Лихорадка - Герритсен Тесс - Страница 9

— Почему ты не позвал учителя?

— Никого рядом не было. А потом вышла мисс Корнуоллис, и Тейлор вдруг завопил, что это я виноват. — Он отвернулся от Клэр, но она успела заметить, как сын украдкой провел рукой по глазам.

«Он так старается казаться взрослым, — подумала она, ощутив внезапный приступ жалости, — но, в сущности, еще совсем ребенок».

— Она отобрала у меня скейтборд, мам, — тихо произнес он. — Ты не можешь вернуть его?

— Завтра я позвоню мисс Корнуоллис. Но прежде хочу, чтобы ты позвонил Тейлору и извинился.

— Но это он набросился на меня! И он должен извиниться!

— Тейлору сейчас нелегко, Ной. Его родители только что развелись.

Сын взглянул на мать.

— Откуда ты знаешь? Он что, твой пациент?

— Да.

— А что у него?

— Ты же знаешь, я не могу говорить об этом.

— Как будто ты вообще о чем-то говоришь со мной, — пробормотал он и снова отвернулся к окну.

Ей хватило ума не заглотить наживку, поэтому Клэр ничего не сказала в ответ, предпочитая молчание неизбежному спору, который мог бы возникнуть между ними, поддайся она на провокацию.

Наконец он снова заговорил, но так тихо, что она едва разбирала слова.

— Я хочу домой, мам.

— Я тебя туда и везу.

— Нет, я имею в виду домой. В Балтимор. Я больше не хочу здесь жить. Здесь нет ничего, кроме деревьев да всяких стариканов, разъезжающих на своих пикапах. Мы здесь чужие.

— Теперь наш дом здесь.

— А мой — нет.

— Ты и не пытался освоиться здесь.

— А разве у меня был выбор? Разве ты меня спросила, хочу ли я переезжать?

— Нам обоим придется привыкнуть к этому городу. Мне тоже нелегко, поверь.

— А зачем нам надо было переезжать?

Крепче сжав руль, она смотрела вперед, на дорогу.

— Ты знаешь, зачем.

Они оба это знали. Балтимор они покинули именно из-за него. Подумав о будущем сына, она ужаснулась своим мыслям. Опасные друзья, которых становилось все больше. Участившиеся звонки из полиции. В перспективе — снова залы суда, адвокаты и психотерапевты. Она представила, что ждет их в Балтиморе и, схватив сына в охапку, опрометью бросилась вон из города.

— Только из-за того, что ты утащила меня в лес, я не стану паинькой, — возразил он. — Я и здесь могу буянить с тем же успехом. Так что вполне можно вернуться.

Она остановилась возле дома и повернулась к сыну.

— Безобразия не помогут тебе вернуться в Балтимор. Либо ты станешь человеком, либо нет. Выбор за тобой.

— Разве я вообще могу делать выбор?

— Можешь, у тебя есть альтернативы. И я хочу, чтобы с этого момента ты делал правильный выбор.

— Ты имеешь в виду то, что сама считаешь правильным. — Он выскочил из машины.

— Ной! Ной!

— Оставь меня в покое! — крикнул он. И, хлопнув дверцей, пошел к дому.

Клэр не последовала за ним. Она сидела, сжимая руль, слишком уставшая и расстроенная, чтобы сражаться с сыном. Она резко сдала назад и вырулила со двора. Им обоим нужно время, чтобы остыть, привести в порядок эмоции и мысли. Свернув на шоссе Тодди-Пойнт, она поехала вдоль берега озера Саранча. Вождение в качестве терапии.

Насколько все было проще, когда был жив Питер, — стоило ему скосить глаза, сын уже смеялся. Клэр с тоской вспоминала те дни, когда они были счастливы, были едины.

«Мы осиротели без тебя, Питер. Я скучаю по тебе. Скучаю каждый день, каждый час. Каждую минуту своей жизни».

Сквозь пелену слез посверкивали огоньки прибрежных коттеджей. Она миновала изгиб шоссе, проехала Валуны, и вдруг огоньки стали не белыми, а голубыми, они будто плясали между деревьев.

Оказалось, что возле дома Рейчел Соркин припарковалась полицейская патрульная машина.

Клэр остановилась на подъездной аллее. Во дворе стояли три автомобиля — два патрульных и белый фургон. На крыльце полицейский штата Мэн беседовал с Рейчел. За деревьями мелькали лучи фонариков.

