Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

План спасения - Горчев Дмитрий - Страница 59


59
Изменить размер шрифта:

Я вот думаю: может быть, они на самом деле просто любят побеседовать с обитающими в посёлке Переделкино прозаиками и поэтами. О жизни там, о судьбах России, ну и вообще мало ли о чём можно поговорить.

Торговый Центр

Напротив метро просвещения с нечеловеческой скоростью уже почти возвели Торговый Центр. Возводят его днём и ночью в три смены, ибо истосковались жители проспекта просвещения и прилегающих культурно-художественных улиц и проспектов: художников, композиторов, поэтов, Луначарского, есенина, Кустодиева и разных других по настоящему отдыху — по боулингу, Макдональдсу и казино. Весь день трудятся они в промзоне парнас, а вечером и пойти некуда. Вот на озерках всё как у людей — и стриптиз, и трахтенберг, и всё чего только можно пожелать. Теперь зато и у нас будет.

Вообще всегда хочется помечтать. Например про то, что вот откроют этот Торговый Центр — а там можно купить все действительно необходимые для человека предметы, такие как поварёшка, шурупы и грибок для штопки дырявых носков.

А то вот я однажды искал поварёшку, а мне везде предлагали набор из двенадцати предметов из особо прочной стали. А нахуя мне эта особо прочная сталь? Мне из неё заточку, что ли, выпиливать? Да ещё из этих двенадцати предметов я знаю назначение только собственно поварёшки, ну и ещё шумовки, а остальные совершенно неизвестно для чего.

А тут вдруг заходишь в этот Центр — а там ВСЁ есть — и прищепки, и алюминиевые ложки, и тройной одеколон.

Ведь тройной одеколон — он был вовсе даже и не одеколон, это был Эликсир. Им всё можно было делать — лить его на себя перед свиданием с девушкой, пить, мазаться им, чтобы не кусали комары, он помогал от ожогов, порезов, глубоких ран, половых инфекций и эрозии шейки матки, он лечил мизантропию и примирял с некрасивой окружающей действительностью.

Но нет, не будет там тройного одеколона. Выстроились уже туда в очередь со своими гадкими присыпками и кожными мазями ив-сен-лоран, гуччи, хуго-босс и злой фашыст шварцкопф. Вот тут будет эл-жы, а вон там самсунг. И будет там всё вращаться, сиять и переливаться. И среди этого будут ходить огромные толпы людей, как будто что-то покупают. Но на самом деле они ничего не покупают, только вы чего-нибудь может быть купите. А потом попробуйте выйти за дверь и кому-нибудь это продать — никто не купит, никому оно нахуй не нужно, кроме лично вас, идиота.

Электричество

Однажды Анатолий Чубайс переоделся пожилой женщиной и два дня сопел под моей дверью, чтобы назвать мне точную сумму, которую я, по его мнению, должен ему за электричество. Которое он, между прочим, пиздитизлич-ных наших лесов, полей и рек при помощи электростанций, построенных нашими дедушками, когда они сидели при Сталине в лагере, и нам же потом продаёт, гнида.

Я блядь таких людей ненавижу. Я и так знаю, что он полагает, будто я ему что-то должен. Но ему ведь этого мало! Ему нужно, чтобы я точно знал, сколько я, по его мнению, ему должен. Но почему меня должны интересовать мерзкие подробности его фантазий? Да, я точно знаю, что все мы однажды умрём, но я вовсе не желаю знать точных дат. И мне никогда не было интересно с кем, когда и в какой позицьи еблась моя баба, хотя желающих рассказать всегда было очень дохуя. Мир наш и так нестерпимо печален, так что надо быть совсем идиотом, чтобы выяснять ещё и дополнительные его подробности.

Я вот, например, совершенно не знаю, сколько стоит один киловатт электричества. Последнее моё знание по этому поводу относится к ещё коммунистическим временам, когда он стоил ровно четыре копейки. Всегда. А сейчас, иногда, когда у меня выбивает пробки, я смотрю на этот счётчик и ничего не понимаю из того, что там вращается, — цыферки какие-то, а что они означают, я не знаю.

И из знакомых моих никто не знает про электричество, я у них спрашивал.

