Формула победы - Иванова Вера - Страница 8

Глава 11 Неожиданное спасение

Трель свистка прозвучала так резко и пронзительно, что перекрыла шум дождя.

— Что это? — Селедка испуганно пригнулся. — Откуда?

Свисток заливался, не переставая, потом к одинокой трели присоединились другие, послышался топот и крики.

— Менты! — с ужасом прошептал Селедка, выворачивая карманы. — Ноги, Серый!

Побросав награбленное, парни бросились в кусты. Вскоре оттуда донеслись звуки борьбы и отчаянные вопли.

Аня больше не следила за хулиганами. Едва лишь те скрылись, она бросилась к Егору. Слава богу, жив! Правда, до сих пор не пришел в себя. Стрелка несколько раз встряхнула его, похлопала по щекам — бесполезно, парень лежал неподвижно, с плотно сомкнутыми глазами. Тогда она попыталась оттащить его под дерево на сухой клочок асфальта, но ее остановил подошедший охранник. Это был бывший милиционер, толстый усатый дядька по имени Павел Кузьмич, один из тех, кто часто патрулировал в парке. Охранники и самые заядлые роллеры давно и хорошо знали друг друга. Присев на корточки, Павел Кузьмич осмотрел Егора и сказал:

— Не трогай его! При некоторых травмах пострадавшего нельзя перемещать. Милиция и «Скорая» вот-вот подъедут. Лучше сделаем так. — Он снял форменную куртку и укрыл Егора. — Что тут произошло?

После Аниного рассказа охранник вздохнул, задумчиво покрутил ус.

— Значит, что именно с ним случилось, ты не знаешь? — уточнил он.

Аня молча покачала головой. Она сидела на асфальте рядом с Егором и сжимала в ладонях его холодные пальцы, словно пытаясь отогреть их.

— А что за парень, откуда?

— Знаю, что зовут Егор. Больше ничего. Мы только сегодня познакомились.

— Да, негусто. Документов нет, мобильника тоже, личность установить будет трудно. Узнать хотя бы, из какой команды… Столько народу на соревнования понаехало! Постой-ка… Дай-ка сюда его кепку! Так. Синяя, с желтым козырьком. Не помнишь, чьи это цвета?

Аня пожала плечами. Команд было так много, что она пока ничьих цветов не запомнила.

— Побудешь с ним? Я пойду встречу машину. — Павел Кузьмич кряхтя поднялся. — Ох, и опасный у вас спорт, Аня! Я своих внучек за километр к вам, роллерам, не подпущу! — с этими словами он исчез за пеленой дождя.

Королева снова осталась одна. Дождь, как назло, не прекращался. В другое время Аня радовалась бы первой в этом году грозе, но теперь, когда она насквозь вымокла и дрожала, было не до любви к природе. Парень рядом с ней не подавал признаков жизни. Девочке казалось, что прошло уже не меньше часа. «Где же „Скорая“ и милиция? Почему так долго не едут?»

На самом деле обе машины приехали почти одновременно ровно через десять минут. Выскочившие под дождь медики и милиционеры застали печальную картину: мокрую продрогшую девушку с посиневшими от холода губами и распростертое на земле тело бесчувственного парня.

Пока врач осматривал Егора, Ане пришлось повторить свой рассказ. Она постаралась вспомнить все с того момента, как наткнулась на грабителей, и подробно описала Селедку и Серого, умолчав только о давней вражде.

Егор пришел в себя, едва машина тронулась. Он вдруг открыл глаза и уставился на Аню.

— Он очнулся! — вскрикнула Стрелка. — Он открыл глаза!

В больнице врач, осмотрев парня, удовлетворенно кивнул.

— Ну ты, брат, в сорочке родился! Синяков и ссадин не пересчитать, а перелома — как будто ни одного! Похоже, ты умудрился отделаться только легким сотрясением. Глядишь, на выходные домой отпустят!

Аня с облегчением перевела дух и улыбнулась Егору. Однако тот никак не отреагировал. Сжав губы и нахмурившись, парень молча смотрел в одну точку и выглядел так, как будто бы перед ним вдруг встала неразрешимая задача.

Глава 12 Побег

Егор молчал, когда врач в приемном отделении расспрашивал его, молчал, когда медсестра пыталась выяснить его имя и адрес. Не заговорил он и тогда, когда его отправили в палату.

