Маг-новобранец - Горбенко Людмила - Страница 77

От неожиданности я так резко остановился, что на потертом ковре коридора отпечатался извилистый тормозной путь моих копыт. Что тут скажешь? Удивил, так удивил.

А куратор тем временем вполне миролюбиво продолжил:

– Ну его к ангелам, этот купол. Переодевайтесь, отдыхайте и милости просим завтра на разбор полетов. Пленка уже в монтажной. А теперь местные новости. Пятый, тебе привет от постоянного напарника, он выздоровел. Вторая, из лазарета тебе просили передать, чтобы ты после обеда ничего не ела. Нужно сдать анализы. Натощак.

– Операция? – тоскливо промямлила напарница.– Опять?

– Нет, если ты собираешься и дальше оставаться частично ангелом, то никто…

– Сколько можно повторять, я не ангел! – возмущенно проорала напарница, топая ногой и поворачиваясь ко мне.– Пятый! Хоть ты ему скажи!

– Детка, я полностью с тобой согласен, но он не имеет в виду характер,– хихикнул я, уворачиваясь от острого каблучка.

– Завтра буду натощак! – грозно пообещала Вторая в микрофон, улыбаясь мне завлекательной каннибальской улыбкой и плотоядно облизываясь.– И горе тому, кто встретится мне первым после операции. Ух, я его…

База неделю спустя

Пока в зале аплодировали, по экрану весело бежали титры.

– Да-а… – завистливо протянул Третий.– Везунок ты, Пятый. Пока меня накачивали медикаментами, ты умудрился заработать благодарность в приказе и внеочередную нашивку. И ни одной царапинки, как есть, везунок! Говорят, к тебе даже корреспондент из газеты приходил, правда? Еще и зарплату теперь прибавят… Нет, почему именно ты, а? За что подобная честь? Ведь полно у нас гораздо более достойных кандидатур.

Насчет более достойных кандидатур это он, как я понимаю, на себя намекнул. Тонко, ничего не скажешь. И ведь не объяснишь товарищу, что завидовать, в сущности, особо нечему.

Корреспондент действительно приходил. Вчера. Очкастый такой, шарахается от каждого громкого звука, сразу понятно, что трус и слабак. Записал с моих слов два предложения (больше нельзя, остальное есть сведения особой секретности) и щелкнул мою комнату для рубрики «Так живут настоящие герои». Как назло, я убрать не успел перед его приходом. Вышло, что настоящие герои живут в грязи и беспорядке.

Пока я спешно рассовывал по углам самые компрометирующие настоящего героя предметы (новая коллекция шелковых трусов «Неделька» и фотоальбом «Мое детство в инкубаторе»), корреспондент уже закрыл затвор и резвой рысью смылся к моей напарнице. Вот у нее он почему-то не спешил. Торчал три часа и истратил все запасы пленки, что взял с собой: Вторая в полевой форме, Вторая за рулем капсулы, Вторая в лазарете смазывает раны, Вторая там, Вторая сям…

Что же касается «ни одной царапинки», то это просто оскорбление, даже говорить не хочу. Были и царапины, и раны, и ушибы, и шрамы. Другое дело, что мои шрамы никто не фотографировал, пленка кончилась.

Ой. Кажется, от возмущения я чересчур сильно начал гримасничать. Шелковая повязка соскользнула с лица, и Третий удостоился чести видеть мой никак не исчезающий фингал под глазом. Спасибо напарнице, чтоб ее…

– Кто это тебя? – развеселился Третий.– Неужели враги?

Я решил не отвечать, но он и сам догадался.

– Понятно, понятно! Наслышан о твердой ручке прекрасной разведчицы,– злорадно хихикнул Третий.– И заметь: поделом! Очень уж ты сурово обходился с барышней во время операции. Такая красотка!

– Она была ангелом! – напомнил я.

– Все они ангелы, как копнешь,– тоном разочарованного в жизни донжуана сообщил мой друг.– А почему вы сразу этого не сделали?

– Чего «этого»? – поднял брови я.

– Ну, не приворожили его к ней,– туманно пояснил Третий, запуская зубы в копченую колбаску с задорно торчащими хвостиками веревок, которую выудил из рюкзака. Судя по количеству таких же хвостиков, разбросанных вокруг, он жрал все время, пока крутили фильм. Друг называется. А я и не заметил…

– Так почему? – не сдавался Третий.– Сразу, как обнаружили пропажу чертенка, зачитали бы приворот – раз, два, три,– и он сам приползает. Живой или мертвый.

