Игра титанов - Казаков Дмитрий Львович - Страница 3

Доводить мысль до конца Олен не стал. Поспешно лег прямо на землю и закрыл глаза. Уже засыпая, услышал, как оцилан поднялся, зевнул и зашагал в сторону от стоянки.

Рыжий отправился на охоту.

Затем Рендалл провалился в череду ярких, но бессвязных видений… летал над огромным храмом… кружился в струях разноцветного пламени… разыскивал кого-то в узких и низких тоннелях…

Проснулся от того, что его укусили за нос, ощутил мохнатое прикосновение к щеке.

– Мяу… – очень тихо сказали в самое ухо. – Мяу… муррр…

– Что… – Олен оборвал сам себя, сдержал порыв как следует выругаться и дать оцилану хорошего пинка.

Если Рыжий ведет себя так, значит, есть причина.

Кот скользнул в сторону и пропал из виду. Стараясь не показывать, что не спит, Рендалл осторожно нашарил рядом ледяной клинок и огляделся из-под полуприкрытых век.

Юрьян сопел на том же месте, на кострище тлели угли. Ручей клокотал, полная луна заливала окрестности голубоватым светом. Темнели деревья в рощице, а вот трава к северу от нее шевелилась так, словно там кто-то полз, медленно, но уверенно двигаясь в сторону стоянки…

«Нападение? – подумал Олен. – Но кто из нас им нужен?»

Дальше на размышления не осталось времени. Зашуршало у него за головой, тень закрыла звезды. Рендалл ощутил запах рыбы. Напряг мышцы живота и резко перекатился в сторону. Свистнул воздух, и в землю, там, где он только что лежал, воткнулся тяжелый топор.

– Тревога! – заорал Рендалл во всю глотку, меч вылетел из ножен и полыхнул бело-синей молнией.

Краем глаза увидел, как Рыжий засветился и прыгнул навстречу вылезшему из ручья воину с мечом. Тот попытался уклониться, но не успел, и острые когти впились в лицо.

Вопль боли заставил ночную тишину удрать прочь. Плеснуло упавшее в воду тело.

Юрьян вскочил, точно и не спал, в его руках оказался клинок. А потом Олену стало не до того, чтобы глядеть по сторонам. Едва успел встать, как на него обрушился удар топора, затем еще один. Выяснилось, что уроженца Заячьего Скока атакуют сразу трое, и он закрутился, уходя от атак или отражая их.

Пропустил чужой меч рядом с боком и ударил по нему, выбивая из руки…

Отпрыгнул и тут же атаковал вновь, над самой землей.

Ледяной клинок вонзился в пах, и враг упал с судорожным хрипом.

Другой попытался зайти сбоку, но его достаточно отпугнуть, и опаснее всех третий, тот, что с топором, напавший первым…

– Зараза… – прохрипел Олен, когда тяжеленное лезвие разорвало рубаху и оцарапало плечо.

Вершком дальше, и разрубило бы плоть, раздробило кости.

Сам прыгнул вперед, ударил крест-накрест. Поднырнул под чужую руку и вонзил острие точно под мышку, туда, где не может быть никаких доспехов. Ледяной клинок вздрогнул, вонзившись в тело. По окровавленному лезвию побежали волны бирюзового свечения.

– Колдовство! – завопил третий из атаковавших Рендалла воинов и побежал прочь.

А Олен развернулся, чтобы посмотреть, что происходит с Юрьяном.

Звенели клинки, беловолосый отчаянно рубился с последним оставшимся врагом. Еще один лежал около кострища, разбросав руки, черная в свете луны кровь вытекала из разорванного горла. Довольный собой Рыжий сидел рядом и деловито умывался, стирая с морды багровые потеки.

Помощь пока не требовалась.

– Кто это хоть такие были? – пробормотал Олен, нагибаясь, чтобы рассмотреть убитого врага. Вздрогнул, обнаружив светлые курчавые волосы, острые уши и маленькие глаза. – Родственники его?

– Мяу. – Рыжий приподнялся и выгнул спину, по шерсти его побежали золотистые огоньки.

Противник Юрьяна поскользнулся, и тот блестяще воспользовался шансом. Ударил с размаха, и широкое лезвие с хрустом прорезало ребра, изо рта раненого хлынула кровь.

– Вот и все… – сказал победитель, тяжело дыша и вытирая мокрое от пота лицо.

– Я тебя понимаю?! – Олен выпучил глаза.

– Ты знаешь наш язык?! – Юрьян чуть не подпрыгнул на месте.

Они с недоумением уставились друг на друга.