— Доктор, что с ним? — глядя вслед, спросила Аня — она все время была рядом, и сердце переполнялось жалостью.

— Последствия шока. Результат падения и сильного удара головой.

— А когда это пройдет?

— Трудно сказать, — уклончиво ответил врач. — В таких случаях значение имеет окружающая обстановка. В благоприятных условиях выздоровление наступает быстрее. Так как, ты говоришь, его фамилия? И адрес?

— Я не знаю, — честно ответила Аня. — Мы с ним только сегодня познакомились.

— Что ж, сегодня, так сегодня, — покачал головой врач. — Но в ближайшие дни это надо выяснить и сообщить его родителям — нужны его паспорт и полис. И не волнуйся, все будет в порядке. Иди домой. Звони в справочную, и тебе все расскажут про твоего приятеля. Если хочешь, можешь навестить его — у нас посещения ежедневно с пяти до семи.

…Егор стоял у окна и молчал. Соседи по палате уже поняли, что пытаться заговорить с ним бесполезно. За спиной «немого» новенького пациент в синей пижаме со вздохом покрутил пальцем у забинтованного виска. Трое других, разыгрывающих партию в дурачка, понимающе кивнули.

— Эй, партизан! Ты бы лучше лег! — крикнул Егору лежащий у стены мужичок с ног до головы в бинтах. — Ушибленному организму отдых нужен.

Но Егор продолжал молчать, никак не показывая, что слышал.

— Так он, может, того? Не только немой, но и глухой? — высказала предположение Синяя Пижама.

— Точно! Глухонемой! — кивнул один из игроков. — Не повезло бедолаге.

— А у нас в деревне и не такое было, — сказал мужичок у стены. — Одной бабе бревно по голове стукнуло. Так она целых пять лет молчала! А заговорила, когда на нее кирпич с крыши упал.

— Она у вас что, на стройке прорабом работала? — загоготали игроки.

— Не-а, дояркой на ферме! Здание старое, разваливалось, а на ремонт денег не хватало.

Все взглянули на Егора, ожидая его реакции на веселый рассказ. Но тот не слышал разговора. Боли от ушибов он тоже не чувствовал. Парень молча смотрел на прыгающие под дождем листья, а потом потянулся к щеколдам и открыл окно.

— Э-э-э! Ты чего это, парень! — Мужичок у стены натянул на себя одеяло. — Закрой! Холодно ведь!

Но остальные поддержали Егора:

— Молчи, Семеныч, дай хоть чуть-чуть воздуха глотнуть! Всю палату прокурил, дышать нечем.

— А где же мне курить-то! Я не виноват, что на цепи! — плаксиво оправдывался мужичок, демонстрируя закованную в гипс ногу на вытяжке.

От свежего, пахнущего сиренью и дождем воздуха Егору стало легче. Правда, не настолько, чтобы улеглось беспокойство. Он действительно на время стал глухим и немым. Не потому, что не мог слушать и говорить, а потому, что пребывал в смятении, которое постепенно сменялось отчаянием.

Он ничего, абсолютно ничего не помнил! Ни своего имени, ни возраста, ни адреса. Придя в себя, он обнаружил, что мир стал чужим. Он не узнавал людей, которые были вокруг, — а может, и не должен был их узнавать? Он не помнил, что с ним случилось. В приемном что-то расспрашивали о катании на роликах — так это он на них катался? Оказалось вдруг, что у него нет ответа ни на один вопрос, а вопросов — миллионы. Воспоминания исчезли, их как будто стерли ластиком. Он ощущал себя потерянным, брошенным, испуганным и страшно одиноким.

«Отвлекись, — уговаривал он себя. — Так нельзя. Если ты еще немного подумаешь об этом, то сойдешь с ума!»

Но он не мог не думать. Разум отчаянно искал выхода. Должен же быть хоть кто-то, кто помог бы ему! Но кто? Рассказать врачу? Тогда его запрут в психушку. Поделиться с соседями по палате? Да они его на смех поднимут. Неужели выхода нет? Парень совсем было пал духом, когда случилось чудо.

В сумерках за окном он увидел девушку. Она медленно шла по кленовой аллее, плечи устало поникли под тяжестью рюкзака.

— Аня! — сказал Егор.

Это было первое слово, что он произнес за последние часы. Первое, что вспомнил с тех пор, как очнулся!