Африка грёз и действительности (Том 2) - Ганзелка Иржи - Страница 17

Третий день без воды

Тысячи квадратных километров местности вокруг Харгейсы — однообразный ландшафт, плоский, как стол. Полузасохшие кустарники сомалийского буша[17] кишат разнообразнейшими животными, начиная от карликовых газелей дикдик и кончая страусами. Неподалеку от Харгейсы, на севере, горловина Баб-эль-Мандебского пролива расширяется в огромную воронку Аденского залива. По нему суда выходят в открытый океан, вырвавшись из плена тесных берегов Красного моря.

Британцы контролируют почти весь треугольник африканской части Аденского залива. Карта этих мест напоминает детскую игру, когда мальчики на песке ножом делят только что «открытую» ими землю. Только британская игра на огаденском и сомалийском песке несколько сложней. Большая часть сомалийских границ — прямая линия, проведенная как по линейке. В плоском краю нет ни рек, ни гор, которые бы разделяли его на природные районы. А ведь эта страна — не мертвая степь, не имеющая значения, и не охотничье угодье без границ. Чтобы понять это, надо проделать 400 километров от Харгейсы, 400 долгих, утомительных километров…

Серо-зеленые кроны седаров,[18] утомленных длительным зноем, поднимаются над сухой травой и песками и издали кажутся вам вянущими подсолнухами, пытающимися сохранить в корнях хоть каплю влаги.

— Море! Юрка, посмотри, там впереди!

— Это так кажется. Откуда здесь море возьмется? До Индийского океана сотни километров.

— Я знаю, это мерещится из-за бескрайности равнины.

По раскаленной степи мы выехали на едва заметную возвышенность, позволившую нам осмотреть окрестности. Темнозеленый пыльный буш принимает вдалеке — километрах в 50, а то и в 100 от места, где мы находимся, — темносиний, даже фиолетовый оттенок. Знойный воздух образует на горизонте рябь, подобную морским волнам. Не будь у нас в руках карты и не знай мы твердо, где находимся, никто не переубедил бы нас, что перед нами не море, а мираж. Нам еще предстоит проехать больше 1000 километров, пока мы сможем глотнуть влажного морского воздуха.

Первая сотня километров утомительной езды. 100 километров пыли и колючих кустарников, глубоких песков и страха за рессоры. Вдруг впереди появляется грузовик. Вокруг него кучка людей. Нам делают знак остановиться.

— Где Снайдер?

— Отстал.

— Остановимся?

— Не следовало бы, нас ведь предупреждали. А, с другой стороны, может быть, это порядочные люди? Может быть, у них поломка. Я бы остановился! Но из машины не вылезать и спустить предохранитель у пистолета.

Через миг мы разглядываем утомленные лица. Нас отчаянными знаками просят остановиться. Небритый водитель прямо повисает на окошке «татры»:

— Спасибо, синьоры! Посмотрите, в каком мы состоянии.

— Что у вас случилось с «фиатом»?

— Сцепление. Уже 11 дней мы ждем помощи. Один шофер обещал, что привезет нам новое сцепление из Харгейсы, но его все еще нет. Вчера утром мы выпили последнюю воду из радиатора…

— А еда-то у вас есть?

— До вечера хватит, и все!

Итальянец, его жена и несколько сомалийцев с благодарностью принимают наши консервы и сухари. Пять бутылок воды выпиты в одно мгновение. Водитель разговорился.

— Мы едем из Могадишо. У меня был прицеп. Сцепление начало шалить. Я бросил прицеп на дороге и думал, что хоть так доберусь до Харгейсы, отремонтирую сцепление и вернусь. Не вышло.

— Где вы бросили прицеп?

— Недалеко, 80 километров отсюда. Я там оставил двух парней. Три дня они уже капли воды не видели. Вы не сможете им оставить запас воды хоть на два-три дня?

В это время вдали послышался шум мотора машины Снайдера.

