Джинн из подземки - Горбенко Людмила - Страница 68

– Вот! – торжествующе воскликнул я.– А когда я говорил то же самое, вы меня поднимали на смех! Есть там что-то! Задницей чувствую, что есть!

– Вот и ладушки! – заметно воспрянул духом куратор.– Раз так, я оформляю на твою сверхчувствительную задницу разведывательный визит! Бери напарника под мышку, Вторую оставляй дежурить в замке – и вперед!

– Э! А если кто станет нас иска…

– Да кому вы нужны? Ладно. Только чтобы его сиятельство Замок не волновался. В багажном отсеке должны быть болванки. Оставьте вместо себя пару мороков-дубликатов, хотя лично я сомневаюсь, что кто-то заметит ваше отсутствие. Тем более там и лёту всего ничего, к обеду вернетесь.

– А как же Вторая?

– Вторую ознакомите с информацией по возвращении. Это все.

– Э! – опомнился я, как всегда, слишком поздно. Шустрый куратор успел отключиться.

Подземка. Торско-кожемякская линия

Физические нагрузки есть лучшая терапия для лечения гордыни, это Нилс теперь точно знал. По крайней мере, после часа ходьбы спесь слетела с Михаила, превратив его в то, чем он, по сути, и являлся – больного мужчину с истрепанными нервами, голодного и давно не отдыхавшего.

Нилс упрямо шел за вервольфихой, не обращая внимания на растертые сапогами ноги и монотонно причитающего Михаила, плетущегося следом.

Тайная станция была где-то здесь, рядом, и стоила того, чтобы помучиться.

Каждый шаг не просто отдавался болью в натруженных мышцах – он приближал Нилса к его светлому будущему. Приближал-приближал, пока окончательно не приблизил.

Выход из тоннеля был подсвечен сразу дюжиной факелов, пылающих необычным синим пламенем. В мертвенном свете суетились мелкие, не выше ребятишек существа, споро передающие по цепочке друг другу увесистые на вид ящики. Последний гном, расположившийся у подъемной платформы, аккуратно укладывал их на доски и перевязывал тонкими блестящими веревками.

Вервольфиха остановилась первая.

Зрачки Варуши расширились до такой степени, что светло-серая радужка исчезла, закрывшись черным. Царапнув Нилса лапой, зверюга начала плавно отползать назад. Ухватив Михаила за руку, Нилс прижал к губам палец и потянул беглого подопечного обратно, в тоннель. Но их уже заметили.

Мимо головы рванувшегося монаха пролетел камень. Еще один. Следующий летящий снаряд неожиданно поймал притормозивший Михаил и тут же швырнул обратно, на удивление метко попав гному в глаз. Под крики маленького человечка и ворчание вервольфихи Нилс сгреб полудурка в охапку и потащил за собой, но Михаил не унялся. Споткнувшись о какой-то ящик, он ухитрился поднять его перед собой и прикрыться вместо щита.

Импровизированная защита оказалась штукой опасной.

Очередной камень, прилетевший со стороны, пробил тонкую стенку ящика. Внутри что-то зашипело, и повалил удушливый голубой дым.

– Бросай! – зашипел Нилс, сгибаясь пополам от острого приступа кашля.– Бросай!

Через секунду монаху пришлось горько пожалеть о своем совете.

Михаил послушно швырнул ящик назад. Взрыв, раздавшийся вслед за этим, оглушил не только Нилса, Варушу и самого метателя. С грохотом обрушилась стенка станции, и почти мгновенно поползли трещины по каменному полу. Гномы орали что-то неразборчивое, тоннель заполнился пылью от обваливающихся на манер доминошных костяшек подпорок.

Сквозь дыру в потолке в подземку заглянули уже не нарисованные, а живые звезды. А между ними, истерически хохоча, тряслось громадное лицо мертвенно-зеленого цвета.

Как оказалось, ничто не способствует умственной деятельности лучше, чем реальная угроза. Едва касаясь пола, троица бежала, успевая попутно зыркать по сторонам, чтобы не пропустить боковой тоннель, где можно укрыться от преследователей.

Когда вервольфиха с визгом ударилась о глухую стену тупика и провалилась в разверзшуюся пропасть, ни Нилс, ни Михаил не раздумывали ни секунды. Монах схватился за звериный хвост, а полудурок просто сиганул следом, растопырив руки и потеряв в полете оба сапога.

