Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке - Горбунов Евгений Александрович - Страница 35

Операция «Рамзай» (1933—1935 годы)

Любая разведывательная операция любой разведки не начинается на пустом месте. Нужны серьезные события в дипломатической, политической или военной областях, которые дали бы толчок для возникновения идеи операции и определили бы ее замысел. Операция «Рамзай» – не исключение. События, начавшиеся 19 сентября 1931 года в Маньчжурии, привлекли к этому району внимание всего мира. Первый очаг Второй мировой вспыхнул на азиатском континенте за восемь лет до начала войны в Европе. Встрепенулись и навострили уши разведки крупнейших стран мира: английская, французская, американская. Японская разведка развернулась в полную силу. Лучшие ее представители – такие как Доихара и Итагаки – отправились на азиатский континент в сопровождении целой толпы более мелких разведчиков.

В «шоколадном домике» – штабе советской военной разведки – внимательно следили за событиями. Для получения более точной информации использовалась китайская резидентура Рихарда Зорге. Но пока неясно было, как развернутся дальнейшие события. После захвата южной Маньчжурии японские войска могли повернуть и на запад, в сторону китайской провинции Чахар, чтобы получить выход к центральным районам Китая. В этом случае необходимо было усиливать разведывательную сеть и создавать новые резидентуры в этой стране. Конечно, в Москве не исключали и такой вариант, когда японская агрессия на материке распространялась бы в северном направлении, к границам Советского Союза. Но в последние месяцы 1931 года ясности еще не было.

К 1933 году Маньчжурия была захвачена. Разрозненные части китайской армии были прижаты к советской границе в Забайкалье и Приморье. Зимой 1933-го через границу переходили тысячи китайских солдат и офицеров. Их интернировали, размещая в лагерях. Солдат и младших офицеров использовали в качестве рабочей силы. 9 марта по прямому проводу в штаб ОКДВА в Хабаровске был направлен сов. секретный приказ № 008сс. Командованию армии приказывалось:

1) Впредь интернировать только высший и старший начсостав.

2) Всех остальных при переходе границы разоружать и предупреждать, что кормить и содержать не будем и что они должны или немедленно стать на работу, или убираться обратно, откуда пришли. В случае отказа от работы – ни в коем случае на нашей территории не оставлять, а гнать в шею подальше от границ…»

Под приказом стояли подписи наркома Ворошилова и зампреда ОГПУ Ягоды.

К весне 1933 года японская разведка, получив маньчжурский плацдарм и прямой выход к советским дальневосточным границам, начала активную разведывательную и диверсионную деятельность против дальневосточных районов страны, используя свои филиалы в крупнейших маньчжурских городах. Филиалы были прикрыты вывесками военных миссий и руководили многочисленными белоэмигрантскими организациями в Маньчжурии, используя членов этих организаций в качестве своей агентуры. Обо всем этом знали в Разведывательном управлении Штаба РККА. И руководитель военной разведки Берзин, и его ближайшие помощники понимали, что активность японской разведки будет нарастать. Такой была обстановка, когда началось осуществление операции «Рамзай».

Каким был центральный штаб военной разведки к 1933 году? У этой организации было много названий. Во время Гражданской войны военную разведку закамуфлировали под невинным названием Регистрационного управления, или, по принятой тогда сокращенной терминологии, – «Региструпр». После окончания Гражданской, в период бурного сокращения Красной Армии, управление ликвидировали, штаты военной разведки сократили и в штабе РККА появился скромный Разведотдел. В 1924 году, когда началась военная реформа, поняли, что палку перегнули, и отдел развернули в Разведывательное управление, или, сокращенно, Разведупр. В 1926 году, очевидно для большей секретности, все управления штаба РККА переименовали в номерные. Разведупру достался порядковый номер «4», и с этого года в штабе появилось безликое 4-е Управление. И хотя подобный камуфляж никого не мог ввести в заблуждение, а иностранные разведки тем более, это безликое название сохранилось до 1934 года. Но, несмотря на смену вывесок, и в руководстве Наркомата, и в разговорах высшего командного состава название «Разведупр» укоренилось прочно. Так что это название можно принять и современным исследователям.

