Роковое чувство (СИ) - Дягилева Лиса "Helcesa" - Страница 18

— Видишь, всё не так страшно, — как можно мягче произнёс блонди, всё так же пристально смотря на Катце.

— Интересная пара, — без энтузиазма сказал дилер, сделав вид, что его вдруг заинтересовало действо на сцене — хотя все это было только затем, чтобы не смотреть в глаза Рауля. Он вздохнул и виновато пожал плечами. Если Рауль свел этих двоих вместе не случайно, то для Катце стало все предельно ясно. Ситуация не легкая, а возможно и гадкая. Да, он боялся секса с Раулем, да и как такового секса вообще. Слова вырвались сами по себе: — Но если позволите… мне кажется, что они не подходят друг другу. Слишком явен контраст…

— Контраст? — будто переспросил блонди. — Чем плох контраст? Тем более, здесь ставка делается на логической несовместимости экземпляров и, как следствие, полной практической совместимостью, — как будто Рауль всерьёз задумался над заявлением Катце. — У тебя другое мнение? Не хочешь поделиться?

Пэты на сцене уже перевалили за середину своего шоу и уверенно подходили к концу. Стоны рыжего явно только больше заводили андроида, для этих двоих давно перестали существовать как их хозяин, так и его гость.

— Если вы действительно хотите знать?.. — Катце сделал паузу. Каждый вздох, стон, хрип рыжеволосого пэта проходили по нервам, подобно острому лезвию, напоминая, что монгрел в опасности. Он уже клял себя за то, что «зашел на огонек». — Контраст не плох сам по себе. Это завораживающее зрелище — оно волнует кровь гораздо сильнее, чем абсолютная гармония и совместимость. — Катце чуть прикрыл глаза, глядя на бокал красного вина в своей руке. Ресницы монгрела подрагивали. — Но жизнь не терпит контрастов — она их уничтожает… Все равно, что слабые и ненужные гены.

Монгрел поднял глаза на Рауля.

— Ваши пэты прекрасны, но никогда не будут вместе больше, чем этого захотите вы. А жизнь — это тоже своего рода Господин.

— Кто не рискует, тот…много не делает, — просто ответил блонди, ему уже начинал нравиться этот философский разговор, — и кому-то в жизни суждено быть хозяином, а кому-то слугой и с этим тоже мало что сделаешь. Просто надо определиться с ролью для себя самого…Ну и пытаться ей соответствовать, естественно. Или же расслабиться и плыть по течению, находя в этом своё удовольствие.

Действие на сцене вошло в свою последнюю стадию — блондин двигался всё резче и резче, рыжий, похоже, не мог уже даже стонать — только бессильно мотал головой из стороны в сторону, как будто пытаясь отрицать неизбежное. Наконец, пэт задрожал и с тихим полу стоном, полу хрипом излился в руку блондина — тот, дёрнувшись ещё пару раз в расслабленное тело, бессильно рухнул на своего партнёра. Едва отдышавшись, рыжий потянулся губами к лицу блондина.

— Те, кто расслабляются посреди реки, как правило, тонут, — Катце явно намекнул на Юпитер. Может быть Раулю и нечего было опасаться, а вот у могрелов в таких играх всегда ставилась на карту жизнь. И все-таки сейчас взгляд Катце невольно скользнул по губам блонди. Пальцы как-то нервно сжимали бокал.

— Потому что неправильно расслабились, — пожал плечами Рауль, — это тоже нужно уметь.

Пэты закончили свое соитие, а с облегчением вздохнул монгрел. Кто знает, возможно, удастся еще исправить ошибку и наплести Раулю о той куче дел, которая якобы привела Катце сюда, а потом тихо уйти. — Хорошее вино. Спасибо, — Катце поставил бокал на стол, явно намекая на то, что засиделся.

Блонди сделал пэтам знак уйти — всё что могли — они уже сделали, теперь ему осталось лишь закончить начатое. Не смотря на то, что Катце выпил бокал вина, его лицо по-прежнему оставалось бледным. Рауль не выдержал и внутренне усмехнулся: «Ждёт продолжения?» Дождавшись пока они останутся одни, Эм на три четверти повернулся к дилеру, явно намереваясь продолжить разговор:

— Так что вас ко мне привело?

Катце с трудом подавил растерянность.

— Я… просто хотел узнать… — Ненужно ли вам чего? Как вы поживаете? Вспоминаете ли обо мне хоть изредка? Бред!!! — Вчера вечером привезли двух неплохих пэтов. Не академские, но неплохие. Так вот, хозяин хочет выставить их утром на торги, и я тут подумал… Может, захотите взглянуть?