Мимо мелькнули плоские крыши, тускло подсвеченные оранжевым, и падающие тела приняла в свои упругие объятия мелкая сеть.

– Где м-м-м… – начал Михаил, но сеть неожиданно скрутилась тугим узлом и резко швырнула живую добычу вбок, на жесткую решетку, откуда троицу незваных гостей бесцеремонно стащили и выбросили прочь невидимые механизмы.

Убедившись, что их оставили в покое, монах дрожащими руками ощупал то, на чем лежал, и определил это как ровную и вроде безопасную поверхность. Извлеченное из рукава зажигало вспыхнуло искрами и осветило горестное положение дел. Они находились в тесном пустом помещении, обшитом тусклым, кисло попахивающим металлом, без окон и дверей. На стенке притулился короткий факел. В углу выразительно расположилась кучка высохших коровьих костей и боевой топорик-клевец с тщательно обмотанной тряпицей рукояткой.

Натуральная клетка, только без промежутков между решетками. И никакого выхода.

Вервольфиха жалобно заскулила совершенно по-собачьи, и этот звук вдруг пробудил в душе Нилса волну стыда и протеста. Бедная племяшка… И он бедный деревенский дурак, который взялся не за свое дело. Надо было любой ценой возвращаться домой и не покупаться на мафиозные обещания. Заигрались в охоту, глупые, и вот куда это завело… Нилс прижал зверюгу к себе и начал задумчиво чесать за ухом, невзирая на робкое сопротивление, выражающееся в тихом ворчании.

Стены. Тонкие, местами скрывающие за собой пустоту, судя по звуку, раздающемуся, если постучать костяшками пальцев. Клевец. Блестящий, с ухоженным лезвием, прочный на вид.

Стены.

И топорик.

Стены и топорик.

– Ты что? – Брат Михаил недоумевающе замотал головой, щуря еще мутные глаза.

Варуша, что-то почуяв, подняла морду и с надеждой уставилась на Нилса.

Монах, не вставая, протянул руку и, подтащив к себе клевец, ковырнул ногтем лезвие-клюв.

– Хочешь прорубить стенку? – догадался полудурок.– Не выйдет, это железо! Толстое железо!

– А мы сейчас посмотрим,– процедил сквозь сжатые зубы Нилс, почти угрожающе надвигаясь на сжавшегося в комок брата Михаила.

– Нет! – отшатнулся больной.

– Да,– ласково возразил Нилс.

– Ты не посмеешь!

– Прости, брат, у меня просто нет другого выхода. Варуша, прижми его руки к стене и следи, чтобы уши не затыкал! Только держи за запястья, чтобы пальцы тебя не касались! Готова, племяшка? Крепись! Сейчас выберемся! Добрая женщина, добрая женщина, добрая женщина, добрая женщина…

Поздний вечер. Окрестности Тора

Квайл рискнул остановиться только за городом, на небольшой поляне. Здесь не было агрессивных канализационных решеток, не было домов, и, самое главное, Аарус находился отсюда очень, очень далеко. Черри уютно похрапывал за пазухой, убаюканный ходьбой.

Местечко словно нарочно было создано для успокоения расстроенных нервов. Смеркалось. Тихое шуршание высохших трав сливалось с журчанием ручья и треском сосновых игл в костре – полянка оказалась обитаема, сразу трое охотников расположились вокруг огня, над которым дышал горячим мясным паром котелок. Самый крайний обернулся на шаги Квайла и, быстро смерив его глазами, доброжелательно махнул рукой, приглашая присесть.

– Квайлиссиарий,– представился Квайл, с облегчением падая на траву.– Студент.

– Тсс! Не ори,– шикнул на него приглашающий.– Тут неподалеку какая-то нечисть бродит. Вяленое мясо у нас стащила.

– Звери, наверное,– с неискренним смешком предположил студент.– Какие-нибудь еноты или э-э-э… ночные барсуки?

– Городской? – лениво уточнил худой и длинный парень в обтягивающих штанах, чистая жердь. Еще и лежит, вытянувшись.

– Городской,– немного смущенно подтвердил Квайл.

– Оно и видно! – слегка заплетающимся языком сказал другой охотник, постарше и покрепче.– Ни фляги, ни толкового оружия, прямиком в лес. С бабой поругался, что ли?

Квайл молча кивнул, косясь на котелок.