Темные пространства - Горбачев Владимир - Страница 41

— Это не вся правда, профессор. Вы и ваши друзья не просто исследуете что-то. Вы неустанно совершенствуете свои и без того фантастические способности, наращивая свое превосходство над остальными людьми. Зачем вам это могущество? На что вы собираетесь его употребить? Силу не добывают просто так, от нечего делать. Это всегда делается с какой-то целью. С какой?

— С какой целью… Скажите, вы увлекались каким-нибудь спортом — играли, допустим, в бейсбол или летали на модулях?

— Я бегал на длинные дистанции — марафон и сверхмарафон, а еще гимнастика, только не понимаю…

— Сейчас объясню. Скажите, занимаясь гимнастикой, вы стремились стать чемпионом? Получать призы?

— Нет.

— Тогда, может, вы хотели стать сильнее? Чувствовать себя увереннее? Ведь вы стали сильнее, правда?

— А, вот вы куда! Но ведь это совсем другое!

— Я просто хотел напомнить, что зачастую человек занимается каким-то делом, иногда требующим большого упорства и много времени, не с какой-то целью, а просто потому, что это ему нравится. Цель лежит не вне деятельности, а в ней самой.

— Допустим, что так, что вам просто нравится совершенствовать ваши способности. Но это не гимнастика, доктор! Вы получаете преимущество, равносильное обладанию опасным оружием — примерно как специалисты по восточным единоборствам, только гораздо сильнее.

— Хорошо, поговорим об оружии. Скажите, если ваш собеседник, человек, судя по всему, образованный и нормальный, с нормальными нравственными установками, прячет под одеждой оружие, должны ли вы полагать, что перед вами потенциальный убийца, и чувствовать себя в опасности?

Я невольно поправил висевшую под курткой кобуру. Наверное, рукоятка бластера повернулась, и вот…

— Вы наблюдательны, доктор. Что ж, я отвечу. Строго говоря — да. Даже самый надежный, прошедший тройной отбор человек может потерять над собой контроль, сойти с ума, наконец. Недаром ракеты, о которых вы упоминали, запускаются тремя, а сейчас, возможно, уже четырьмя ключами. Когда общество научилось защищать своих членов, оно максимально ограничило число людей, имеющих право носить оружие; сейчас на всей Земле их не более пятисот, не считая солдат. А вы обладаете оружием гораздо более опасным, чем это.

Я вынул бластер и положил его на пол, демонстративно отодвинув подальше.

Действительно Вергерус улыбнулся или мне показалось? Он слегка наклонил голову — это могло означать признательность, но это также (учитывая его позу) походило на ритуальный поклон перед началом поединка.

— Я вовсе не требовал этого. Я просто хотел сказать, что само по себе обладание какими-то возможностями, даже значительными, не делает человека опасным для окружающих. Слабый человек может быть гораздо опаснее сильного. Маньяки, убивающие женщин, отнюдь не атлеты. Человек, полностью погруженный в трудное дело, просто не может отвлекаться на составление планов заговора.

— Все это было бы прекрасно, доктор, и я, наверное, немедленно удалился бы, извинившись, если бы не одно обстоятельство: один из ваших товарищей как раз и является таким маньяком. Один из вас использовал свои способности для организации массового убийства. Мало того, и его жертва, покойный Путинцев, как я теперь убежден, использовал парапсихологическое воздействие для развития способностей своих подопечных. А еще один ваш коллега, господин Лютов, занят тем, что ускоряет развитие отдельных видов животных, а следовательно, ломает экосистемы, не задумываясь о последствиях…

— Вы знаете о Лютове?

— Представьте, да. Видимо, вы нас недооценили. Профессор, я должен знать все. Как образуются фантомы? Как они управляются? Руперт говорил о магнитных полях — какова их природа? Можно ли их уничтожить? Все, что может помочь найти и обезвредить убийцу. Но и о ваших товарищах, и о вас мы должны кое-что узнать. Общество должно контролировать ситуацию.

Наступило молчание. Вергерус смотрел в окно. Может, я был слишком резок? Наша беседа стала походить на допрос. Я уже открыл рот, чтобы извиниться, смягчить впечатление, когда профессор заговорил.