Моя гордость собой плавно испарилась, помахав на прощание ручкой. Действительно, догадайся мы применить банальный людской приворот – и не было бы изнурительных поисков, драк, пентаграмм и прочего.

– Не сообразили,– признался я, стыдливо пожимая плечами.

– То есть пока люди не приворожили черта нечаянно, вы не смогли додуматься сделать это специально? – уточнил Третий, проворачивая мысленный нож в ране моей уязвленной гордости.– И вас за это задание наградили?

Я растерянно погладил новую полоску на погоне и вдруг опомнился.

– Ты совсем заморочил мне голову! Как мы могли приворожить чертенка, если у него сначала и тело толком не сформировалось! Ни кожи, ни рожи, ни волосинки на теле!

– А потом? Когда у него появилась шерсть? – не унимался Третий.

– Пусть Организация скажет спасибо, что мы его вообще нашли! Ты думаешь, внеочередные нашивки дают просто так? Ха! Вчера машина подсчитала: вероятность успешного завершения дела была равна одной десятимиллионной! И отстань от меня с глупой критикой! Тоже мне изобретатель-самородок выискался!

– Всегда мечтала познакомиться с настоящим изобретателем! – На соседнее сиденье плавно опустилась Вторая во всей красе: золотые волосы, розовые щечки, бюст так и норовит выпрыгнуть из платья с оборочками и – о ужас! – ярко-голубые глаза и два симпатичных крыла за спиной!

– Опять?!

– Не кричи, это маскарадный костюм,– хмыкнула она, довольная произведенным эффектом, и поправила крылья.– Сегодня Хеллоуин – не забыл?

Какое облегчение! Совсем из головы вылетело! Конечно, забыл!

– А почему глаза голубые? – строго спросил я. Таким тоном обычно родители интересуются у трудного подростка: «Почему в комнате пахнет табаком? А ну, отвечай!»

– Линзы,– свысока уронила Вторая и начала кокетливо крутиться перед Третьим, демонстрируя белые туфельки (естественно, на шпильках), выглядывающие из-под оборок.

– Меня зовут Вторая. А вас?

– Третий! – Редко кому удается втянуть бочкообразный живот до плоского состояния, но моему постоянному напарнику это удалось.– Хотите колбаску? – Толстяк галантным жестом извлек из кармана надкусанное угощение и протянул красавице.– Прошу!

Но справедливость на свете все же есть.

Вторая протестующе замахала руками на предложенную колбасу (что вы, что вы, я ем, как птичка) и уже решительно трясла кружевами перед носом загипнотизированного Третьего, как вдруг упала в кресло и неженственно закашлялась.

По проходу важно шествовала моя кошка с выводком котят, идущих как гусята – друг за другом.

Третий хихикнул и хлопнул себя по лбу.

– Так это ты развесил объявления в гараже!

– Какие объявления?

– «Отдам в добрые руки отпрысков Шивы. Приучены к туалету».

– Я,– обреченно подтвердил я.

– Но они же сдохнут у нас! – тут же забеспокоился толстяк.– Ни земного света, ни воздуха, ни…

Я только улыбнулся. Животному, которое сумело выжить в доме Чайхана и не погибнуть от рук затейника Коралла, ничего не страшно. Даже ад.

– Не вопи, напарник. Кошки – самые живучие существа во Вселенной. После чертей, конечно.

– И ангелов,– добавила Вторая, сморкаясь в зеленый платочек полевого образца с изящной вышивкой 476/675-2.– Ну так что, вы собираетесь переодеваться, ребята? А то к началу опоздаем. Вы, кстати, кем на карнавале будете?

– Пятый у нас любитель натурального шелка,– мстительно захихикал Третий.– Гроза тутовых шелкопрядов. Небось, нацепит очередной комплект из десяти предметов с переливом.

Напарница прыснула в ладошку. Кажется, вспомнила про злосчастные трусы-стринги.

– А мой постоянный напарник вообще не затрудняется с костюмом,– добродушно сообщил я.– Обычно он идет в натуральном виде, но неизменно получает первый приз за костюм куска сала в форме полевого работника. Причем приз немедленно меняет на колбасу.