Роковое чувство (СИ) - Дягилева Лиса "Helcesa" - Страница 23

Рауль не двигался некоторое время — и Катце удалось немного расслабить мышцы. Он отпустил руку Консула и снова вцепился в простыни, стараясь удержать равновесие. Боль никуда не ушла, но тело — доведенное ею до какой-то грани, за которой приходит забытье — видимо уже немного адаптировалось и чувства притупились.

«Это только начало? — в ужасе подумал Катце. — Кошмар! Скорее бы все кончилось…»

Монгрел отпустил подушку, и чуть приподнявшись на локтях, уперся руками в кровать таким образом, чтобы принять более устойчивую позу. Стиснув зубы и шипя, он каким-то чудом поддался назад — словно давая понять, что готов к продолжению. На самом деле Катце просто хотел ускорить процесс и избавиться от этой мучительной пытки как можно скорее.

Блонди пресёк попытку Катце к движению, крепче сжав свою руку на его талии.

— Я сказал, не дёргайся, — голосом почти без изменений, если не считать дыхание громче обычного.

— Я… не могу… Рауль, — выдавил монгрел задыхаясь. Что именно он не мог, Катце не уточнил: то ли терпеть боль, толь ждать продолжения.

Рауль ещё некоторое время не двигался, давая себе и Катце прийти в себя, а затем медленно отодвинулся назад — выскальзывая из монгрела на треть и снова вперёд. Замерев на пару мгновений, ещё раз — назад, и снова вперёд. Этот нехитрый ритм должен был постепенно расслабить до сих пор сведённые судорогой мышцы Катце (по крайней мере — стоило попытаться).

Поначалу боль возобновилась, вырвав из Катце сдавленный крик, но потом стала тупой и постоянной. Монгрел чувствовал жжение — казалось, что каждое движение плоти внутри него — это раскаленный огонь. Раз. Два. Три…

— Терпи, — в который раз за этот вечер Рауль повторял это слово сквозь зубы безоговорочным тоном.

Он старался умерить свои движения, двигаться осторожно и плавно, но с каждым новым толчком это становилось всё труднее и труднее — блонди уже выходил из тела Катце наполовину и двигался не в пример быстрее.

Катце терпел, кусая губы. Хорош же он будет завтра, когда престанет перед Ясоном — с шишкой на лбу, следами наручников на запястьях, искусанными губами. Впрочем, Катце уже сильно сомневался даже в том, что сможет ходить.

Рауль судорожно втянул воздух сквозь зубы, чувствуя приближение чего-то неизвестного, и вцепился зубами в кожу монгрела между лопаток. Рука, обхватившая талию, чуть изменила своё положение, благодаря чему пальцы заскользили по шраму — лаская и несильно надавливая. Это показывало, что блонди всё же себя контролирует.

— Аа! — Катце вскрикнул от внезапной боли, когда Рауль укусил его, но это странное нелепое действие вызвало неожиданные ощущения — не то, чтобы монгрелу нравилась боль, просто сейчас она перемешивалась с желанием. Именно желание, а не удовольствие, росло и крепло в сознании от прикосновений блонди, может еще и поэтому Катце больше не пытался вырываться. Оказывается с болью можно смириться и привыкнуть, а когда рука Рауля переместилась монгрелу на пах, боль вдруг стала чем-то второстепенным. Что-то изменилось, и теперь дилер чувствовал, как начинает отвечать своему любовнику — вздохами, движениями, податливостью. «Да что же это такое!»

Катце немного прогнулся, стараясь сделать контакт боле тесным. Волосы Рауля тяжелыми прядями стелились по его спине и плечам, и то, как они цеплялись к влажной от пота коже, было даже красиво.

Консул удивлённо открыл закрывшиеся сами собой глаза — монгрел ему отвечал, и это явно не было очередной попыткой «ускорить процесс». Блонди смазано поцеловал место недавнего укуса и полностью отдался на волю движений. Он вряд ли уже заботился о скорости даже не движений — рывков в монгрела, об их угле и прочем — такого с Эмом никогда раньше не происходило — ожидание чего-то непонятного, яркого, абсолютно неизвестного сводило с ума, заставляя тело само решать, что и как делать; разум был на грани сознания. Блонди совершил несколько последних судорожных рывков, и устало коснулся волос Катце губами, всё так же оставаясь внутри него. Через некоторое время он понял, что дышать тоже надо и единственным звуком в тишине спальни был громкий выдох Второго Консула.

