Хочу «Оскар»! - Стил Даниэла - Страница 61

– Им восемнадцать и девятнадцать лет. Я пока не готова отпустить их. Они еще несколько лет будут со мной. И мне это нравится. Они всегда были важной частью моей жизни. Я не могу отказаться от них ради того, чтобы быть с тобой.

– И что же ты хочешь мне сказать?

Дуглас был ошеломлен. Ему никогда и в голову не приходило, что Таня может поступить так. Он невольно задумался: а ушла бы она от него, если бы он сейчас держал в руках «Оскара»? И ответил себе – возможно, нет. Победа – это все, и Таня тоже это знает. Ничто так не вредит мужчине, как запах поражения.

– Я хочу сказать, что я так больше не могу, – произнесла Таня тихо, но твердо. Она дрожала, но Дуглас этого не замечал. Этот разговор был нелегким для нее. – Для меня и для моих детей такие отношения неприемлемы.

Услышав эти слова, Дуглас кивнул, отступил на шаг, коротко поклонился, развернулся и зашагал прочь, не сказав ни слова. А Таня осталась стоять, глядя ему вслед. Ей было жаль Дугласа и еще больше жаль себя. Дуглас ничего не понял. Возможно, он любил ее – в основном за ее талант. Но даже если и любил, он никогда не полюбил бы ее детей. А их она не сменяла бы ни на один «Оскар», ни на одного мужчину.

Таня вошла в бунгало. Ее вещи были собраны, работа над фильмом закончилась. Таня задержалась в Лос-Анджелесе лишь для того, чтобы пойти с Дугласом на церемонию награждения. Через две недели ее дети должны были приехать домой на летние каникулы, а назавтра Таня должна была вот уже второй раз за год расплатиться и покинуть бунгало номер два. Настало время свернуть цирковой шатер и отправиться восвояси.

Глава 20

Таня вернулась. Ее дом выглядел еще более заброшенным, чем прежде. Диван и ковер показались ей потертыми. В двух местах она обнаружила потеки возле окон, оставшиеся после зимней непогоды.

К счастью, стояли прекрасные дни, и в доме было тепло. Таня провела ревизию и составила список того, что нужно было заменить или починить. Ей хотелось привести дом в порядок до приезда детей.

Со вчерашнего вечера она не слышала ни слова от Дугласа и понимала, что вряд ли услышит. То, что она сказала ему, было ударом под дых для Дугласа, а злость, связанная с тем, что он не получил «Оскара», должна была и вовсе парализовать его на время. Дуглас никогда не согласится пойти на уступки – ни в работе, ни в личной жизни. Он не станет менять свои привычки и поступаться своими принципами. И она правильно сделала, что вернулась домой. Таня не сомневалась, что Дуглас не предложит ей работать над следующим фильмом. Да теперь она и сама этого не хотела. Ей хотелось снова писать рассказы, жить в Россе и проводить время с детьми, когда они будут приезжать домой. У нее появился замысел новой книги, еще одного сборника рассказов. Надо было поскорее засесть за работу, чтобы выбросить из головы все тревожные мысли. Таня предвкушала, как будет жить дома, носить джинсы с футболками и не думать над прическами. Ее не пугала такая перспектива. Она уехала на двадцать месяцев в Голливуд, в этот сумасшедший дом. Пора было вернуться домой и угомониться, хватит с нее Лос-Анджелеса.

Дети вернулись через две недели. Они нашли себе летнюю подработку, встречались с друзьями, устраивали барбекю. Таня каждое утро работала над своими рассказами, а когда дети были в настроении, общалась с ними. Они с Мэган снова сблизились. Алиса попыталась встать между Мэган и Питером, и Мэган тут же решила, что ее предали. Таня ничуть не удивилась – она знала вероломную натуру Алисы.

Питер с Алисой поженились этим летом в Маунт-Тэме. Дети присутствовали на церемонии, а Таня уехала на день в Стинсон-Бич, смотрела на море и вспоминала годы, проведенные с Питером, и их свадьбу. В тот день, когда Питер женился на Алисе, в Тане словно бы что-то умерло. Ей казалось, будто она похоронила нечто, уже давно умершее. Как ни странно, это стало для нее облегчением.

В августе они все вместе поехали в Тахо, а в конце года дети вернулись в колледжи, а Таня с головой ушла в работу над книгой. А через неделю ей позвонил Уолтер – ее агент. Уолт сказал, что у него есть для Тани фантастическое предложение. Таня рассмеялась.

