Дочь есть дочь - Кристи Агата - Страница 24

Книга вторая

Глава 1

 Лора Уитстейбл, приникнув к окну автобуса авиакомпании, с жадностью вглядывалась в знакомые улицы Лондона. Она давно тут не была: работа в составе одной Королевской комиссии[14] требовала интересных, но продолжительных поездок по различным странам мира. Заключительная сессия, состоявшаяся в Соединенных Штатах, оказалась очень напряженной. Занятая по горло докладами, заседаниями, на которых она председательствовала, официальными завтраками и обедами, дейм Лора с трудом выкраивала время для общения с друзьями.

Но сейчас все позади. Она снова дома, но чемодан ее до отказа забит различными записями, статистическими таблицами, документами, требующими серьезной обработки и подготовки к печати, а следовательно, ей и здесь предстоят немалые труды.

Дейм Лору отличала необычайная жизнестойкость и редкая физическая выносливость. Работы она никакой не боялась и неизменно предпочитала ее ничегонеделанью, хотя, в отличие от многих, никогда этим не гордилась и даже, напротив, при случае признавалась, что ее чрезмерное трудолюбие следует рассматривать не как достоинство, а скорее как слабость. Ибо работа, утверждала она, и является одним из тех главных лазеек, куда человек ускользает от самого себя. А подлинной гармонии можно достигнуть лишь наедине с самим собой, живя тихо и скромно и никуда не стремясь.

Лора Уитстейбл была из тех женщин, которые не умеют делать два дела одновременно. Поэтому, уезжая, она никогда не писала друзьям пространных писем. Если она отсутствовала, то отсутствовала и телом и душой.

Исключение составляли лишь ее домашние служащие – им она считала своим долгом посылать красочные почтовые открытки, чтобы не обидеть. А друзья и близкие приятели привыкли к тому, что получали весточку от Лоры лишь в тот момент, когда ее низкий голос сообщал по телефону, что она приехала.

«Как хорошо дома», – думала Лора, уже позднее, оглядывая свою удобную и совершенно по-мужски обставленную гостиную и слушая вполуха меланхолически-бесстрастное повествование Бэссита о мелких домашних неприятностях, случившихся в ее отсутствие.

Давая Бэсситу понять, что разговор окончен, она произнесла обшарпанное «Хорошо, что вы мне это рассказали» и опустилась в потертое кожаное кресло. Рядом на журнальном столике громоздились письма и всевозможные периодические издания, но она к ним не притронулась. Все, что не терпит отлагательства, отберет ее высококвалифицированная секретарша.

Дейм Лора закурила сигару и откинулась на спинку кресла.

Один период ее жизни закончился, начинается следующий.

Лора расслабилась, давая механизму своего мозга сбавить обороты, чтобы переключиться в другой режим Коллеги по работе в комиссии – возникшие в ходе ее деятельности проблемы – предложения – точки зрения – американские деятели – американские друзья.., все и все постепенно, но неотвратимо отодвигались на задний план и становились тенями…

А на их место заступали, принимая все более отчетливые очертания, лондонские реалии – нужные ей люди, важные персоны, неизбежные в ближайшем будущем противники, министерства, которые придется непрестанно теребить, планы практических мероприятий, которые надо составить… Одним словом, впереди борьба и тяжкий повседневный труд.

Но прежде – переходный период, период освоения в привычной среде: надо обновить личные связи и вернуться к излюбленным развлечениям. Встретиться с друзьями и вновь погрузиться в мир их радостей и тревог. Посетить все любимые места – короче говоря, вкусить все радости личной жизни. И раздать привезенные подарки. Лицо Лоры, словно высеченное из камня, смягчилось, его осветила улыбка. В ее голове начали вспыхивать одно за другим имена. Шарлотта, молодой Дэвид, Джеральдина и ее дети, старый Уолтер Эмлин, Энн и Сэра, профессор Парке…

Как-то они тут жили в ее отсутствие?

