Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Горалик Линор - Нет Нет

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Нет - Горалик Линор - Страница 39


39
Изменить размер шрифта:

И действительно – увезли, забрали, я еще понадеялся, что расслаблюсь, забуду весь этот кошмар, съезжу наконец в Хёрст Каста, паломничество по киноманским местам. Помню, когда я впервые узнал, что у Бо дом в Сен-Симеоне, я еще шутил, что, мол, давай ты, Бо, будешь Даблю Ар Хёрст, а я буду юный Орсон Уэллс, но все у нас будет по-другому. И он что-то мне отвечал, а я продолжал шутить про то, что можно сделать красивое арт-хаусное чилли про Хёрста и Мэрион Дэвис, чисто для фестивалей, и только минут через пятнадцать понял, что он – не знает. Что он не смотрел ни «Гражданина Кейна», ни даже скучнейшей ванильной переделки начала века – «Мой розовый бутон»; и все, что он знает о Хёрсте, – это то, что говорит экскурсовод в Хёрст Кастл. Я туда так никогда и не добрался, и в этот раз тоже, потому что вот уже четыре дня мне кажется, что я тихо растворяюсь, таю, возвращаюсь в тот короткий период детства, когда у меня было детство. Первый день я не отходил от комма – перезагружал чарты и смотрел, как каждый час попрыгивают цифры в третьей-четвертой строчках, но первой железно стояла «Белая смерть», и только прищелкивали процентики в правой колонке: «плюс», «плюс», «плюс». Лиза приходила и приносила то чай, то маленькие пирожки, один раз сумела за шкирку вынуть меня из кабинета Бо и посадить за обеденный стол со всеми – но я заглотил суп, сказал, что не голоден и второе не буду, на все вопросы отвечал: «А?» – и Бо сказал: «Так, встал из-за стола, пошел читать чарты», – и меня как ветром сдуло. Второй день я тоже проторчал в кабинете, читая бесконечную прессу; сначала следил за какими-то дискуссиями, потом – только за двумя основными – на израильском сайте прокатчика и на спонтанно созданном какими-то мудаками антисайте; потом понял, что и этого слишком много, и переключился только на материалы в основных новостях. Периодически выбегал к Бо, кричал: «Я хуею! Я просто хуе-ю!» – сбивчиво рассказывал, что «Лига Памяти Жертв СПИДа в Африке» объявила его «врагом черного народа», а спикер Ассоциации Американских Врачей заявила, что «Йонг Гросс не заслуживает жизни в цивилизованном мире, он не заслуживает того, что человечество создало для него благородным трудом и соленым потом». «Хорошо хоть клятва Гиппократа запрещает им отказаться меня лечить!» – юродствовал, бегал на кухню к Лизе, хватал кусок печенья и убегал обратно в кабинет с горящими глазами и набитым ртом. На третий день пришлось отключить комм – во-первых, истерически дозванивался пиарщик прокатчиков, пер на меня, как сеймер, и невозможно было уже не отвечать, стыдно, да и тянуло заговорить, высказаться, вкатить им как следует, объяснить придуркам, что ни фига они не поняли в этом фильме, – но пообещал Бо, пообещал, что еще три дня как минимум буду сидеть безвылазно у них дома, есть Лизины пирожки и резаться с Яшкой в «Огненных кен-ко», – и вот сижу, но только какие уж тут кен-ко, и Яшка в одиночестве обламывает врагам титановые надкрылья, пока я роюсь до головокружения в новостных лентах. Надо бы прекратить, но…

– Спасибо, Бо, спасибо. Я тоже, раз уж мы тут говорим пышные речи, должен тебе сказать: без тебя не было бы ни фильма, ни Йонга Гросса; и еще: и ты, Лиза, и ты, засранец, и ты, Бо, – вы самое реальное приближение к семье, какое было у меня за все эти годы. Спасибо вам.

– Я иногда думаю, папа, что Йонги – твой настоящий сын. Не в биологическом смысле, а в каком-то другом. Что такой чудесный отец заслужил, понимаете ли, другого сына – целеустремленного, успешного, талантливого, знающего арабский. И я на самом деле, искренне, очень рад, что боги, исправляя досадную ошибку, послали тебе Йонга. Честное слово.

Лиза даже меняется в лице и смотрит на Бо с таким укором, что он сейчас, кажется, под стол залезет; вдруг понимаем и она, и я, и Бо, видимо, тоже понимает вдруг, что последние дни тут только обо мне разговоры и были, что Бо так сиял на мои чарты и на мои байки, что Лиза так суетилась, меня подкармливая и отогревая, что как-то даже… как-то…

– Не юродствуй, Яша; зачем мне надо, чтобы Йонги был моим сыном? У меня есть прекрасный сын – это ты, я никого больше не хочу. Йонги – мой друг, я очень его люблю; мне очень приятно, что он сказал, что мы ему как семья; но я никогда и ни на кого тебя не променяю. И никто, ни Йонги, ни кто-нибудь еще, мне тебя не заменит. И, поверь мне, ты еще окажешься успешным, целеустремленным и талантливым. Если захочешь.

