Дочь есть дочь - Кристи Агата - Страница 12

– Ему сорок пять лет.

– Вот видите! Это у него от науки все волосы повылазили. У моего племянника тоже так было, но от болезни.

Стал лысый, как яйцо. Но выздоровел, и они обратно отросли. Вот, вам два письма.

– Письмо пришло обратно?! – воскликнула Энн, беря конверт в руки. – О Эдит, это мое письмо Сэре. Что я за дурочка! Адресовала его в гостиницу в Швейцарских Альпах, а названия не написала. Не понимаю, что со мной происходит в последнее время.

– Зато я понимаю, – многозначительно промолвила Эдит.

– Я совершаю столько глупостей! А второе от дейм Лоры. О милая Лора! Как великодушно с ее стороны. Надо мне ей позвонить.

Она пошла в гостиную и набрала номер телефона.

– Лора? Только что получила твое письмо. Право же, это слишком. Да, я всегда мечтала, чтобы у меня над письменным столом висел подлинник Пикассо. Лучше ничего не придумаешь. Ты так добра ко мне, Лора. Ах, знаешь, я такая идиотка! Написала Сэре подробное письмо, в котором рассказала обо всем, и вдруг оно вернулось обратно. Я забыла указать название гостиницы, только-то и всего, представляешь? Глупее ничего не придумаешь.

– Гм, интересно, – хмыкнула Лора.

– Что ты находишь интересным?

– То, что ты рассказала.

– Эта твоя интонация мне хорошо знакома. Ты намекаешь на то, что в действительности мне не хотелось, чтобы Сэра получила мое письмо. Знаю я, она меня всегда раздражала.

– Вообще-то это не моя теория.

– И все равно она неверна. А послезавтра Сэра приезжает домой, ничего не зная, и мне придется все ей рассказать, что значительно менее удобно. Даже не знаю, с чего начать.

– Вот именно поэтому тебе подсознательно не хотелось, чтобы Сэра получила письмо.

– Нет, я хотела, чтобы она получила. Не действуй мне на нервы.

На другом конце провода раздался смешок.

– Теория все равно комичная! – в сердцах сказала Энн. – Вот только что от меня ушел Джеффри Фейн. Он рассказал, что совсем недавно обнаружил в кармане старого пальто письмо с приглашением прочитать курс лекций в Осло в марте прошлого года. Так ты полагаешь, что он забыл о его существовании нарочно?

– А он хотел читать лекции в Осло? – поинтересовалась Лора.

– Полагаю, что хотел, а впрочем, кто его знает.

– Очень интересно, – язвительно произнесла дейм Лора и положила трубку.

В цветочном магазине на углу Ричард Колдфилд купил букет желтых нарциссов.

Настроение у него было прекрасное. Преодолев первоначальные сомнения, он полностью освоился с новой работой. Своему шефу, Меррику Хеллнеру, он симпатизировал еще с Бирмы, а теперь их связывала прочная дружба. Чисто технической эту работу не назовешь. Обычные административные обязанности, хотя знание Бирмы и вообще Востока пришлось очень кстати. А Ричард не блистал особыми способностями, был добросовестным и толковым работником.

Первое разочарование, которое он испытал по возвращении в Англию, прошло. Он как бы начинал новую жизнь, где ему все благоприятствовало. Приятная работа, шеф – человек симпатичный и к тому же друг, а в самое ближайшее время он женится на женщине, которую любит.

Каждый день он заново удивлялся тому, что Энн могла в него влюбиться. Такая привлекательная женщина и вместе с тем бесконечно мягкая, сама доброта! Иногда, правда, когда ему случалось делать какие-нибудь категорические заявления, он, искоса взглянув на Энн, замечал, что она смотрит на него с чуть насмешливой улыбкой. На первых порах ему это не нравилось – он не привык быть предметом насмешек, – но потом убедил себя в том, что от нее может снести и это, и даже не без удовольствия.

В таких случаях Энн обычно говорила: «Не слишком ли мы раскомандовались, дорогой?» – а Ричард в ответ сначала обиженно хмурился, но затем, рассмеявшись вместе с Энн, признавался: «Да, что-то меня занесло». А однажды он ей сказал: «Ты на меня замечательно влияешь, Энн. В твоем присутствии я становлюсь более покладистым».

– Мы оба очень хорошо влияем друг на друга, – поспешно возразила Энн.