— Я мог бы разбить все ваши обвинения, опрокинуть их, как карточный домик, начиная с главного: Томас вовсе не один из нас.

— Что это значит? Почему?

— Глечке был исключен из числа учеников и изгнан из Центра — разве Джон не сказал вам? С тех пор мы не общаемся. Я расскажу, как и почему это случилось, чуть позже, наберитесь терпения, пока же поймите главное: Глечке — чудовищная ошибка, исключение, чужак, стервятник, по необъяснимому капризу природы поразительно похожий на лебедя. Теперь о Путинцеве. Я могу доказать, что Максим никогда не покушался на свободу своих подопечных, не внушал им стремления к совершенству; он использовал свою силу лишь для того, чтобы выявить их способности и помочь развить их. Я многое мог бы объяснить и относительно Лютова, и относительно собственной работы. Мог бы — но вряд ли это снимет вашу предубежденность. Чтобы победить ее, нужно рассказать все, с самого начала. Я попробую. Люди, наделенные необычными, феноменальными способностями, известны с незапамятных времен. Сегодня уже мало кто сомневается в существовании ясновидящих, людей, обладающих даром кожного зрения или целительства, людей-магнитов и т. д. Кандерс, от природы слабый и болезненный, был наделен уникальным даром: он мог ощущать существующие в человеческом теле слабые магнитные поля, мог также управлять ими, многократно усиливая. Сам по себе этот дар был бесполезен и воспринимался как нечто вроде уродства. Он мог прожить обычную жизнь, забыв о нем, лишь изредка на потеху друзей заставляя работать отключенные электроприборы и отклоняться стрелку компаса, мог избрать и другой путь — стать очередным шарлатаном-гуру, прорицателем-факиром, основать какую-нибудь школу, тем более что имел, кроме всего прочего, способность к внушению. Однако он поставил перед собой иную задачу: соединить способности разных людей, как бы взаимно индуцировать их. Ведь все эти чудесные способности существуют разрозненно, так что прорицатель может всю жизнь страдать от близорукости, а целитель ничего не скажет не только о дне завтрашнем, но и о вчерашнем из-за слабой памяти. Можно ли соединить эти дарования в одном человеке? Над этой проблемой он и стал работать.

Кандерс стал искать людей с необычными способностями, пытаясь увлечь их своей идеей. Здесь его ожидало первое разочарование. Даже у тех, кого удалось уговорить, ничего не получалось. Требовалось еще одно непременное условие, еще один дар — огромная сила воли, страстная потребность в совершенстве. Но было и нечто обнадеживающее: он понял, что людей с необычными задатками гораздо больше, чем полагают, надо только открыть их. Он изменил цель поиска, выработал критерии отбора. Так возник центр «Праджапати». Я был одним из первых его сотрудников.

Мы искали не просто людей с уникальными способностями — нам требовались люди, страстно желающие их совершенствовать, готовые посвятить этому всю жизнь. Именно последний критерий проверялся в период так называемого возвышения. В число избранных попадали лишь те, кого не требовалось понукать, как-то подталкивать, — наоборот, лишь сдерживать, чтобы они не забывали напрочь о сне и аде. Вы можете спросить, учитывали ли мы нравственный аспект, был ли тест на агрессивность, шизоидность и т. п. Вначале мы много думали и спорили об этом, а затем пришли к выводу, что этот критерий в скрытом виде содержится в основном в страсти к совершенству. Это ведь не просто желание, господин Ребров. Нужна такая одержимость, когда сам процесс совершенствования становится целью. Прочие стремления, осознает их человек или нет — желание прославиться, или достичь высокого положения, или властвовать над другими, — просто не работают. На определенной высоте они не заставят сделать и шага. Лишь тот, кто любил сам процесс, а не его результат, мог чего-то достичь. Открытый нами принцип дал сбой лишь один-единственный раз. Этим исключением стал Глечке. Его тайный изъян — стремление к власти, наслаждение властью — открылся гораздо позже. Он умело скрывал его, а в креативном плане компенсировал особой силой воли, исключительной даже среди нас. Однако наше правило сработало и здесь — Глечке так и не смог овладеть всем комплексом способностей, остановившись на создании фантомов. Однако я забежал вперед и отвлекся.