Хочу «Оскар»! - Стил Даниэла - Страница 39

– А что мне было делать? Я не хотела уезжать после Дня благодарения, но ты сказал, чтобы я ехала, если не хочу, чтобы против меня выдвинули иск!

– Это правда!

В любом случае было уже слишком поздно. Невозможно было делать вид, что ничего не произошло. Питеру следовало принять решение. Точнее, им обоим.

– И что ты теперь собираешься делать? – со страхом спросила Таня. – Это интрижка или что-то более серьезное? Ты сказал, что не знаешь, любишь ли ты ее. Что это означает?

Тане стоило большого труда произнести эти слова, но она хотела знать. Она имела на это право.

– Ровно то, что я сказал. Я не знаю. Я люблю Алису как друга, она – чудесная женщина. Мы замечательно проводили время все вместе, у нас много общего – я ведь не один год знаю ее. Мне многое в ней нравится, но я никогда прежде об этом не думал. Но я люблю тебя, Тан, и всякий раз, когда я это говорил, я говорил искренне. Но я ничего не могу с собой поделать – я не верю, что ты захочешь и дальше жить здесь. Ты переросла эту жизнь. Ты этого еще не понимаешь, но я это понял, когда приезжал в Лос-Анджелес. Ты теперь одна из них. Мы с Алисой сейчас куда ближе друг другу, у нас с ней теперь больше общего, чем у нас с тобой.

Слова Питера были убийственно жестокими. Таня взглянула на него широко распахнутыми глазами.

– Как ты можешь так говорить? – она была в ужасе. – Это несправедливо! Я работаю над фильмом, пишу сценарий. Я не какая-нибудь там кинозвезда. Я тот же самый человек, каким была три месяца назад. Это несправедливо с твоей стороны – предполагать, что я купилась на всю это мишуру и не захочу возвращаться домой. Либо вернусь, но буду несчастна здесь. Я не хотела там оставаться! Я хотела вернуться домой, к нашей обычной жизни! Я на самом деле люблю тебя, и я ни с кем не трахалась в Лос-Анджелесе, я не хотела этого! – глотая слезы, говорила Таня.

– Мне плохо верится, что ты захочешь вновь вернуться к прежней жизни, – мрачно произнес Питер. Это было его оправдание содеянному.

– Так что ты имеешь в виду? Ты взял другую жену еще до того, как я уволилась с этой должности? Чем ты занялся – стал устраивать собеседования с соискательницами? «Требуется домохозяйка. Писательниц просьба не беспокоиться» – так, что ли? Что с тобой случилось? И что случилось с Алисой? Куда подевались ваши порядочность, доверие и честь? Алиса называла меня своей лучшей подругой. Отчего же вдруг оказалось, что меня можно обманывать и предавать только потому, что я уехала работать в Лос-Анджелес? С твоей подачи, не могу не заметить.

Таня уставилась на Питера, гневно сверкая глазами, но за этим гневом таилось отчаяние. Питер не знал, что ей ответить. Он понимал, что Таня права, но это ничего не меняло. Они не могли повернуть время вспять. У него был роман с Алисой.

– И что же ты теперь собираешься делать, Питер?

– Не знаю.

Питер пребывал в смятении. Ровно этот же вопрос ему задала и Алиса – не далее как сегодня утром. В мгновение ока три жизни полетели под откос.

– Ты можешь перестать видеться с ней и попытаться спасти наш брак?

Таня пристально взглянула на Питера, понимая, что никогда больше не сможет доверять ему. И как он сможет избегать встреч с Алисой, если она живет в соседнем доме? Как только Таня уедет в Лос-Анджелес, все вернется на круги своя. Таня не доверяла больше ни ему, ни Алисе. Ее саму и ее брак словно бы поразило молнией с ясного неба. Что вообще можно сделать в подобном случае? Тане хотелось знать, что думает Питер – если, конечно, он сам это понимает. А он, судя по всему, не понимал. Он до сих пор не отошел от потрясения из-за содеянного и от того, что Таня обо всем догадалась. На них словно бы обрушилось цунами.

– Не знаю, – повторил он и взглянул Тане в глаза. – Я хочу восстановить наш брак, Тан. Я хочу, чтобы все снова было так, как до твоего отъезда в Лос-Анджелес. Но в то же время я хочу понять, какие чувства я испытываю к Алисе. Должно быть, за этим что-то стоит – иначе ничего бы и не произошло. Мне было одиноко, и я устал успевать везде сам, но, честно говоря, не думаю, что причина только в этом. Возможно, тут кроется нечто большее. Это не было всего лишь случайной ошибкой или всплеском эмоций. Я с радостью объяснил бы тебе все, но я сам еще не разобрался. Я полагаю, что теперь нам троим надо разобраться в себе.

