом, который приписывают английским аристократам, хотя на самом деле это изобретение карикатуристов, пародистов и тех представителей богемы, которые видели «милорда» только в своем воображении.

Мейнарду это показалось немного странным. Но прошло несколько лет с тех пор, как он в последний раз видел этого человека; а время производит очень странные перемены; стиль речи мистера Суинтона, наверно, не исключение.

Судя по тому, как эти трое разговаривали, они уже какое-то время провели у стойки. И настолько опьянели, что не заметили подошедшего Мейнарда.

Он не стал бы обращать на них внимание, если бы не услышал слова, относившиеся явно к нему самому.