Корунд и саламандра - Гореликова Алла - Страница 33

Серебряная подковка на черно-белом шнурке. Такая же — на серебряной цепочке. Крохотная деревянная сова на суровой черной нитке. Браслет из разноцветного бисера. Плоская прозрачно-дымчатая, похоже, стеклянная, фигурка… Я осторожно беру ее, располагаю на ладони. Смахивает на кошку в стремительном прыжке.

— Ого! — Серж наклоняется, разглядывая кошку почти в упор. Потом берет лежащую под ней в шкатулке бумагу. Разворачивает. Бормочет: — Ну да… так я и думал.

— Что?

— Положи пока на место… осторожно только! Тут все написано.

Я осторожно возвращаю амулет обратно.

— «Дымная кошка», — читает Серж. — «Заклятие сие мало кто изготовить умеет, потому редко оно и ценится дорого. К тому сказать, готовится оно долго, а тратится за единый раз, что редкость „дымной кошки“ усугубляет. Буде понадобится заклятие сие применить, амулет разбей и заклятие в себя воспримешь. И станешь быстр и зорок, подобно кошке, и столь же незаметен, как дымная кошка во тьме ночной. Жизни же заклятию бывает разно, но редко менее солнечной ладони».

— Это как — «солнечной ладони»? — спрашиваю я.

— Пока солнце не сдвинется на ладонь, — поясняет Серж. — Ты понял, что это? «Дымчатая кошка»!

— Дай-ка… — Я беру у Сержа бумагу с описанием, закрываю глаза…

…писавший это озабочен был лишь тем, чтобы не посадить кляксу…

…а тот, кто укладывал «дымную кошку» в шкатулку, думал только о том, чтобы стеклянная фигурка плотно улеглась в свое гнездышко и не разбилась нечаянно.

Тогда я кладу ладони на шкатулку, поверх всех амулетов…

…— Долго еще возиться будешь?

— Готово, учитель! — Мальчишка еще раз проверяет, хорошо ли уложены амулеты, и закрывает шкатулку.

— Восемь лучших заклятий, на какие я способен… — Заклинатель устало трет виски. — Два месяца труда… два месяца жизни!

— Ты успел, учитель! — Парнишка смотрит на заклинателя по-собачьи преданными глазами. — Посольство выезжает завтра. Теперь ты можешь отдохнуть.

— Теперь мы вернемся к нормальной учебе, — бурчит заклинатель. — Не знаю, чего ждет князь от этого посольства, но он спрашивал о тебе.

— Князь спрашивал обо мне?!

— Он не дурак, наш князь, — вздыхает заклинатель. — Он прекрасно понимает, что один я много не наработаю. Велел взять еще одного ученика. Как будто мне мало одного остолопа…

…Когда я открываю глаза, на столе ждет блюдо с ужином, а на табурете у стола сидит король.

— Вижу, ты уже работаешь, Анже… — Король вынимает из моих рук шкатулку. — Амулеты на особые случаи, работа лучшего заклинателя княжества. Истинно ценный дар. Никто еще не добивался союза с нами так настойчиво. Серж, ты человек Господа и просветлен Светом Его. Скажи, если союз этот выгоден, но что-то во мне протестует — что делать?

— Слушай свое сердце, мой король, — убежденно отвечает Серж. — Через сердце говорит с нами Господь.

— Заклинатель князя работал два месяца, — вспоминаю я. — И он сказал ученику, что князь чего-то ждет от посольства…

— Иначе зачем и посылать, — бормочет Серж.

— Торговый и военный союз… — Король Луи пожимает плечами. Встает. Роняет, словно, между прочим: — Я обещал дать ответ завтра вечером.

И выходит.

— Всего день! — Серж возмущенно смотрит вслед королю.

— Я еще поработаю после ужина.

— Не надо бы, — бурчит Серж. — Да что делать…

Я молча принимаюсь за ужин. Да, я понимаю, это важно — узнать, чего хочет от нашего короля князь Гордий. И может, это Промысел Господень направил меня сюда. Но мне хочется вернуться к Ожье… к истории давней, позабытой и поэтому, словно не такой грязной. Хотя о чем я! Грязи хватает во все времена.