– Ну какое я могу оказывать на тебя влияние? Мое дело – ухаживать за тобой и заботиться о тебе.

– Только не очень ухаживай. Не то получится, что ты потакаешь моим недостаткам.

– Недостатки?! Да у тебя их нет.

– Да что ты, Ричард, сколько угодно. Я, например, люблю нравиться людям. Не люблю указывать им на их промахи и ошибки. Не люблю ссор и даже пустячных размолвок.

– Слава Богу! Как ужасно было бы иметь сварливую, вечно ворчащую жену! Я навидался таких на своем веку.

Больше всего, Энн, меня привлекает в тебе твоя мягкость и доброжелательность. Ах, дорогая, мы будем так счастливы.

– Да, мне тоже так кажется, – ласково произнесла Энн. Ричард, подумала она, и впрямь сильно изменился со времени их первой встречи. Куда подевалась агрессивность, постоянная готовность к отпору! Как Ричард сам правильно подметил, он стал гораздо покладистее. Обретенная уверенность в себе сделала его более терпимым и дружелюбным.

С букетом нарциссов в руках он направился к дому Энн.

Обменявшись приветствиями со швейцаром, который уже хорошо знал его в лицо, Ричард поднялся на третий этаж.

Дверь ему открыла Эдит. Из глубины коридора доносился взволнованный голос Энн:

– Эдит! Эдит! Тебе не попадалась моя сумка? Куда-то я ее засунула, никак не найду.

– Добрый день, Эдит, – вежливо промолвил Колдфилд, входя.

Никогда не чувствуя себя с Эдит вполне непринужденно, он скрывал это под маской чрезмерной любезности, не совсем, впрочем, естественной.

– Здравствуйте, сэр, – почтительно ответила Эдит.

– Эдит! – донесся из спальни нетерпеливый возглас Энн. – Куда ты запропастилась? Иди же сюда!

Она вышла в коридор в тот самый момент, как Эдит произнесла:

– Мистер Колдфилд, мэм.

– Ричард?! – И Энн с удивленным видом двинулась ему навстречу. Проводя его в гостиную, она через плечо бросила Эдит:

– Во что бы то ни стало найди мою сумку!

Может, я забыла ее в комнате Сэры?

– Скоро и вовсе голову потеряете, – пробормотала Эдит, выходя.

Ричард поморщился Подобные вольности в устах прислуги оскорбляли его чувства. Пятнадцать лет назад служанка не посмела бы так разговаривать со своей хозяйкой.

– Вот уж не ожидала тебя сегодня, Ричард Мне казалось, мы договорились, что ты придешь завтра, к ленчу.

Явно чувствуя себя не в своей тарелке, Энн говорила чуть отчужденно.

– До завтра так долго ждать, – улыбнулся Ричард. – А я хотел порадовать тебя.

Он протянул ей купленные нарциссы, она вскрикнула от радости, и только тут он заметил, что комната утопает в цветах. Помимо горшочка с гиацинтами на журнальном столике у камина, тут и там были расставлены вазы с ранними тюльпанами и нарциссами, правда белыми.

– Да у тебя никак праздник, – сказал он.

– А как же! Ведь сегодня приезжает Сэра.

– Ах да! Сегодня. Я совсем забыл. Вылетело из головы.

– О Ричард!

В голосе Энн послышался упрек. Ричард и в самом деле забыл, когда именно приезжает Сэра, хотя Энн говорила ему не раз. Но вчера они были в театре, и ни один из них и словом не обмолвился о предстоящем событии. А между тем в свое время они условились, что в день приезда Сэры Ричард оставит мать с дочерью наедине и придет знакомиться с будущей падчерицей лишь назавтра.

– Извини, Энн. Начисто запамятовал. А ты так ветре-' вожена, – добавил он с неодобрением.

– Ну разве ты не понимаешь, что возвращение дочери домой всегда событие?

– Да, да, согласен.

– И я сейчас еду на вокзал встречать ее. – Она взглянула на свои наручные часы. – Еще пара минут в моем распоряжении. Впрочем, эти поезда из гавани, как правило, опаздывают.

В комнату с победоносным видом вошла Эдит с сумкой Энн в руке.

– Вот, в бельевом шкафу нашла, вот куда вы ее забросили.

– Ах да, когда искала любимые наволочки Сэры. Ты постелила ей зеленые простыни? Не забыла?