Управление имело пять отделов – войсковой разведки, агентурный, информационно-статистический, по связям с иностранными военными атташе и дешифровальный. Общее число сотрудников, включая технический и обслуживающий персонал – 120 человек. Но это по штату, а к ним 350 секретных сотрудников, или «прикомандированных», как они числились в официальных документах. Ближайшие помощники Берзина: начальник агентурного отдела Борис Мельников и начальник информационно-статистического отдела Александр Никонов. Еще один помощник – «для особых поручений» – Василий Давыдов. С ними Берзин начал разработку операции «Рамзай».

Если о Давыдове кое-что писали в статьях и книгах о Зорге, то о двух начальниках отделов читателям ничего не известно. Ни в одной статье или книге они даже не упоминаются. Об одном из них стоит сказать несколько слов.

Борис Мельников – старый разведупровец, работавший в Управлении еще в начале 1920-х и прекрасно знавший Дальний Восток, Японию, Китай, Монголию. У этого человека была богатая биография, даже по меркам того бурного времени. Родился в Забайкалье в 1895 году. Из крестьянской семьи. Учился в начальном городском училище и в реальном училище. В 1915 году поступил на первый курс Петроградского политехнического института на кораблестроительное отделение. Но через год призвали на военную службу и отправили в Михайловское артиллерийское училище, которое и окончил в 1917 году. Была у парня мечта – строить корабли. Об этом откровенно и написал в анкете всероссийской переписи членов РКП(б) в 1922-м. Но вместо дальнейшей учебы и осуществления своей мечты пришлось осваивать профессию разведчика. С начала Февральской революции принимал в ней активное участие, находясь в это время в Петрограде. В партию вступил в 1916 году. После окончания училища был отправлен на военную службу в Иркутск. Там избрали членом Иркутского Совета солдатских и рабочих депутатов. Во время Октябрьской революции был назначен Советом начальником иркутского гарнизона, и под его командованием войска гарнизона взяли власть в городе в декабре 1917-го. За руководство восьмидневными боями за Иркутск в феврале 1933 года был награжден орденом Красного Знамени. Представление к награждению подписали Постышев, Блюхер и Берзин.

После восстания чехословаков вступил в Красную Армию, пошел на фронт. И началась война Гражданская. Попал в плен к японцам, сидел в тюрьме в Хабаровске и после освобождения в декабре 1918-го эмигрировал в Китай. Год находился в эмиграции в Китае и Японии. После возвращения в начале 1920-го был командирован на Амур: комиссар штаба Амурского фронта, член Реввоенсовета Восточного фронта, комиссар 2-й Амурской армии, командующий войсками Приамурского военного округа. Комиссарские должности были прикрытием для руководства разведывательной деятельностью и против белых, и против японских оккупационных войск на Дальнем Востоке. В начале 1921-го Мельников откомандировывается в распоряжение Реввоенсовета Сибири и назначается Помначразведупра Сибири. Началась работа в военной разведке уже на более высоком уровне. Летом 1922-го его откомандировывают в Москву в Разведупр Республики. Центральному аппарату военной разведки нужны были люди с боевым опытом, хорошим образованием, знающие языки (а английским он владел свободно), обстановку в зарубежных странах и имевшие опыт разведывательной работы.

Тогда-то впервые и встретились заместитель начальника Управления Берзин и новый сотрудник, назначенный начальником восточного отделения агентурной части. Год работы в Москве под его руководством дал многое: опыт, навыки разведывательной деятельности, расширение кругозора разведчика. В мае 1923-го, как он писал в автобиографии: «… командировка на секретную работу в Китай».