Душехранитель - Гомонов Сергей "Бродяга Нат" - Страница 124

Людей почти не было. Попутчики кулаптра — трое северян в одинаковых темно-синих теплых плащах с меховой оторочкой — остались в машине и не обратили внимания на выходящего Паскома. Просто в самом начале путешествия, ощутив волну негодования: «Как это так?! Южанин, зима его покарай, в одном с нами помещении?! Куда все катится?!» — целитель закрылся от них плотной завесой. Его потеряли, к удовлетворению обеих сторон.

Паском чувствовал направление, но все же дорогу к аст-гарскому кулапторию ему пришлось узнать у припозднившегося прохожего. Тот оказался человеком лояльным, даже, насколько успел разглядеть целитель, наполовину южанином, и показал ему путь.

— Я по предписанию Объединенного Ведомства, — коротко бросил он при входе, на ходу снимая и перебрасывая через руку свой широкий черный плащ-накидку.

Ему не хотелось слишком долго объясняться с низшим персоналом, но ведь и младшие кулаптры имели свои амбиции и национальные предрассудки — тем более, в отношении бывших друзей-южан. Сейчас Объединенное Ведомство было чем-то вроде фикции. Департамент, номинально существующий, но мало кого способный напугать громким названием…

— Вы с Оритана? — тут же вопросил молодой целитель, занимающийся, как видно, учетом посетителей и обращений.

Целитель остановился, плавно развернулся на каблуках, нарочно окинул юношу взглядом с головы до пят, хотя и без того знал о нем уже все. Молодого кулаптра это смутило, и он слегка подался назад, чтобы сесть на место.

Паском слегка улыбнулся. В черных глазах мелькнула хитринка, но обманчива была та хитринка, обманчиво было приветливое выражение. Потому что южанин был по-прежнему закрыт.

— Неужели не видно? — поинтересовался он в результате долгой паузы.

Северянин сильно смутился. Все-таки, законы этики предусматривали хотя бы внешнее проявление гостеприимства, а он успел показать себя перед приезжим излишне резким. А южанин — о, Природа! — был такой силы и такого возраста, что молодому человеку даже и в грезах привидеться не могло.

— Простите, но… ваше имя, место проживания и, если можно, звание в иерархии Ведомства… Для отметки. Так принято… — забормотал юноша. — У нас… здесь…

— Духовный советник, кулаптр Паском. Эйсетти, Оритан. А теперь — тоже если вас не затруднит — сообщите обо мне вашему начальству. Как, кстати, зовут ответственного?

— Кулаптр Тэс-Нител.

— Кулаптр Тэс-Нител… — повторил Паском и, снова развернувшись, направился к движущемуся наверх спиральному эскалатору.

Юноша-северянин проводил его растерянным взглядом, а затем связался с главным начальником кулаптория.

Тэс-Нител был ужасно раздосадован. И не стал скрывать этого перед незваным гостем:

— Что у вас?!

Паском протянул ему приготовленную для этого бумагу.

В кабинете Тэс-Нитела было тихо и хорошо. На стенах переливались громадные панно с изображением пейзажей Ариноры. Комнату, как водится, разделяла стеклянная «радуга»: в одной части — рабочее место, в другой — место для отдыха (там стоял низенький столик, а из стенной панели в любой момент можно было трансформировать небольшой диван).

Целитель-северянин носил длинные волосы, но, несмотря на то, что они были густыми и ухоженными, к его полноте такая прическа не шла.

Паском спокойно ждал, когда Тэс-Нител ознакомится с содержанием документа. Все-таки, плохо ли, хорошо ли, но Объединенное Ведомство еще заботится о гражданах обоих континентов и позволяет себе вмешиваться в дела государственных учреждений. Особенно когда речь идет о столь древних «куарт».

— Насколько это проверенные сведения, кулаптр? — сухо поинтересовался Тэс-Нител.

— Это достаточно хорошо проверенные сведения, кулаптр, — чуть смежая веки, отозвался Паском.

— Что ж, присаживайтесь…

— Благодарю, но некогда. Где я могу отыскать госпожу Туну-Мин?

— Уверяю вас, к ней еще рано.

— Так могу я взглянуть на нее, господин Тэс-Нител?

— Пожалуйста, — едва сдерживая негодование, северянин подошел к пустой раме, что висела в нише прямо за его спиной, и нажал какую-то кнопку.