– И что же ты предлагаешь? Устроить собеседование по очереди? И сколько времени тебе на это нужно? Ты – вы оба! – разрушили мою жизнь, мою семью и все, во что я верила. Я доверяла тебе… И что мне теперь делать? – спросила Таня и дала волю слезам. – Чего ты хочешь?

– Мне нужно время, чтобы понять это, – глухо произнес Питер.

Им всем нужно было время. Алиса сказала ему, что любит его и полюбила еще после смерти мужа. Но раньше она всегда считала, что у нее нет никаких шансов завоевать внимание Питера, а вот теперь шанс появился. Питер не знал, что ему делать с этим признанием. Он был сокрушен, растерян, раздавлен. Он не знал, что ответить Тане, но он не знал, что ответить и себе.

– Хочешь, я брошу работу над фильмом? – предложила Таня. – Я брошу.

Питер покачал головой.

– Они подадут на тебя в суд и потребуют возмещения ущерба. Нам только этого и не хватало для полного счастья. Все только станет еще хуже. Тебе придется возиться с этим фильмом до конца.

– А вы с Алисой будете тут трахаться всю неделю, пока я буду там работать? Как по-твоему, что об этом подумают твои дети? Вряд ли они тебя поймут и одобрят, вряд ли сочтут героем.

– Да какой я герой?! Я чувствую себя последней скотиной. Послушай, Тан, я наломал дров, я оступился, я совершил чудовищную ошибку. Я обманул тебя, так получилось. Я не могу уже ничего изменить и сделать так, чтобы этого не было. Но мне нужно понять, что это было: случайная ошибка или нечто большее. Сейчас я провожу с Алисой гораздо больше времени, чем с тобой, Тан. У нас с ней много общего. У нас одинаковые увлечения, общие друзья, одни и те же представления о жизни. Ты же теперь где-то в заоблачных далях и занимаешься чем-то совершенно другим. В душе ты всегда этого хотела – признайся честно. Возможно, ты и вправду просто хотела писать и ничего больше, но остальное выдали в нагрузку. Ты не можешь отделить свою работу от той жизни, которой ты сейчас живешь. Эта работа диктует и стиль жизни. На мой взгляд, в бунгало «Беверли-Хиллз» тебе теперь гораздо уютнее. Я не представляю, чтобы ты снимала квартиру в каком-нибудь дешевом районе или пользовалась автобусом вместо лимузина, который они тебе предоставили. Тебе все это нравится. Да и почему бы нет? Ты это заслужила. Только мне не верится, что через шесть месяцев ты все это бросишь. Мне кажется, ты захочешь сделать еще один фильм, и еще, и никогда больше не вернешься ни к нашей жизни, ни ко мне.

– Ты не имеешь никакого права принимать решения за меня или говорить мне, что я чувствую или чего я хочу! Я хотела лишь одного: выполнить эту работу и вернуться домой. А теперь ты мне говоришь, что я не могу этого сделать, что у меня, возможно, не будет дома и что мое место может занять другая!

– Так получилось, Тан, – печально произнес Питер. – Я этого не хотел.

– Но тем не менее сделал. А я – нет. Я ничего такого не сделала, чтобы заслужить это, за исключением того, что на девять месяцев уехала работать в другой город. Я же приезжала домой при малейшей возможности!

Таня умоляла Питера о справедливости, но ситуация была несправедлива. Жизнь вообще далеко не всегда справедлива.

– Возможно, раньше я и сам себя не знал, – честно признался Питер. – Не рассчитал я своих сил, не могу я один. Мне нужно, чтобы кто-то был рядом каждый день, не знаю, как я пережил эти три месяца. Я не могу заботиться о девочках, работать, готовить и следить за домом. Я не могу один тянуть все это, – сказал Питер, взглянув на Таню, и Таня снова разозлилась.

– А почему, собственно? Я же делала все это! И не изменяла тебе, чтобы снять стресс, хотя могла бы. Я могла бы найти себе кого-нибудь в Лос-Анджелесе, но мне такое и в голову не могло прийти, и в сердце и в мыслях у меня был только ты!