Князь Гордий задумчиво проводит кончиками пальцев по богато изукрашенным ножнам и поднимает вопросительный взгляд на мастера.

— Я сделал, как ты приказал, господин мой! — Мастер-оружейник угодливо кланяется. — Форма — старинного рыцарского меча. Ножны парадные, клинок боевой. Закалка по тайному рецепту мастеров Диарталы… Я знаю его от деда.

Князь смыкает ладонь на рукояти, и меч выскальзывает из ножен, подняв в душе Гордия волну яростного восторга.

— Он словно рвется в бой, — говорит князь Гордий. — Похоже, что у него есть душа и она жаждет крови.

— Так оно и есть, господин мой! — Оружейник позволяет себе кивнуть. — Это древняя магия. Он будет рваться в бой и упиваться кровью. И поведет за собой своего обладателя… вернее, своего раба.

Князь с ощутимым усилием возвращает меч в ножны. Руки его чуть заметно дрожат.

— Да он опасен, твой меч. — Князь криво улыбается, и оружейник поспешно отвечает:

— Именно поэтому я никогда не делал таких клинков и впредь не осмелюсь делать, если не будет на то твоей воли, господин мой. Но еще одно должен я сказать тебе, господин. Душа такого клинка заключена в его имени. И тот, кто знает имя, будет повелевать им.

— И что за имя у этого? — Князь опускает ножны на стол, но не отрывает ладонь от рукояти. Меч греет пальцы. Меч ждет крови. — Интересно, что ты придумал для него.

— Я не придумывал, господин мой! — Оружейник качает головой. — Это древняя магия. Характер клинка и его имя не узнаешь, пока он не родится. Имя куется вместе с клинком, и мастер не придумывает его, только угадывает. Этот меч — Упивающийся.

— Упивающийся, — повторяет князь и разжимает сомкнутые на рукояти пальцы. — Знаешь что, сделай и для меня такой. А то мне жаль стало отдавать его.

— Новый меч не будет в точности похож на этот, — словно извиняясь, предупреждает мастер.

— Я понял это, — усмехается князь Гордий. — Пусть он будет непохож, это даже интересно… лишь бы не был трусом.

Мастер кланяется:

— Сделаю, господин мой.

— Возьми! — Увесистый кошелек звякает, переходя в руки мастера. — Благодарю тебя за этот меч. Он достоин нашего посольства. А теперь иди.

Князь Гордий провожает взглядом поспешно удалившегося оружейника и тихо произносит:

— Достоин, да… вот только ни к чему королю Луи знать твое имя. Думаю, ты очаруешь его, Упивающийся! — Князь хищно усмехается. — Луи примет участие в нашем споре с Егорием… и вот тогда посмотрим!

Надо сказать королю! Только эта мысль и остается в моей голове, когда отрываю руки от меча. Заколдованный меч, Упивающийся, подаренный нашему королю ради вовлечения его в войну…

— Надо сказать королю, — шепчу я.

— О чем? — спрашивает Серж.

— Этот меч… упивающийся кровью!

Серж осаживает меня простым вопросом:

— А посол знает?

И как я сам не подумал об этом! Я снова прикасаюсь к мечу.

— Погоди! — Серж хмурится. — Не хватит ли с тебя на сегодня, друг Анже? Устал ведь? У тебя есть еще день.

— Все равно я сейчас не способен на что-то другое, — признаюсь я. — Правду пресветлый сказал о любопытстве моем…

— Уж это точно, — подтверждает Серж. — Ладно… дело-то посерьезнее древних легенд.

Я закрываю глаза. И думаю о человеке, везущем подарки королю Луи… о человеке, который должен знать, чего хочет его князь.

— Не понимаю я нашего князя. — Секретарь посла косится на притороченный к седлу сверток с дарами. — Что толку будет с этого союза, если молодой король полуострова поклялся не ввязываться в чужие войны? Ней-тра-ли-тет, — похоже, он пытается произнести это слово презрительно, однако недоумение берет верх.

— Князь надеется, что эта война не покажется ему чужой. — Посол пожимает плечами. — Рудные горы и солидный кусок северного побережья! Согласись, это неплохой аргумент.