Таинственный кот идет на дело - Гордон Милдред - Страница 21

– Нет, – сказала Ингрид. – Собак сегодня не будет. – Она погладила кота по шелковой спинке. Он же поглядел на нее с упреком. Он был абсолютно уверен, что тут пахнет собаками и ей не надо ему мешать, когда он стоит на страже. Просто пока они ведут себя тихо…

Зик подошел к той стороне машины, где сидела Ингрид, и заглянул внутрь. При свете приборов заметил, что Ингрид напялила старые джинсы и отцовскую ковбойку из грубой ткани. Волосы скрыты тюрбаном.

– Жаль, что ты не пошла на вечеринку.

Глаза Ингрид блестели от возбуждения.

– Предпочитаю вечеринки со взрослыми. Но не задаром. С тебя коробка печенья «Герл-скаут».

– Учишься у брата?

– Ладно. Две коробки. – Щеки ее горели.

По другую сторону машины материализовался Плимпертон.

– Как сегодня чувствует себя мой маленький герой? – спросил он Д.К. тоном, которым взрослые разговаривают с детьми. Д.К. зарычал. Номер с «маленьким героем» не прошел.

– Плимпертон! – крикнул Зик.

– Ничего не понимаю, – заговорил Плимпертон. – Они меня любят. Все до единого. Из двадцати семи миллионов кошачьего населения нашей страны только этот – исключение.

Он отошел потерянный.

– Увидимся на командном пункте.

– С ним все в порядке? – встревоженно спросил Зик.

– Он такой голодный, что съест медведя. Бедненький! Пришел ко мне в комнату и вежливо попросил, чтобы его накормили обедом. Он никогда не сердится. Такой джентльмен!

Джентльмен? Из него бы получился достойный спутник пирата, идущего Гибралтарским проливом.

Зик вручил Ингрид портативную транзисторную рацию.

– Повесь на шею и закрепи под рубашкой, чтобы не болталась. – Он помог перекинуть шнур через тюрбан. – Времени у нас достаточно. Операцию начинаем в восемь тридцать.

Он вынул точечный фонарик и осветил аэрофотоснимок фабрики и окружающей территории.

– Двинешься отсюда и поползешь по диагонали через поле. Дорога тяжелая. Придется продираться через густые заросли.

Она не отрывала глаз от крепких, длинных пальцев Зика. Время от времени они касались обветренного, загорелого лица, которое было лишь в нескольких дюймах от нее. У него самый тихий и самый властный голос на свете. Он знает, что делает, а это так важно в этом мире – знать, что ты делаешь.

Некоторое время назад Ингрид решила, что когда она выйдет замуж, то муж у нее будет такой, как Зик. Или отец. Или похожий сразу на них двоих. Жаль, что Зик такой старый. Нет, она не собиралась отнимать его у Пэтти, но если он вдруг надоест сестре…

Зик понимал ее. Всегда. Ему интересны ее дела. Когда она покупает новую пластинку, он всегда хочет ее послушать. А когда у нее были нелады с математикой, Зик пригласил товарища по работе, который позанимался с нею.

Именно о Зике думала она, когда писала зачетное сочинение за полугодие на тему о затруднениях, испытываемых взрослыми, когда они «налаживают контакт» с подростками. Она утверждала, что беда не в том, будто подростки отгораживаются от взрослых, как уверяют последние. Беда в том, что у них просто нет общих интересов и тем для обсуждения. Как правило, взрослым совсем неинтересно, чем увлекаются подростки, а подростки наглухо замыкаются в собственном мирке. Результатом становится разрыв, подобный тому, какой бывает между взрослым и взрослым или между подростком и подростком.

Ингрид напряженно вслушивалась в слова Зика.

– Отверстие для удаления золы находится вот в этой точке, на два фута ниже уровня пола. Поверхность его около квадратного фута. Вчера вечером мы над ним поработали, когда потерпели фиаско с котом, и теперь оно открывается легко и бесшумно. Постарайся не шевелить джунгли сорняков больше, чем необходимо. И прежде чем запускать Д. К., замри на минутку и прислушайся, нет ли кого поблизости снаружи и внутри.

Она старалась сконцентрировать все свое внимание на советах Зика. Но ее тревожило случившееся дома незадолго до ее ухода. Надо предупредить Зика, но когда лучше это сделать: сейчас или после операции?