Состояние Катце можно было оценить, как опьянение. Он остро чувствовал запах Рауля — тонкий аромат дорогого мыла и что-то очень индивидуальное — запах его тела. Монгрелу нравилось это даже больше, чем аромат сигарет. Почему, он не знал. От напряжения у него дрожали руки и ноги, между ягодиц все противно ныло, но Катце почему-то сейчас закрыл глаза от удовлетворения. Рауль все еще обнимал его, и этот нежный поцелуй в финале стер весь негатив от недавнего наказания, жестокости, злобы. Катце подумал, что Блонди все-таки чертовски непонятные создания — то бьют, то любят.

Рауль медленно отстранился, выходя из Катце. «Вот и всё? Опять же ЧТО ВСЁ? Я своего добился…» Он посмотрел на монгрела лежащего перед собой — лишившись единственной опоры в качестве блонди, тот не выдержал и просто растянулся на постели, его тело сильно дрожало, по бёдрам всё ещё стекала кровь. Блонди недовольно поморщился — он не терпел нечистоплотности, особенно в постели, но надо было думать раньше. Да и очередного наказания монгрел сейчас просто не вынесет, а рисковать своей репутацией Эм не привык, и чем раньше Катце появится у Ясона с отчётом, тем лучше. Но блонди ничего не собирался забывать — ни беспечное отношение к Элите, ни эти царапины на руке. Катце за них заплатит… позже.

Консул медленно поднялся с постели, чувствуя во всём теле приятную усталость. Он уже хотел было отправиться в ванну, как что-то его остановило. Обернувшись, он снова посмотрел на Катце. «И что теперь делать с ним? Вернуться домой он явно не сможет. Оставить здесь?! На полу или… Но не в своей же постели!»

Катце смотрел на Рауля из-под полуопущенных ресниц — странно, но монгрелу казалось, что Второй Консул задумался о чем-то неприятном. Немного отдышавшись, монгрел попытался осторожно встать, и тут же понял, что если на руки ему еще опереться удается, то все, что ниже поясницы просто нефункционально. Он виновато взглянул на растрепанного Рауля, и взгляд скользнул вниз — у Советника на бедрах остались следы крови. «Господи, что же там у меня твориться?» Монгрел сдержал приступ отвращения и снова попытался подняться — ему с большим трудом удалось сползти на пол.

— Мне надо в душ, — прошептал он даже не Раулю, а словно самому себе.

Блонди смерил монгрела странным взглядом, за которым бы любой даже самый безмозглый пэт прочитал: «Идиот!» Эм несколько секунд смотрел на лежащего у кровати Катце — естественно сдвинуться дальше тот не мог и теперь просто замер, иногда вздрагивая всем телом. Рауль быстро прикинул варианты: оставить здесь и он выздоровеет неизвестно через сколько, и выздоровеет ли вообще — такой вариант блонди не устраивал; нести в ванную? «Фурнитура звать нельзя, значит…»

Блонди, неслышно вздохнув, шагнул к Катце и присел рядом:

— Постарайся не дёргаться, — и, подняв его на руки, быстро пошёл в ванную комнату.

Едва Катце оказался под теплыми струями воды — стало легче. Он был шокирован поступком Рауля, и возможно понимал его причины — никто из них двоих не был заинтересован в огласке случившегося. Катце старался держаться на ногах — стоять он мог сносно, но сделать хоть шаг было больно. «Интересно, как долго боль еще будет? — отстраненно думал дилер. — Мне же к Ясону через пять часов… Здесь где-то должна быть мазь для заживления… Кажется там, в тумбочке у окна. Фурнитуры всегда кладут такие вещи в покоях элиты — для пэтов».

К счастью, в ванной комнате монгрела можно было не держать — опираясь на стенку душевой кабины, он вполне мог самостоятельно держаться на ногах, правда, не твёрдо. Но это было и понятно — с его практически нулевым опытом в сексе иного было ожидать сложно.

Блонди встал под поток воды и просто наслаждался тем как из его тела уходит всё ненужное напряжение и усталость последних дней. Рауль приоткрыл закрывшиеся в момент блаженства глаза — монгрел был очень бледным и до сих пор дрожал, волосы, ставшие от воды практически красными, прилипли к щекам, не теле Катце всё явственнее проступали следы «обучения». «К Ясону в таком виде его пускать нельзя…определённо, — блонди не замечал, что внимательно разглядывает тело Катце, пожалуй, впервые за всё это время, — придётся немного солгать первому Консулу, ничего не поделаешь. И медикам ведь этого монгрела не отдашь».