Группа особого резерва - Нестеров Михаил Петрович - Страница 11

Глава 6 Последний компаньон

— О чем задумался? — спросила Катя Марковцева. Он был старше ее в два раза, и она не решалась называть его только по имени. Сергеем Максимовичем? То ли много чести, то ли еще что-то мешало обращаться к нему по имени-отчеству. Плюс это попахивало официальностью. Просто Марковцев — нормально даже для него, прикинула Катя. Но только когда один на один. При всех… она обвела взглядом каждого, включая и Марка… при всех неудобно. Не катит, поправилась она, не понимая причину, которая заставила ее рассуждать на эту тему. — Так о чем ты задумался? — переспросила она.

— Прокладка маршрута не дает покоя, — ответил Марковцев.

Этот вопрос стоял не на последнем месте в плане Марка. От него зависело место выброски груза и пилотов. С легкой руки Хусейна Гиева парашютистов с сегодняшнего утра стали называть пилотами — короче и точнее с точки зрения управляемости парашютов. Сегодня и Катя стала настоящим пилотом: она впервые в жизни прыгнула с парашютом…

Впереди еще минимум десять прыжков. Адам не скупился на горючее. В этой «нефтеносной» республике он покупал керосин по выгодной цене. В ангаре всегда было несколько двухсотлитровых бочек, а последнее время — десятитонный заправщик. Адаму пришлось уволить своего шофера, и они с Хусейном по очереди ездили за топливом.

Марковцев подошел к глобусу, который водрузили на высокий металлический ящик, стоящий в углу ангара, по соседству со столом и парой раскладушек. Поверхность глобуса была испещрена проколами от дротиков; один дротик торчал в самом сердце Америки, в Вашингтоне. Сергей повернул глобус и несколько секунд не спускал глаз со столицы России, видя в крохотном пятнышке ее улицы, пригород, аэропорт, с которого и стартует эта сложная и рискованная операция. Достав из кармана отрезок шнура, Марковцев приложил один конец к точке, обозначающей Москву, а другой — к Комсомольску-на-Амуре. Натянутый шнур и являлся трассой. Таким «доисторическим» способом пользуются даже в крупных компаниях-грузоперевозчиках, получая при планировании кратчайший путь между пунктами отправки и назначения, находя, если нужно, аэродром для дозаправки. Марковцев смотрел точно в середину шнура, который в этом месте пересекал Новосибирскую область.

— Близко, далеко, в самый раз, — чуть слышно пробормотал он, досадуя на себя по той причине, что до сих пор не мог определиться с точкой выброски.

Близко — это в часе или двух полета от Москвы, примерно в полутора тысячах километров. Далеко — это фактически рядом с пунктом назначения, у черта на куличках. В самый раз — это Сибирь. Где искать площадку для приземления? Это при том, что площадок там в связи с вырубкой леса море.

— Чем тебя не устраивает хотя бы Ульяновская, Уфимская области? — спросила Катя, присоединяясь к Марковцеву. Хотя ответ знала: команда может не успеть подготовить к выброске контейнеры. Самолет начнет описывать круги над площадкой и привлечет к себе внимание. Его просто-напросто собьют средствами ПВО. А что еще останется делать военным, если борт не отвечает на запросы и продолжает совершать воздушные «кульбиты»?

Идеальный вариант — подобрать площадку в нескольких километрах от Комсомольска-на-Амуре. Времени будет столько, что начнешь торопить его. За двенадцать часов полета можно будет обклеить салоны изнутри купюрами, содрать их и снова обклеить. Но поиски приемлемой площадки займут много времени, так что в срок не уложишься.

Марковцев услышал за спиной громкий вздох и, обернувшись, увидел Адама, сокрушенно качающего головой. И спросил его кивком головы: «Ты чего?»

— Что скажешь насчет Мордовии? — вопросом на вопрос ответил летчик.

— Что я скажу о Мордовии? — переспросил Марк и ответил тоном генерала Пентагона: — Лично я ничего не имею против Мордовии.

— Саранск, — многозначительно сказал Адам, беря на вооружение растерянность Марковцева. — Большое Маресево…

— Что, родные места? — перебил он азербайджанца. — Ты родом из Большого Маресева?