Зато другие люди всегда знают, сколько стоит электричество, и всегда везде гасят за собой свет, и даже за другими тоже всё гасят. Они, например, не могут спокойно видеть, когда работает телевизор, а никто его не смотрит. Или работает компьютер, а за ним никто не сидит и не стучит по клавиатуре. Это всё называется «жечь электричество», поэтому надо выключить.

В общем, я понял: для некоторых людей электричество — это Святое. Они его сохраняют, сберегают, экономят и несут всё время свои денежки самому главному Хозяину Электричества, чтобы электричества становилось всё больше и больше, чтобы наполнялись им подземные хранилища, аккумуляторы и батареи, чтобы строились новые плотины, турбины и парогенераторы. И будет тогда всем нам счастливое детство, вечная молодость и достойная старость.

Баржа

Если часа в два дня встать на тучковом мосту, можно, выпивая пиво, наблюдать такую картину: со стороны ладожского озера в направлении финского залива плывёт огромнейшая баржа под названием «Невский 33». Внутри баржи находится корыто, которое до краёв наполнено самой обыкновенной водой.

Почему она возит эту воду? Зачем? Кому в финском заливе не хватает воды?

Я так думаю, что это давно затонувшая мёртвая баржа, которая не может найти успокоения. Корабли — они же тоже люди, даже вон чёрствые практические англичане в различных морских уложениях называют корабль «ши».

Она каждый день всплывает в ладожском озере неподалёку от Шлиссельбурга, проплывает под всеми мостами и снова тонет в финском заливе. А на следующий день опять всплывает в ладожском озере.

И глупые разукрашенные водкой-флагман дуры на подводных крыльях шарахаются от неё в сторону и уступают ей дорогу, хотя и не знают ещё ничего про дряхлую старость и уж тем более Смерть.

Какой-нибудь большой специалист в судоходстве и мореплавании непременно расскажет, что баржа эта выполняет какую-нибудь чрезвычайно полезную функцию.

Нахуй-нахуй эти полезные функции, не хочу ничего про них знать. Желаю, чтобы все функции были исключительно бесполезные и прекрасные.

Столовая

Проходя как-то по одной тихой улице, увидел я заведение с чудесным названием «Столовая». Могли я пройти мимо заведения с таким названием? Разумеется не мог.

И о да! — столовая не обманула меня. Те же красные пластмассовые подносы, никелированные некогда трубки для передвижения этих подносов. И запах! Волшебный этот запах пионерлагеря, большой перемены и обеденного перерыва. По этому запаху способный человек мог безошибочно найти ближайшую столовую, даже если закопать её на десять метров в землю, — запах борща, тефтелей и компота.

Я послушно взял поднос, получил зразы с картофельным пюре, взбитым волнами для придания ему несуществующего объема, тарелку неестественно красного борща с крошечным сметанным островком и стакан ядовито-желтого напитка, кажется, он называется «шафрановый». Сел за столик неподалёку от пожилых охранников в мятом камуфляже, беседующих о достижениях метателей молота на текущей Олимпиаде, и, жуя зразы, жёсткие, как солдатские сапоги, сваренные забытыми героями, унесенными некогда на плоту в открытое море, смотрел в окно.

За окном этим располагалась другая какая-то жизнь — там были путчи, ГКЧП, распад СССР, дефолт, война, олигархи, интернет, и много ещё чего непонятного. Но всё это неким чудесным образом пролетело мимо этих окон, не оставив на них никакого следа кроме пыли. А внутри был навеки восьмидесятый год и та Олимпиада, про которую говорили охранники, наверняка проходила в Москве и скоро, скоро уже улетит навсегда в небо наш ласковый Миша.

Такие места — они как бабушкина комната, в которой никогда ничего не меняется: всё так же стучат ходики, кружевные накидки на подушках, нездешние лица забытых людей за стеклом в синей раме.

А если вдруг что-то изменилось — это означает, что бабушка умерла, а вместе с ней ушло что-то очень-очень важное, только никак не понять что.

Новый Передвижник

У меня есть такая задумка, чтобы стать Новым Передвижником. Передвижник отличается от простого художника тем, что он не может нарисовать бессмысленное какое-нибудь яблоко или там горшок. Он обязательно должен рисовать картины с сюжетом.