Олен попытался понять, что именно он слышал и что сказал… По всему вышло, что разговаривал он не на родном наречии и улавливал сочетания звуков, еще вечером казавшиеся бессмысленными… Но при этом понимал значение каждого слова и мог без усилий извлекать из памяти новые… Как будто всю жизнь разговаривал на этом языке…

Вот только на чьем?

– Ну… э… да, – сказал Рендалл. – Не знаю почему, но я стал понимать тебя и могу говорить с тобой…

– Это чудо! Чудо! – завопил Юрьян. – Ночной Хозяин, да не растает вовек его сердце, даровал тебе эту способность! Велика его сила, разорви меня крабы! Ведь как поется в драпе о Вильге Длиннопятом: «Даровал речь суесловному вою, миру – позор и удачу – покою!» А, это невероятно, невероятно…

Олену вновь вспомнился Гундихар, в присутствии которого уши частенько побаливали. А через мгновение он забыл про болтливого гнома, поскольку ощутил пристальный взгляд.

Холодный, оценивающий, он казался почти прикосновением. Шел откуда-то сверху, и мешались в нем злобная алчность, страх и бешеное любопытство. Так могла глядеть полная льда бездна…

– Теперь я узнаю, кто ты такой! Ой-ёй, если бы не ты, я бы погиб сегодня! Спасибо тебе, друг, спасибо! – продолжал извергаться словесный вулкан по имени Юрьян, но Рендалл его не слушал.

Он глянул вверх, точно надеясь найти там огромный глаз, но в черной вышине не обнаружил ничего, кроме звезд и луны. Осмотрелся, и не увидел ничего подозрительного. А потом взгляд исчез.

– Ха, да ты меня не слушаешь? – заметил Юрьян.

– Слушаю, – ответил Олен, убирая меч в ножны. – Тебя сложно не слушать. А сейчас давай познакомимся заново. Теперь осознанно. Должен же я знать, кого благодарить за воду, еду и одежду.

– А, пустое. – Беловолосый тоже спрятал клинок, улыбнулся весело и открыто. – Мое имя – Юрьян Шустрый, сын Рахтара Белого, внук Сегрея Тюленя. Ученик Одди Шерстоухого, скальд.

– Скальд? А что это значит?

– Э… – Юрьян открыл рот, потом закрыл его, всплеснул руками, показывая крайнюю степень замешательства. – Как… ты не знаешь? Скальд… я складываю стихи и пою их свободным бондам и вождям дружин… Ты откуда вообще?

– Ха! – Олен покачал головой. – Для начала скажи – где я нахожусь.

– О! Мы примерно в семидесяти лигах к югу от Ро-Холби, в самом преддверии Голых холмов.

– А где это?

– Ты не издеваешься? – Скальд почесал нос, принялся скрести затылок так ожесточенно, словно в шевелюре завелись вши. – Точно? Мы на Холодном континенте, в самом его центре.

– А точнее? – Олен почувствовал, что падает в глубокую темную яму, голова стала пустой и тяжелой.

– Точнее? Мир наш именуется Вейхорн.

– Вейхорн? – Рендалла одолело желание ущипнуть себя посильнее и как можно быстрее проснуться. – Как же так… А Алион… Тенос… Безарион… Терсалим… а?

– Никогда не слышал ни одно из этих названий.

Тут Юрьян заметил, что с собеседником не все в порядке, сделал шаг к нему:

– Ой-ёй, ты чего? Побледнел, точно призрак, и того гляди свалишься…

– Я в порядке. – Голос подвел хозяина, а сам Олен с трудом удержался на ногах, не опустился на задницу.

Вейхорн? Холодный континент? Чужое солнце и незнакомые звезды?

Так это что, значит, чудовищный выброс колдовской мощи, произошедший в тот момент, когда рухнул Дом Ничтожества, вышвырнул его за пределы Алиона? Закинул на расстояние, которое никак не измерить в милях? Закинул в другой мир? А Саттия и другие остались там, на Теносе? И неизвестно еще, уцелел ли остров в случившемся катаклизме? Что случилось с Харуготом? Погиб ли он, лишившись источника силы, или все оказалось зря?

От отчаяния Рендалл заскрипел зубами.

– Эй, друг, – голос Юрьяна прозвучал тихо, словно издалека. – Я понимаю, что тебе не очень хорошо, но нет времени предаваться печали. Этих гадов мы уложили, но придут новые. Надо собраться и поскорее убираться отсюда. Поговорить можно и на ходу…

– Да, хорошо. – В этот момент Олену было все равно, что делать и делать ли что-либо вообще.