Хозяин химер - Горбенко Людмила - Страница 35

– Да ладно тебе, – смущенно сказал он.

– В связи с этим решение проблемы я поручаю именно тебе, друг.

– Серьезно? – недоверчиво спросил Третий, заливаясь краской еще гуще.– А что от меня требуется?

– От тебя требуется следующее, друг. Немедленно идти в гардеробную…

Третий кивнул.

– Проверить там целостность и надежность пут пересмешника…

– Угу! – с готовностью отозвался толстяк.– И?

– И сторожить этого сквернослова до утра, – суровым тоном закончил я.– Никто лучше тебя не справится с этим поручением. Заранее огромное спасибо, друг.

Некоторое время выражение лица Третьего колебалось между угрюмым отчаянием и горькой обидой. Потом он одарил меня тяжелым взглядом и ушел.

– Можешь взять из спальни пару подушек для себя! Чтобы сторожить было удобнее! – крикнул я вслед, чувствуя себя немного подлецом.

Однако угрызения совести мучили меня недолго. Буквально через несколько минут Третий вернулся.

– Что-то ты рано, друг! – удивился я.– Утро еще не наступило.

Посмотрев сквозь меня с выражением превосходства, толстяк непринужденно почесал рога и доложил:

– Все в полном ажуре, друг. Я его так стреножил, что до утра поганец даже чихнуть не сможет.

Заподозрив худшее, я рванул со всех копыт в гардеробную и нашел там остолбеневшего пересмешника, выглядевшего так, словно ему сначала злодейски оторвали все возможные части тела, а потом приделали их обратно, но уже в совершенно не предусмотренном природой произвольном порядке. Выкрученные шея-крылья-уши-руки-ноги для пущей надежности были умело переплетены веревками и закреплены крючками от одежных плечиков. С опаской тронув пленника за лодыжку, я убедился, что импровизированные путы удивительно крепки.

– Как тебе это только в голову пришло, друг? – выдавил я, уже понимая, что избавиться от конкуренции этой ночью не удастся.

– Я же самый смекалистый из бригады, друг, – безмятежно улыбнулся толстяк, потягиваясь и буквально лучась превосходством.

Ладно, попробуем по-другому.

Немного магии – и все, кроме одной, думочки на кровати для роты молодоженов приобретают веселый красный цвет. Еще немного магии – и во второй спальне мы повторяем тот же цветовой прием.

Из ванной показалась розовая Вторая с влажными после мытья платиновыми кудряшками.

– Ну что? – дружелюбно улыбнулась она мне.– Кто где спит сегодня?

С трудом оторвавшись от созерцания обнаженных ножек, выглядывающих из короткого полотенца, я как мог небрежно пожал плечами.

– Лично мне все равно, выбирай, что понравится. Одна просьба: я сегодня что-то устал и хочу выспаться. Вы же с Третьим наверняка какие-нибудь шуры-муры затеете? Не буду мешать, я себе уже присмотрел милый укромный уголок на задворках кровати. Вот там не ложись, хорошо?

– Хорошо, – послушно повторила чертовка, обескураженная моей холодностью.– А как я узнаю, что это твой уголок?

– Очень просто, – приветливо улыбнулся я.– Я там подушек накидал. Красных. Спокойной ночи?

– Спокойной, – окончательно сбитая с толку Вторая продефилировала мимо и скрылась за балдахином.

Спустя минуту до меня донесся недовольный голосок:

– Красные. И здесь красные. Что за ерунда? Ничего себе уголок выбрал наш усталый герой! Ага, вот свободное местечко… Куда прешь, слон?!

Осторожные шаги, скрип пружин – и с веселым яблочным хрустом одна из ножек кровати подломилась.

Третий со свистом вылетел из бархатных воланов, пропахивая ягодицами широкую раздвоенную борозду в ковровом ворсе.

– Не видишь – занято! – проорала Вторая, нервно встряхивая кудряшками и подсовывая под раму кровати вместо поломавшейся ножки самую высокую ночную вазу.