Самое страшное сейчас вот что: мне, мне, не пятнадцатилетнему Яшке, но мне, Йонгу Гроссу, тридцати одного года от роду, успешному, целеустремленному и талантливому, взрослому, такому самостоятельному, вполне обеспеченному, с десяти лет привыкшему жить в одиночку, – мне трудно смотреть на Бо в этот момент, потому что мне кажется, что лицо у него плавится и деформируется, – но это просто тяжелые капли у меня в глазах набухают и сейчас сорвутся. И не заплакал бы, если бы так не засаднило в горле, и не засаднило бы, если бы так не свело сердце, и не свело бы, если бы так не напряглись руки, и не напряглись бы, если бы так не налились глаза слезами, если бы не захотелось вот сейчас подойти к Яшке, стукнуть его по надутой морде, сказать: сука! Что тебе, жалко? У тебя есть мама и папа, – ну давай же сделаем вид, что у меня тоже есть ну хоть что-то, – нет, тебе надо вот прямо сейчас, прямо на месте напомнить мне, все отобрать… Черт, Лиза, передай мне, пожалуйста, чашку, кажется, мне что-то попало не в то горло.

Глава 44

Я, наверное, начну с того, что для меня большая честь бефедовать здесь с вами, господин Фокуп и с вами, мистер Лифицын. Я был очень, очень впечатлен вашим выступлением по вэвэ, нафтоящая профеффиональная работа, примите мои поздравления. Мафтерски сделано, да, получил нафтоящее удовольствие, наблюдая. Фобственно, поэтому и пришел. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Мы ведь с вами некоторым образом коллеги. Нет, что вы, я никогда не фнимался в кино, хотя в любительских записях, знаете, для фемьи иногда давал хороший бион – там катание на лыжах, поездка к морю, всякое такое. Ну, чтобы было что детишкам показать. Извините, я отвлекфя, но все-таки договорю: мы с вами коллеги, в том фмысле, что ловцы душ. Вы, как это говорили в старину, хедхантеры, а я – школьный учитель. Учу, так фказать, разумному, доброму, вечному. Улавливаю детские души в фети добра. Вы поняли, к чему это я: как профеффионал профеффионалам – прекрасное обращение. Фобственно, поэтому и пришел. Надеюсь, я вас не разочарую, да.

Кстати, фкажите, а конкурс у вас большой? В фмысле, много претендентов? Я к тому, что у нас же очень талантливый край, много должно быть самородков, так фказать. Вы же, наверное, знаете: Флава Грумин, например, из нашего города, в софедней школе учился, я даже видел его как-то раз на районной Олимпиаде. Тоже, значит, птенец нашего гнезда. Простите, что? О, нет, не может быть, чтобы вы его не знали, он же все-таки мировая величина, взял три года назад Бронзового льва в Каннах. Я, конечно, понимаю, что это не большие, так фказать, Канны, а малые, рекламные, но хотя бы вы, Саша, должны помнить ролик «Фмирнефти»: девочка, папа и бутерброд, с такой фкрытой, но оооочень тонкой аллюзией на балладу Милна, ну, вы знаете. Ну, вот это как раз Флава и фнимал. Я вот для мистера Фокупа раффкажу ифторию в деталях, потому что это, конечно же, клаффика, уверен, вам будет интерефно – ну, просто как фпециалифту. «Фмирнефть», как вы, конечно же, знаете, производит фобачьи корма и детское питание, в том числе – и на экспорт. Так что если у вас есть дети, мистер Фокуп, то, вполне возможно, они как раз вскормлены роффийской нефтью. Усилиями, так фказать, руффких Менделеевых и Бутлеровых. Вы, кстати, знаете, какой процент мировых запасов питания производит Роффия? Не фкажу точно, но огромный. Почти фтолько же, фколько все арабские страны, вмефте взятые. Да, Саша, нам с вами есть чем гордиться. Это, кстати, ничего, что я по имени? Отчефтва же вашего я все равно не знаю. Ну, я продолжу, да? Потому что в фамом деле очень любопытная ифтория. Так вот, когда выяфнилось, фколько продуктов питания делается из нефти – ну, маргарин, некоторые форта мафла и майонеза, другая бакалея, – то народ, офобенно у нас, в провинции, был очень, очень взволнован. Было, я бы фказал, большое брожение умов, да. И тогда «Фмирнефть» и «ФибОйл» вместе фпонсировали пиар-кампанию: «Нефтепродукты: на чем фтоит Россия». И как раз ролик с бутербродом снимал Флава. И подействовало, мистер Фокуп, еще как подействовало! Вы же помните, что писал Дофтоевский о руффком характере? Вот то-то и оно!