Клэр увидела Линкольна Келли, который вышел из леса. Это его движущийся силуэт выхватил луч прожектора. Линкольн не был высоким, но выделялся своей осанкой, а уверенная поступь добавляла ему солидности. Он остановился и заговорил с патрульным, потом заметил Клэр и направился к ее пикапу.

Она опустила стекло.

— Нашли еще кости? — поинтересовалась она.

Линкольн нагнулся, принеся с собой аромат леса. Сосен, земли и дымка.

— Да. Собаки вывели нас к реке, — сказал он. — Этот берег здорово размыло весной после всех наводнений. Поэтому кости и оказались на поверхности. Но, боюсь, дикие звери уже растащили большую часть по лесу.

— Медэксперт считает, что это убийство?

— Это уже не в его компетенции. Кости слишком старые. Теперь ими занимается судебный антрополог. Если хотите, можете поговорить с ней. Ее зовут доктор Оверлок.

Он открыл дверцу, и Клэр выбралась из машины. Они вместе двинулись в темноту леса. Сумерки мгновенно сгустились, превращаясь в ночную мглу. Земля под ногами была неровная, устланная опавшими листьями, и, угодив в заросли кустарника, Клэр споткнулась. Линкольн помог ей удержать равновесие. Он, казалось, не испытывал никакого дискомфорта, прокладывая путь в темноте, и его тяжелые ботинки уверенно ступали по земле.

За деревьями показались огоньки, и до Клэр донеслись голоса и журчание бегущей воды. Они с Линкольном вышли из леса на берег речки. Размытый участок уже был огорожен полицейской лентой, натянутой на колышки, а на брезенте лежали извлеченные из земли грязные кости. Клэр узнала большую берцовую кость и какие-то фрагменты, видимо, части таза. Двое мужчин в высоких охотничьих сапогах стояли по колено в воде, осторожно подкапывая берег; на их головах были закреплены фонарики.

Люси Оверлок стояла среди деревьев и разговаривала по мобильному телефону. Она и сама напоминала дерево — высокая и крепкая; Люси, совсем как лесник, надела джинсы и тяжелые ботинки. Ее волосы, почти совсем седые, были стянуты в тугой и строгий конский хвост. Она заметила Линкольна и, устало махнув ему рукой, продолжила свой разговор по телефону.

— … пока никаких артефактов, только скелетные останки. Но я вас уверяю, это захоронение не подпадает под закон о могилах [1]. Череп явно принадлежал европеоиду, а не индейцу. Что значит, как я определила? Ну это же очевидно! Черепная коробка слишком узкая, и лицо недостаточно широкое. Нет, конечно. Я не берусь утверждать на сто процентов. Но место захоронения — озеро Саранча, а здесь никогда не было поселений пенобскотов. Это племя даже не рыбачило здесь, это озеро для них всегда было под запретом. — Она подняла глаза к небу и покачала головой. — Разумеется, вы можете сами провести осмотр костей. Но сейчас нам необходимо закончить раскопки, прежде чем здесь похозяйничают звери, иначе мы вообще все потеряем. — Она нажала на отбой и сердито посмотрела на Линкольна. — Битва за право первенства.

— Из-за костей?

— Да это все закон о могилах. Охрана индейских захоронений. Каждый раз, когда мы находим останки, индейцы требуют стопроцентного подтверждения, что это не относится к их племенам. Девяносто пять процентов их, видите ли, не устраивают. — Она перевела взгляд на Клэр, которая сделала шаг вперед, чтобы представиться.

— Люси Оверлок, — объявил Линкольн. — А это Клэр Эллиот. Доктор, нашедшая бедренную кость.

Женщины пожали друг другу руки — деловое приветствие двух профессиональных медиков, встречающихся по невеселому делу.

— Нам повезло, что именно вы увидели кость, — сказала Люси. — Кто-то другой мог бы и не догадаться, что она человеческая.

— Честно говоря, я была не совсем уверена, — ответила Клэр. — Рада, что не вытащила вас сюда из-за какой-нибудь коровьей кости.

— Кость определенно не коровья.

— Мы нашли кое-что еще! — крикнул один из стоявших в речке археологов.

Люси вошла по колено в воду и осветила изрытый берег фонариком.

— Вот, — указал археолог, пронзая землю совком. — Похоже, еще один череп.