Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

История советской литературы. Воспоминания современника - Леонов Борис Андреевич - Страница 47


47
Изменить размер шрифта:

221

Михаил Семенович Бубеннов пришел на встречу с читателями в один из московских клубов.

У дверей его встретила одна из читательниц и сказала:

— А вы знаете, я вас где-то видела!

Михаил Семенович тут же отозвался:

— Очень даже может быть. Я ведь там часто бываю…

222

Помню лекции Сергея Федоровича Елеонского по русской литературе ХУШ века. Нередко профессор обращался к забавным случаям в жизни писателей того далекого времени. Некоторые из них записывал со слов профессора.

Вот, скажем, история с переводчиком «Илиады» Гомера стихотворцем Ермолом Ивановичем Костровым.

Прочитав его перевод, Екатерина II попросила И.И.Шувалова пригласить к ней автора, чтобы лично выразить ему благодарность за труд.

Шувалов знал за Костровым слабость — любил тот пображничать. И потому заранее пригласил его к себе и сказал:

— Уж будь любезен, голубчик, в день нашей поездки к государыне не принимай спиртного.

— Обещаю, сказал Костров.

Но в назначенный час он не явился на встречу с Шуваловым. Как ни искали его, найти не могли.

Пришлось Шувалову объяснять императрице, что с Костровым приключилась внезапная болезнь, и он искренне сожалеет что не может воспользоваться милостью ее светлости.

Екатерина II посочувствовала стихотворцу и попросила Шувалова передать от ее имени тысячу рублей Кострову.

Недели через две Костров сам явился к Шувалову.

Тот стал выговаривать:

— B не стыдно ли тебе, Ермил Иванович, что променял дворец на кабак?!

На это смиренный Костров заметил:

— А побывай-ка ты, Иван Иванович, в кабаке. Ну, право слово, никогда его не променяешь ни на какой дворец…

223

И еще про того же Кострова Ермила Ивановича.

Как-то в очередной раз он захворал.

Пришедшему его навестить Николаю Михайловичу Карамзину пожаловался:

— Вы послушайте, какое странное дело. Все время пил горячее, а умираю от озноба…

224

Павел Филиппович Нилин рассказал о том, как познакомился на съемках фильма «Большая жизнь» по его сценарию с прекрасными актерами и товарищами по жизни Борисом Федоровичем Андреевым и Петром Мартыновичем Алейниковым.

Были они людьми неординарными, заводными и потому нередко у них случались встречи с блюстителями порядка.

Однажды они оказались в какой-то шумной компании. Дело было позднее. Жильца дома, возмущенные шумом во дворе, позвонили в милицию. Вскоре появились двое в милицейской форме.

Компания быстро рассосалась, а Андреев и Алейников оказались лицом к лицу с блюстителями порядка.

— Кто такие? — спросил один из милиционеров. — Почему нарушаете правила общежития?

И обращаясь в Андрееву, поинтересовался:

— Ваша фамилия?

— Андреев.

— Строков, запишите, — сказал он своему напарнику.

— А вы кто такой? — в свою очередь спросил Андреев.

— Вы что, допрашивать меня будете? — возмутился страж порядка.

— Да нет. Просто интересуюсь, с кем имею дело.

— Лейтенант Нестеренко.

Андреев повернулся к Петру Мартыновичу.:

— Алейников, запишите!..

225

Писатель Николай Павлович Задорнов, которого знали по его самому известному роману «Амур-батюшка», удостоенному Сталинской премии в 1952 году, был автором и других романов, таких, как «Капитан Невельской», «Война за океан», «Золотая лихорадка».

Но мало кто знает, что в двадцатые годы он работал актером и режиссером в провинциальных театрах Сибири и Урала. Затем решительно порвал с миром театра и занялся журналистикой.

А в 1937 году он оказался среди строителей города Комсомольска-на-Амуре. И тут соединяет две свои страсти — театральную и журналистскую: работает заведующим литературной частью в городском драматическом театре и одновременно сотрудничает в местной газете, выступает на радио.

Обо всем этом Николай Павлович рассказывал в доме творчества Коктебель, где мы провели с ним тринедели.

Там случился с ним казус, о котором он, смеясь, рассказал на пляже.

Рано утром обнаружил в своем номере воришку. Тот перелез через балкон, открыл холодильник, видимо, в поисках съестного. Поиски его Николай Павлович услышал, бреясь в душевой.

— Вы зря тратите время, уважаемый, громко сказал писатель. — Я уже вчера вечером в своем холодильнике ничего не обнаружил…

226

Со слов поэта Вадима Кузнецова, заведующего редакцией поэзии в издательстве «Молодая гвардия», ходила среди писательского люда такая байка об их поездке с Геннадием Серебряковым на писательский съезд в Кара-Калпакию.

Они прилетели в Нукус, а там в Союзе писателей им сказали:

— Съезд уплыл.

— Как это уплыл?

— А так. Зафрахтовали теплоход и поплыли по Аму-Дарье.

— Что же нам делать?! — растерянно спросили посланцы столичной писательской организации.

— Берите машину и догоняйте съезд… Через два часа вы будете в том самом месте, куда причалит теплоход…

Так и поступили.

Через несколько часов Кузнецов и Серебряков были среди делегатов съезда каракалпакских писателей, встретили знакомых и включились в работу творческого собрания.

А работа проходила так.

Утром после завтрака продолжались прения по докладу секретариата. Прения шли на родном каракалпакском. Гости, естественно, выступали на русском.

Время незаметно подходило к обеду. Теплоход причаливал к какой-нибудь пристани. Председательствующий на русском языке объявлял:

— А сейчас, товарищи, перерыв.

Это уже чувствовалось: над палубой плыли ароматные запахи шашлыка, плова, дыни. Начинался обед, плавно переходящий в ужин…

И так продолжалось пять дней.

Отчет о проведенном съезде завершался словами: «В целом съезд продемонстрировал… Несомненно скажется на повышении творческого потенциала… В прениях приняли участие…

И только два писателя утонули».

227

Поэт Николай Константинович Доризо рассказывал, как однажды во время очередной встречи руководителей партии и правительства с писателями, проводившихся Хрущевым в загородной резиденции, с ним произошел такой эпизод.

Перед началом заседания он решил пройтись по симпатичной аллейке парка. Неожиданно из-за поворота вышел очень знакомый человек в сопровождении нескольких не то охранников, не то советников. Да, это был Леонид Ильич Брежнев, в ту пору Председатель Президиума Верховного Совета.

— Не доходя нескольких шагов до меня, — говорил Доризо, — он вдруг вырвался мне навстречу. Протянул руки и сказал: «Как давно я вас не видел, Николай Константинович».

Тут же начал расспрашивать, над чем я работаю, что в замыслах. Потом опять посетовал: «Как давно мы с вами не виделись, Доризо».

— Да я и сам, — ответил ему, — тоже удивлен этим обстоятельством. Вроде живем недалеко друг от друга, а не видимся…