А он продолжал:

– Итак, когда запустишь его внутрь, ползи назад той же дорогой и жди на исходном рубеже в положении лежа. Внутри у нас есть союзник, который постарается выпустить кота. Но мы не знаем, пустит ли он его через переднюю или заднюю дверь. Оба выхода под наблюдением, и я предупрежу тебя, через какой пойдет кот, а тогда ты выйдешь из кустов и пойдешь по тротуару, будто ты здесь живешь.

Она спросила:

– А можно будет ему посвистеть? Он всегда бежит на свист. Разве не так? – спросила она Д. К. и погладила его, а он повернул голову и стал лизать ей руку. Потом всеми четырьмя лапами он встал на сиденье. Насчет собак он, видимо, ошибся.

Зик задумался и ответил:

– Можно. Там подумают, что хозяин подзывает собаку.

И тут она решила, что скажет ему обо всем по окончании операции.

Сейчас еще не время.

Зик вручил ей специально приготовленный ошейник с прорезью, куда уже была спрятана свернутая много раз записка. Прежде чем снять с Д. К. старый ошейник, Ингрид дала ему понюхать новый, а затем поменяла ошейники местами.

– Теперь у тебя два воротничка, – произнесла она.

Зик продолжал:

– Я буду находиться на командном пункте под эвкалиптом. – Он показал точку на аэрофотоснимке. – Ты будешь все время прикрыта, и с тобой ничего не произойдет. Но ты должна быть смелой.

В ответ она улыбнулась:

– Я сделаю это во что бы то ни стало. Во что бы то ни стало. – Попробовала унять дрожь в ногах. Боже мой, а вдруг она не сможет ходить? И что у нее случилось с сердцем?

Сверили часы.

– Я пошел. Начнешь ползти через одну-две минуты.

Ингрид взяла на руки Д.К., целиком и полностью поглощенного процессом умывания. Разве кому-нибудь придет в голову, сколько надо потратить времени и сил, чтобы содержать шерсть в чистоте? Удивительно, но люди понятия не имеют, сколько они смогли бы сделать в свободное время.

Кот тут же напрягся. Почувствовал, что предстоит ночь решительных действий. Стал вглядываться в темноту, расширив зрачки и выгнув шею.

Она вылезла из машины и опустила ногу на асфальт. Как хорошо, что она может ходить! Она поспешно миновала освещенное окно и двинулась в сторону тупика, застроенного низенькими домишками. Свет почти нигде не горел. Священный час телевизора, когда нежданно-негаданно заявившуюся тетю Джейн забьют до смерти, хотя бы в воображении.

Зик подлез под ограду из колючей проволоки. Поднял нижнюю струну. Не выпуская Д. К. из рук, Ингрид медленно опустилась на колени и пролезла под колючим забором. На руки она натянула садовые рукавицы, а нос прикрыла платком, чтобы не забилась пыльца от растений.

– Мы с ума сошли, правда? – прошептал Зик и пропал из виду. Эта небрежно брошенная фраза окончательно сняла тяжесть с ее души. Она лежала тихо-тихо и гладила Д.К.

16

Зик и Плимпертон сидели на корточках в темноте под гигантским эвкалиптом. Это и был командный пункт. Отсюда Зик будет поддерживать радиосвязь с остальными агентами. Он глубоко вздохнул. Редко он бывал в таком напряжении, когда проводил операцию на местности.

Сбоку от фабрики на боковой улочке двое агентов на крыше гаража монтировали микрофон направленного действия. Они целились в поле, как будто из ружья. Микрофон был настолько чувствительным, что способен был поймать даже самый слабый звук в районе фабрики. Если бы в заросли забрался котенок, микрофон зафиксировал бы и это.

За десять минут до старта агенты внимательно прислушались. Один из них доложил по рации: «По-моему, чисто».

На дальнем краю поля наполовину укрытый диким грецким орехом еще один агент «прочесывал» маршрут прибором ночного видения. Если в поле зрения «снупер-скопа» – «нахального глаза» – попадет человек или зверь, он будет виден ясно, как днем. Агент, обслуживающий прибор, сообщил: «Ничего подозрительного».

Остальные агенты залегли в поле Они были вооружены и готовы по приказу открыть огонь или ринуться на помощь. За квартал оттуда четверо агентов находились в неброских машинах с радиотелефоном, откуда можно было вести наблюдение или запросить подкрепление.