– Да мне бы… – начал оправдываться толстяк, – с краешка…

– Я что-то не поняла! – вздернула брови не на шутку разъярившаяся чертовка.– Комнаты две! Кроватей две! Почему я, как последняя сиротка, должна ютиться в углу, каждую минуту рискуя получить в мой нежный бок вашими грязными копытами? Один себе уголок отхватил размером с лесную поляну, другой на краешек присел так, что от кровати только щепки полетели! Не будете ли вы столь любезны, товарищи напарники, покинуть помещение и разделить койку друг с другом?

– Никогда! – потупив глаза, твердо отчеканил толстяк.– Даже не уговаривай, я категорически против!

– Почему?! – искренне изумилась чертовка.

– Ну это… как ты сказала. Когда друг с другом… – окончательно смешался Третий.

– Ах, ты в этом смысле? – протянула Вторая, с интересом разглядывая напарника.– Отчего же вчера тебе твердые моральные устои не мешали? Дрых как младенец под боком у Пятого – и ничего!

– Какое там дрых, – горько пожаловался толстяк.– Ты ушла, а мы с Пятым всю ночь каруселили. Утром глаза еле продрали.

– Э! – вскинулся я, но вялый протест потонул в гомерическом хохоте.

Таким вот глупым образом прекрасно задуманный и виртуозно подготовленный план завоевания Второй был похерен в зародыше. Спасибо, друг.

С непередаваемым ехидством пожелав нам спокойной ночи, чертовка решительно вытолкала нас за дверь. Лежа на кровати второй спальни, которая действительно оказалась гораздо просторнее первой, я прислушивался к дождю, бушевавшему за окном, и предавался тихой меланхоличной грусти.

Шорохи струй были такими уютными, а храп мгновенно уснувшего Третьего таким ритмично убаюкивающим, что я сам не заметил, как задремал.

Проснулся я словно от толчка.

Прямо над моей головой плясала люстра, и из верхнего номера доносились странные звуки. Сев на постели, я насторожил слух. Больше всего это было похоже на ссору, если вы допускаете, что можно поссориться с самим собой. Один и тот же голосок с неприятно скрежещущими верхними нотками обвинял себя во всяких гадостях и тут же опровергал это, сознаваясь в других, еще больших гадостях. Периодически крики прекращались, и тогда в наш потолок (и, соответственно, в их пол) кто-то стучал с такой страстью, что сыпалась побелка.

Рассудив, что вызывать куратора по поводу банального нарушения режима проживания в гостинице будет просто идиотизмом, я накинул гостиничный халат и побрел по лестнице на следующий этаж.

Что заставило меня в последнюю секунду изменить решение и активировать невидимость, не знаю сам. Не иначе ангел-хранитель (ха-ха!) подсказал.

Разбившись на атомы, я плавно скользнул сквозь стену – плохо обожженный кирпич и два слоя штукатурки, – собрался вновь и неспешно поплыл под потолком в поисках нарушителя тишины. Номер оказался точной копией нашего, за исключением кроватей – здесь они были вполне стандартными.

Зато постояльцы…

Сладко вытянувшись, укрывшись крыльями и посапывая во сне, передо мной красовались трое полевых работников Положительных. Отдельно, на самой широкой кровати расположилась полевая работница. Пушистые ресницы, изящная шея, симпатичная мордашка обрамлена нереально черными волнистыми прядями. Присмотревшись, я углядел в проборе золотые корни волос– ангельская девица оказалась крашеной.

Вот это соседи!

Подивившись такому странному совпадению, я быстренько заглянул под кровати, сквернословящего нарушителя тишины не нашел и двинулся далее, окончательно озадаченный.

Источник скандала обнаружился в гардеробной.

Среднего роста черт сидел на полу, надежно прикованный наручниками к стойке. Его рога были грязны, хвост переломан в нескольких местах, полевой комбинезон утерял первоначальную окраску, а лицо искажала гримаса ненависти.

При виде меня он оживился и с новой силой начал выплевывать проклятия, перемешанные с похабными обещаниями и истерическими смешками. Черт! Не то психически больной, не то в состоянии тяжелого стресса.

Как могли Положительные спать под эти жуткие крики, не понимаю, но в данный момент это было мне на руку.

– Товарищ куратор, – мрачным шепотом начал я.– Товарищ куратор, у нас ЧП.

– Что опять? – Вопрос вылетел вместе с длинным зевком.– А, кажется, слышу. Неужели это Третий так разошелся?