Катце потупил взор и покосился на пустую сцену.

— Если надумаете, дайте мне знать.

Монгрел вздохнул и поднялся с кресла.

Блонди наградил Катце своим фирменным ледяным взглядом:

— Надеюсь, вы просто плоско пошутили, Катце… Потому что вам должно быть прекрасно известно о том, что меня не интересуют пэты не из Академии, никакие: ни интересные, ни неинтересные.

Заметив очевидную попытку Катце к бегству, он нахмурился: «И когда он начнёт воплощать свои собственные, а заодно и мои, желания в жизнь?.. Видимо, опять всё придётся делать самому…»

— Катце, — говорят, остановить можно лишь звуком имени.

Дилер напряженно замер. Эти несколько секунд молчания, которые последовали за тем, как Рауль произнес его имя, показались дилеру вечностью.

— Я не пошутил, — тихо признался он. Сказать, что он солгал — не хватило духа. — Простите. Просто у меня сегодня нет дел, а куда пойти еще я не….

Монгрел вдруг остановился и посмотрел на Рауля — в глазах смешался и страх и надежда на то, что все еще обойдется.

— Я не имел права так поступать, — уже более жестко проговорил Катце, склоняя виновато голову. — И приму любое наказание за свой необдуманный поступок.

Монгрел не лукавил — он понимал, что грубо нарушил, не только правила этикета, но и закон, который запрещает вести себя с Блонди, как с равными. За это в Танагуре могли не только лишить регистрации, но и казнить.

Рауль некоторое время просто молча смотрел на монгрела. «Ему что?.. Больше не было куда зайти? Мне показалось и пора на нейрокоррекцию, или это он серьёзно?»

От этого долгого молчания становилось даже не страшно — жутко. Катце понял, что пропал. В последний раз таким неестественно молчаливым Рауль был, когда Рики соблазнил Мэмею — обеим пэтам тогда здорово досталось. А что сейчас?..

Блонди был в бешенстве, естественно на лице это не отразилось. Он медленно про себя досчитал до десяти, уговаривая себя успокоиться и извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации.

— Хорошо, что ты это сам понимаешь, — холодно и спокойно. — Подойди ко мне.

Советник так и остался сидеть в кресле, играя рукой бокалом с вином. «Видимо, я просто перегнул палку — доброта и терпимость ещё никому и никогда пользы не приносила…»

Похоже, что находить неприятности на свою задницу — а иначе такое не назвать — у монгрелов в крови. Ледяной голос блонди только подтвердил опасения дилера. «Все… Мне конец, — подумал он. — Дернул же черт за язык? Зачем я сюда поперся? Знал ведь, что этим кончится».

Не поднимая глаз, Катце подошел к креслу, и словно с трудом решаясь, опустился на колени.

— Как я вижу, ты уже привык, — блонди скривил губы в презрительной полу усмешке. — Тем лучше для тебя, впрочем.

Рауль медленно стянул перчатку со своей левой руки и неожиданно резко ударил монгрела ею по щеке так, что у того откинулась голова.

— Ещё хоть раз я услышу от тебя подобные слова в сторону Блонди, — почти прошипел Рауль, наплевав на идеальную выдержку элиты, — и тем, что будет сейчас, ты уже не отделаешься… Раздевайся, — неожиданно громко и резко, — и на сцену! Я хочу посмотреть, что из себя представляет монгрел, зашедший ко Второму Консулу Амои ради интереса.

«Зря ты это сделал, монгрел, ой как зря… Чему-чему, а идеально лгать в глаза после стольких лет общения с элитой ты должен был научиться…»

«Вот за дело мне». Катце все еще чувствовал, как саднящая боль растекается по коже, въедается в щеку. Оправдываться и что-либо говорить не стоило — злить Рауля еще больше дилеру не хотелось. Он и так сказал слишком много. И с чего он возомнил себе, что блонди умеют чувствовать? Попался на эту уловку с ласками. Сам виноват.

Не поднимая глаз, монгрел поднялся на ноги, покорно расстегнул жилет, комбинезон с высоким воротом, разделся донага. Дыхание было напряженным и частым. Катце не испытывал ничего похожего на то чувство, когда Рауль домогался его, или целовал в своем кабинете. Сейчас был страх — именно такой, какой бывает перед казнью. То холодное злое существо, ударившее его по лицу — было истиной сущностью Рауля, и монгрел сейчас сожалел, что поддался своим домыслам и увидел в блонди человека. А ведь ему это почти нравилось.