— Между Большим Маресевым и…

Между Большим Маресево и поселком Печеуры находился военно-полевой аэродром. Он относился к брошенным, неперспективным объектам Минобороны, и военное ведомство отказалось от него, вычеркнув из списка поддерживаемых объектов; а частным структурам он и даром был не нужен. И тому, по меньшей мере, было две причины. Первая: удаленность он центра и более или менее крупных населенных пунктов. Вторая: отсутствие каких-либо строений. В общем, все то, что можно было купить, а потом продать.

Поляны, луга и проплешины служили ВПП естественной маской. Даже с высоты птичьего полета полоса, обрамленная зеленью лесов, виделась парящей землей. Но преображалась, когда на ней загорались огни полевого светосигнального оборудования. Она была настоящим «секретным фарватером» в непроходимых лесах Мордовии. Аэродром построили как учебный объект. К тому же он, находящийся точно под запруженной воздушной трассой, мог «разрулить» аварийную ситуацию, приняв самолет с неисправностями на борту. А сегодня он сам представлял реальную угрозу любому воздушному судну. Сверху походил на шахматную доску с однотонными клетками и полями: то проросла буйная зелень по периметру каждой железобетонной плиты, основы взлетно-посадочной полосы. Теперь зеленая маска демаскировала аэродром. Но кому он нужен? Здесь с успехом можно было проводить соревнования по «прикладному» байку, настоящее раздолье для мотогонщиков-экстремалов.

Адам, чтобы не быть голословным, добавил к своему рассказу:

— У меня остались снимки аэродрома и прилегающей местности. То, что осталось от леса, — поправился он.

— Снимки и записи старые?

— Можно сказать, новые. Два года назад я был в тех местах, навещал товарища по летной школе. Пригласил поохотиться в тех местах.

Адам быстро ретировался, поманив за собой Хусейна. Вдвоем они на скорую руку организовали студию, расставив в ангаре стулья и подключив видеомагнитофон к телевизору. «Демонстрационный зал», — буркнул под нос азербайджанец, включая систему.

Он был вынужден пояснять по ходу просмотра. Во-первых, Марковцев сразу уточнил у него, кто рядом с ним на пленке; это был рослый мужчина, ровесник Адама, чертами лица напоминающий бурята.

— Ты ошибся, — сказал Хуциев. — Он тувинец, земляк нашему Шойгу.

— Нашему?

— Ну вашему, какая разница? Вадим Тувинцев — мой друг. Осел в Саранске. Женился на…

— Ну это понятно, — снова перебил Марк. — Я хочу услышать от тебя другое: ты доверяешь ему? Ведь к этому ты завел свою шарманку? — Марковцев изобразил кинокамеру, кивнув на видеомагнитофон.

— Это место, — Адам расстелил на столе карту СССР с масляными пятнами, будто на ней наглядно был показан прорыв нефтяных скважин Сибири и Дальнего Востока, и знаком дал понять Хусейну, чтобы тот остановил воспроизведение. — Это место находится на пути оживленной воздушной трассы. И заворачивать никуда не надо. И людей подыскивать, и транспорт арендовать или покупать. И рекогносцировку вести не надо. — Он загнул все пальцы, и с его доводами спорить было проблематично.

Хусейн возобновил воспроизведение, нажав на кнопку пульта, и посмотрел на Катю таким взглядом, словно действительно находился в кинотеатре и встретил там девушку своей мечты — на самом последнем ряду.

Катерина смотрела на экран телевизора, а мысли ее были далеко и от этого места, и от того, где была сделана запись. Она анализировала сложившуюся ситуацию, в которой ее пока удовлетворяло все. Она исключала сговор между Марковцевым и Хуциевым — у них не было времени переговорить и что-то там запланировать. Плюс она не выпускала Марка из поля зрения. И другой момент. Она не сомневалась, что Марковцев и Хуциев действительно не виделись много лет. Она наблюдала сцену встречи и пришла к выводу, что так классно сыграть просто нельзя. Или же она ошиблась и кино на территории бывшего СССР все еще не умерло. Собственно, ее размышления сводились к тому, что ее устраивал вариант, в котором место ключевых действий выбирала третья сторона — так Катя решила называть двух азербайджанцев. Таким образом, сговор в любой его форме двух сторон исключался, поскольку существовала третья сторона. В этой схеме было много проблемных, сырых мест, но она представлялась лучшей, ибо искать другую не оставалось времени. Марк был прав, когда сказал о том, что, если даже каждый член команды станет верить в бога и деньги, это не сплотит команду. По большому счету, набирался отряд наемников со всеми соответствующими атрибутами и вытекающими последствиями.