— Там идет полная цистерна. Дадим вам воды, сколько захотите… Через два часа приближаемся к тяжело нагруженному прицепу. Оба сомалийца бегут навстречу. Снайдер наливает им четыре галлона питьевой воды в чистую банку из-под бензина. Кружек им подать не успели. Они бросаются к банке и пьют жадно, стоя на коленях, прижавшись головами друг к другу…

За 11 дней здесь проехал только один грузовой автомобиль.

Нам стало ясно, чем рискует водитель, пускаясь в путь на расстояние, большее, чем от Праги до Парижа, когда на пути всего три-четыре населенных пункта, а все остальное — безводная степь.

Холодильники среди пустыни

После долгой езды впереди появляется несколько строений, а над ними водонапорная башня с огромным баком на временных деревянных подмостках.

Аваре.

Сомалийцы сбегаются к машине, когда мы на минутку останавливаемся, чтобы долить горючего в бак из собственных запасов. В Харгейсе нас предупредили, что в Аваре нужно быть очень осторожным. За три дня до нашего отъезда грабители здесь напали на грузовик и убили всех пассажиров и шофера итальянца. Привыкнув к таким предупреждениям в Эритрее и Эфиопии, мы примиряемся с ними и здесь, в Огадене, и выезжаем в дальнейший путь, положив на переднее сиденье оружие со спущенными предохранителями. Мы, однако, рассчитываем, что нам больше помогут флажки на машине и ее скорость. Нам хорошо известно, что грабители чаще всего отваживаются нападать на медленно двигающиеся грузовые машины.

В 400 километрах за Харгейсой дорога на Уардере уклоняется на несколько миль в буш. И вдруг — смолистый аромат свежих досок, сверкающие алюминиевые домики, гудение генератора и электрическое освещение, и вот перед нами американцы, хотя нас на границе Огадена приветствовали англичане и мы находимся на эфиопской территории, управляемой Англией.

Глазам своим не веришь, когда здесь, среди пустыни, находишь людей, занятых усиленным трудом. Обширный лагерь, чистые деревянные настилы под высокими палатками, снабженными противомоскитными сетками, ряд походных спален, которые в течение нескольких минут превращаются из прицепных алюминиевых вагончиков на двух колесах в удобный домик, оборудованный по всем требованиям цивилизации. Гигантские прицепные платформы грузоподъемностью в 30 тонн на 16 мощных колесах. Электростанция. Самые современные типы грузовых автомобилей с 12 скоростями, специально оборудованные для езды по бездорожью. Тракторы. Электрохолодильники.

Мы сидим в просторной палатке-столовой и разговариваем с людьми, несколько месяцев назад покинувшими американские небоскребы, сменив их на время на африканскую глушь. Надолго ли? Никто не знает. Кушанья сменяются на тарелках, как в лучшем ресторане. Консервированные фрукты, мороженое. Мороженое в пекле африканской степи! Все это, начиная от маленькой банки сгущенного молока и до гигантских автоприцепов, похожих на фантастических сороконожек, было сюда доставлено через океан. Трудно представить себе, сколько средств было вложено в такое предприятие.

Американцы ищут нефть в Огадене. Ищут ее геологи и инженеры, механики и шоферы, телеграфисты и повара. Многие из них еще полгода назад понятия не имели о том, что есть на свете такой клочок земли, как Огаден. Но появился «джоб».[19] Заключен договор. Договор долгосрочный, обеспечивающий заработок на несколько долларов в неделю выше, чем в США. И, сверх того, уверенность в том, что года два не придется бродить от одной двери к другой с фуражкой в руках и просить работы. Они ищут нефть, но торопятся только ради премии, обещанной в договоре, написанном на бланке «Синклер ойл компани».

Вы разводите руками? Вы ничего не слышали о такой компании? А между тем «Синклер ойл компани» — одна из компаний, входящих в группу «Стандард ойл компани оф Нью-Джерси» и «Сокони-Вакуум ойл компани», которые запустили свои щупальцы в буровые скважины всех частей света. Становится понятной взаимосвязь разных фактов. Ведь Национальный банк Эфиопии, а вместе с ним большая часть всей экономики страны находится в руках американских «экспертов», «советников» и «директоров». Это по их «совету» Эфиопия предоставила нефтяным компаниям США концессию на разведку и добычу нефти сроком на 50 лет.