На прозрачной пленке высветилась схема помещения. Тэс-Нител проделал еще какие-то манипуляции, и одна из комнат высветилась ярко-синим полукругом:

— Это здесь, господин Паском. Четвертый этаж, второй сектор.

— Разрешите переодеться здесь, у вас?

— Да переодевайтесь, — отмахнулся северянин. — Делайте что хотите…

Из стены в отсеке для досуга выдвинулась вешалка.

Паском снял дорожную одежду, надел специальный костюм, который незначительно отличался от одежды самого Тэс-Нитела и его помощников-целителей.

— Благодарю, — обронил Паском, поднял свою сумку и удалился.

Северянин тихонько призвал все нехорошие силы Природы, а затем, забыв об инциденте, углубился в свою работу.

Паском увидел перед собой немолодую женщину. Если учесть, что северянки прекрасно сохраняются до глубокой старости, то Туне-Мин было около пятидесяти.

Кулаптр, ничего не говоря, осмотрел пациентку. Судя по всему, схватки только начинались.

— Вашей старшей дочери двадцать три года, не так ли? — спросил он, строя свой вопрос на основании обследования.

— Двадцать два, — отозвалась женщина, недоуменно разглядывая Паскома.

Конечно, ее удивляло, что здесь хозяйничает южанин. Но злости и отторжения в ней не было: ее муж был ори.

— Очень хорошо. Вы разрешитесь через два с половиной часа. Мальчика приму я.

Туна-Мин кивнула. У нее и в мыслях не появилось спросить, откуда же такая точность.

Случилось так, как сказал кулаптр.

Когда женщина увидела новорожденного сына, то тяжело вздохнула. В нем не было ничего от северянина. Типичный ори, как и его отец. Черноволосый, темноглазый младенец. Тяжело ему придется в Аст-Гару…

Паском тоже вздохнул, но про себя и по другому поводу. Ибо шесть лет назад на противоположном континенте с такими же нерадостными думами смотрела на своего сына другая мать — южанка. Мальчик родился светленьким, да еще и настолько безобразным, что ей было неприятно прикладывать его к своей груди. Случилось бы такое четыреста лет назад? Да никто и помыслить не мог, что подобное может произойти! Смешанные браки даже приветствовались. Дети, рожденные такими парами, были умнее, сильнее, выносливее своих сверстников-«чистокровок». Соответственно, они быстрее добивались в жизни поставленных целей. Они были цветом, гордостью, но не какой-то отдельной нации, а всего человечества. А ныне… Эх, что и говорить…

Закончив помогать матери, Паском принялся за ребенка. Да, со времен Потрясения ученик не являлся более в своем привычном облике — пепельно-русые волосы, темно-серые глаза, неброская, но обаятельная внешность… Смесь двух рас… Этот, нынешний, по меркам ори будет красавцем-брюнетом, но… лишь по меркам ори. Только атмереро избирает свою оболочку и влияет на ее формирование. Здесь и крылась трагедия ученика.

Паском замер. В этот раз дело обстоит еще хуже. Гораздо хуже. И он понял это сейчас, когда заглянул в черные зрачки плачущего младенца.

— Как я должна назвать сына? — спросила Туна-Мин.

— «Куарт» твоего сына — Ал… — медленно проговорил Паском, уже твердо зная, что это не совсем так.

— Ал?! Тот самый Ал из Эйсетти? У меня?

— Да, Туна-Мин, у тебя.

Понять атмереро сложно. Подчас — невозможно. Иногда она выбирает такие пути, что даже Паском неспособен сразу распознать ее намерения… Вот и теперь. Был это результат неуправляемого дробления некогда единого «куарт» или же волеизъявление самой атмереро — пока неясно. Понятно другое: кулаптр искал не там. Точнее, не совсем там.

— Подробнее я смогу сказать тебе только через десять-семнадцать дней. Да, примерно так…

— Мне подождать с именем? — Туна-Мин приложила ребенка к груди, и тот, ведомый инстинктом, тут же замолчал и приник маленьким ротиком к темному соску.

— Почему? — промывая и собирая в коробку свои инструменты, немного удивился Паском. — Это Ал. Я же скажу, как вам с мужем поступить дальше. Но не ранее, чем в интервале между десятым и семнадцатым днем.