Она бы с удовольствием проведала Джеральдину в Суссексе – хоть послезавтра, если той будет удобно. Не долго думая, Лора набрала номер и договорилась о встрече. Затем позвонила профессору Парксу. Ослепший и почти совсем оглохший, он тем не менее пребывал в добром здравии и хорошем настроении и с нетерпением ждал встречи со своей старой приятельницей, чтобы вновь скрестить с ней шпаги в ожесточенном споре.

Затем Лора позвонила Энн Прентис.

К телефону подошла Эдит.

– Вот это сюрприз так сюрприз, мэм! Давненько вас не видали и не слыхали. С месяц назад, а может и два, читали о вас в газете. Миссис Прентис, к сожалению, нет дома. Теперь она чуть не каждый день уходит по вечерам.

Да, да, мисс Сэры тоже нет. Как же, как же, мэм, непременно передам миссис Прентис, что вы звонили. И что вернулись.

Удержавшись от замечания, что, не вернувшись, она бы не позвонила, Лора попрощалась с Эдит и положила трубку, после чего набрала следующий номер.

Уже разговаривая с другими собеседниками и уславливаясь о встречах, Лора Уитстейбл зафиксировала в глубине собственного сознания некий вопрос, но пообещала себе заняться им попозже.

Только уже лежа в постели, она спросила себя, что же в словах Эдит вызвало ее удивление. И через секунду-другую нашла ответ: Эдит сказала, что теперь Энн почти всегда проводит вечера вне дома.

Это могло означать лишь одно – привычки Энн сильно изменились. То, что Сэра что ни день порхает по Лондону – более чем естественно. На то она и девушка. Но Энн слыла домоседкой и лишь изредка посещала званые обеды, кино или театр.

И, не смыкая глаз, Лора Уитстейбл еще некоторое время размышляла об Энн Прентис.

Спустя две недели дейм Лора позвонила в дверь квартиры Энн Прентис.

Открыла ей Эдит, на чьей кислой физиономии появилось некое подобие улыбки, призванное изобразить радость.

Отступив в сторону, она пропустила гостью и сообщила:

– Миссис Прентис собирается уходить. Но будет рада вас видеть, ясное дело.

Она проводила Лору в гостиную, а сама поспешила по коридору в спальню Энн.

Лора с изумлением оглядела комнату. Все тут настолько изменилось, что на миг ей в голову пришла шальная мысль: не попала ли она ненароком в чужую квартиру.

От старой мебели кое-что осталось, но один угол был полностью занят огромным баром. Гостиная была стилизована под ставший снова модным ампир[15] – роскошные полосатые шторы из атласа и изобилие позолоты и бронзы. Немногочисленные картины на стенах тоже были модные – современной работы. Все вместе напоминало скорее театральную декорацию.

В комнату вошла Эдит.

– Миссис Прентис сейчас придет, мэм.

– Как тут все переменилось! – Лора, указала на стены.

– Стоило кучу денег, – неодобрительно покачала годовой Эдит. – И сделали все два молодых человека очень странного вида. Вы и не поверите.

– Почему же? Поверю. И у них неплохо получилось.

– Сплошная мишура, – фыркнула Эдит.

– Что поделаешь, Эдит, надо идти в ногу со временем. Да и мисс Сэре наверняка нравится.

– О нет, у мисс Сэры совсем другой вкус. Мисс Сэра, она перемен не любит. И никогда не любила. Помните, ей даже не по нраву пришлось, когда тахту переставили.

Нет, это все миссис Прентис выдумывает.

Дейм Лора слегка подняла брови. Значит, она была права – Энн сильно изменилась. Но тут ее раздумья были прерваны торопливыми шагами по коридору и в комнату, протягивая вперед руки, вбежала Энн.

– Лора, дорогая, как хорошо, что ты пришла! Я так хотела тебя видеть!

И быстро чмокнула в щеку свою старшую приятельницу, которая всматривалась в нее с изумлением.

Да, Энн Прентис стала совсем другой. Ее светло-каштановые волосы с пробивающейся кое-где сединой были теперь выкрашены хной и коротко подстрижены по последней моде. Брови выщипаны, лицо сильно накрашено.