– Нет, – сказала она, выключив компьютер. Ее совершенно не интересовало, что он хочет ей сказать. Она покончила с Лос-Анджелесом. Она сделала два фильма, кое-чему научилась, пережила роман с одним из самых ярких продюсеров Лос-Анджелеса и снова вернулась домой. И теперь не собиралась уезжать отсюда ни ради чего – и уж точно ее не выманит из дома даже предложение работать над фильмом. Для нее это уже пройденный этап. О чем она и сообщила Уолтеру в самых недвусмысленных выражениях.

– Ну зачем ты так, Таня? Дай я хотя бы скажу тебе, что это за предложение.

– Можешь не трудиться. Я больше не занимаюсь кино. Я и так сделала на один фильм больше, чем обещала. Я сижу здесь и работаю над книгой, и довольна своей жизнью.

– Отлично. Это просто замечательно. Я тобой горжусь. А теперь отстранись от этого на несколько минут и послушай, что я тебе скажу. Гордон Хокинс, Максвел Эрнст, Шарон Аптон, Шалом Курц, Хэппи Винклер, Типпи Грин, Зоя Флейн и Арнольд Вин. Засунь это в трубку и раскури, беби.

Уолту удалось завладеть ее вниманием, но Таня не понимала, к чему он клонит. Он зачем-то перечислил имена ряда крупнейших звезд Голливуда.

– И что? – поинтересовалась Таня.

– Да то! Ты встречала когда-нибудь больше звезд в одном фильме? Это имена актеров, которые будут играть в фильме, куда тебя зовут работать. Какой-то тип проникся твоими работами и сказал, что ты можешь назвать любую сумму. Кроме того – это комедия. Тебе это отлично удается. Это будет прикольно писать. И делаться это должно быстро и энергично. Это тебе не какая-нибудь эпическая поэма про самоубийство, когда актеров заставляют выворачиваться наизнанку и пахать на съемочной площадке по восемнадцать часов. Они хотят сделать этот фильм за два месяца. Начинают в декабре, две недели на подготовку и после съемок еще месяц на доводку. В феврале ты уже будешь свободна, мастер. Ты отлично проведешь время и заработаешь кучу денег, а заодно с тобой и я, спасибо тебе большое, – выпалил Уолт на одном дыхании. Таня расхохоталась. – Все расходы оплачиваются, и они поселят тебя в твоем бунгало номер два. Я сказал им, что это входит в условие сделки, а они ответили, что нет проблем. Ну как, я хорошо поработал на твое благо?

– Слышишь меня, Уолт? Я не хочу возвращаться в Лос-Анджелес. Я вернулась и счастлива здесь.

Ну, может, не счастлива, но, по крайней мере, здесь ей живется спокойно и хорошо работается.

– Фигня! Ты в депрессии, я слышу это по твоему голосу. Я же хорошо тебя знаю, Таня! Твое гнездо опустело, твой муж ушел, твой дом слишком велик для тебя одной. Надо платить за учебу детей. А у тебя, насколько мне известно, нет ни ухажера, ни спонсора. Ты пишешь депрессивные рассказы. Черт, да я сам впадаю в депрессию, когда думаю об этом! А кроме того, никто не сделает это так прикольно, как ты.

– Уолт, брось!

Таня колебалась. Нет, браться за это было бы глупостью. Ее настоящая жизнь здесь, а не там.

– Послушай, Таня, мне нужны деньги. Да и тебе тоже.

Таня снова рассмеялась. Единственное, что ее заинтересовало, так это подбор актеров – просто невероятный список имен – и комедия, которую забавно было бы написать. Да и проект был краткосрочный. Но ей совершенно не хотелось возвращаться в бунгало номер два, хотя оно и было на время ее вторым домом. Но теперь у нее были друзья в Лос-Анджелесе и даже больше, чем в Россе. Жители Росса теперь относились к ней, как к пришельцу из космоса. Она стала здесь чужой, как и предсказывал Дуглас. Ее никуда не приглашали – все привыкли к ее отсутствию. Питер с Алисой перехватили всю ее светскую жизнь. Таня оказалась в полной изоляции, куда большей, чем в Лос-Анджелесе, когда во время съемок она была окружена людьми. Там она, по крайней мере, была занята делом, была нужна. В этом Уолт был прав.

– Вот черт, – со смехом отозвалась Таня. – Я просто не верю, что ты меня к этому толкаешь. Я же сказала: больше никаких фильмов.