История советской литературы. Воспоминания современника - Леонов Борис Андреевич - Страница 19

86

Поэт Сергей Митрофанович Городецкий, который ярко вошел в русскую поэзию с книгой стихов «Ярь», вышедшей в 1907 году, пожалуй, лучшего так и не создал за всю оставшуюся жизнь. А первый его сборник был пронизан солнечным светом, исходившим из языческого божества древних славян Ярилы. Запечатленные в сборнике мифологические мотивы напоминали современникам живопись Николая Рериха и скульптора Сергея Коненкова. О Городецком сразу же заговорили, ему предсказывали блестящую перспективу. Да не кто-нибудь предсказывал, а Блок, Брюсов, Белый.

Но так бывает, что «Ярь» и, может быть, еще сборник «Перун», остались лучшими его свершениями, хотя он продолжал работать в поэзии и других литературных жанрах.

Дружил он тогда с Сергеем Есениным, Николем Клюевым, Сергеем Клычковым. С Николаем Гумилевым создавал «Цех поэтов».

В конце жизни он обосновался в Обнинске, откуда наезжал в столицу.

И вот однажды, приехав в Москву из Обнинска, он оказался на заседании секции поэзии в Ломе литераторов, где обсуждали творчество молодых.

Городецкий внимательно слушал выступающих. Потом кто-то вспомнил про него и предложил:

— А может, послушаем нашего уважаемого мэтра Сергея Митрофановича Городецкого?

Предложение поддержали аплодисментами.

Старый поэт степенно подошел к трибуне и, обведя взглядом притихший зал, сказал:

— Гляжу я на вас и думаю, какие же вы все грамотные, умные, очень образованные, какие начитанные, культурные… Но как же вам всем тут скучно…

87

В апреле 1936 года в «Правде» была опубликована передовая статья «Колхозное казачество», в которой говорилось о трудном пути донского казачества к новой жизни. Называлось, в частности, имя Григория Мелехова. Кто, мол, не знает ныне его?! Раньше он был обычным крестьянином. В годы гражданской войны метался в поисках правды. И нашел ее в социалистической нови. Ныне он знатный тракторист, в авиаклубе занимается парашютным спортом, он член правления колхоза. Словом, он — настоящий советский гражданин.

Тем самым Шолохову подсказывали, каким образом должен был завершиться жизненный путь его мечущегося героя.

И вот в 1940 году вышла в свет четвертая книга «Тихого Дона».

Прочитав ее, Сталин увидел слово «конец».

При встрече с писателем спросил:

— Это что, конец?

— Да, товарищ Сталин, — ответил Шолохов.

— Так не должно завершиться произведение. Мы уже полюбили Григория Мелехова. Он должен быть с нами, строить новую жизнь.

И замолчал.

Молчал и Шолохов.

Установилась долгая пауза, которую сам Сталин прервал:

— Или вы не хотите?

— Я-то хочу, товарищ Сталин, да он не хочет.

Сталин помолчал и сказал:

— Ну что ж. Тогда действительно конец…

88

В канун 70-летия Константина Михайловича Симонова, а эту дату отмечали в 1985 году, ко мне в «Огонек», где я был первым заместителем главного редактора, пришли Артем Боровик и Лима Лиханов — сыновья известных родителей, работавшие в газете «Советская Россия», и принесли небольшой очерк о юбиляре.

Они отыскали неведомый факт в жизни Симонова.

Оказывается, в Смоленской области существовал детский дом, куда Константин Михайлович отправил багаж из Соединенных Штатов Америки. В багаж входили различные игрушки, набор детской мебели, спортивный инвентарь. Все это было приобретено им за гонорар, который он получил в Америке.

Мне показалось это интересным, и я отправил материал в набор.

Когда набранный очерк попал в руки главного редактора Анатолия Владимировича Софронова, он поинтересовался:

— Кто организовал этот материал?

Узнав, что я, сказал:

— Что же выходит? Он был хорошим, а мы плохими, которые ездили вместе с ним в Америку?

— Об этом, Анатолий Владимирович, в очерке ни слова.

— Я сам напишу о Симонове. Мы вместе с ним работали при Фадееве в секретариате…

Этой фразой он открыл свои две странички, на которых процитировал еще два стихотворения Симонова военных лет.

Мне искренне было жаль живого слова о живом Симонове, в котором постоянно жили «дороги Смоленщины» и те дети, коим он отправлял из-за океана игрушки.

89

Из уст директора Центрального Дома литераторов Бориса Михайловича Филиппова я услышал воспоминание о том, как однажды в клубе творческой интеллигенции за биллиардным столом встретились Маяковский и самовлюбленный критик, неодобрительно отозвавшийся о пьесе «Клоп». Маяковский решил «отыграться» за бильярдным столом и с подчеркнутой любезностью пригласил своего недоброжелателя сыграть с ним партию.

Критик и тут говорил с Маяковским свысока, несмотря на свой низкий рост, и по сему поводу клубный маркер Захар Иванович именовал критика человеком «с мантией величия».

Кстати, самовлюбленный критик в бильярде был не профан.

Маяковский дал ему «фору» при условии, что проигравший должен был трижды пролезть под бильярдным столом.

Критик вначале поупрямился, но «фора» и желание увидеть Маяковского под столом сыграли свою роль.

Слух о споре тут же разнесся по клубу, и в бильярдной собрались почти все, кто в этот час оказался в помещении. Большинство «болельщиков» было за Маяковского и всячески поддерживали поэта. Владимир Владимирович был очень сосредоточен в игре и мало реагировал на крики одобрения, какими встречали сочувствующие каждый удачный удар. Он выиграл у самоуверенного критика под крики ликования собравшихся.

Когда проигравший полез под стол, Маяковский громко заявил:

— Рожденный ползать писать не может!..

90

Было это в 1981 году, когда литературная общественность страны отмечала 80-летие Александра Александровича Фадеева.

Свыше ста писателей из всех союзных республик, среди них был и я, прибыли спецрейсом в Приморский край, где прошли детство, отрочество и юность юбиляра. Известно, что Фадеев родился на Тверской земле, в городе Кимры. Но в 1908 году семья его переехала на Дальний Восток.

Участники дней Фадеева в Приморье побывали на заводах и в студенческих аудиториях, у моряков и ученых. И вот очередь дошла и до Ново-Михайловки, где открывался музей А.А.Фадеева.

Ранним утром, а был уже конец сентября, мы на поезде прибыли на станцию Ново-Михайловка.

Писатели стали энергично выходить из вагонов.

Мы стояли в коридоре нашего купейного вагона с известным сатириком Аркадием Аркановым, пропуская спешащих.

Где-то вдали, вероятно, в голове состава, возле здания вокзала оркестр грянул встречный марш.

И вдруг видим: размашистым шагом в сторону вокзального здания спешным шагом идет руководитель нашей делегации Союза писателей Виталий Михайлович Озеров. Демисезонное пальто накинуто на плечи. Рядом с плеером в ушах поспешает за ним Юрий Рытхэу, очень смахивающий на японского атташе.

Глядя на эту пару и прислушиваясь к гремящему вдали маршу, Аркадий Михайлович Арканов тронул меня за рукав:

— Старик! Колчака встречают!..