Изувер - Барабашов Валерий Михайлович - Страница 45

— По утопленнику этому разговор стоит завести. Намекну, что есть новые данные, свидетели… Пару угнанных машин нашли. Теперь, с девахой этой, траханной, поговорить можно… По совокупности Мотыль прилично схлопочет. Тем более, сейчас уже новый Уголовный кодекс действует, там за преступления против личности срок поприличнее. Я полистал, прикинул, что к чему.

— Надо на него, Мотыля, инкассаторов с Дмитровской повесить, — сказал Кашалот.

— Это же… тогда и тех ментов, которых у Дома офицеров замочили, Борис! — Мерзляков затаил дыхание.

— Может быть. Хотя… не обязательно. На инкассаторов — да, наезжал, а про патруль чего говорить? Пушки Мотыль мог и купить.

— У кого?

— У Ваньки Ветрова. У чеченов. По случаю.

А чеченов и след простыл. Может, они и замочили тот патруль. Ты пошевели мозгами, Мерзляков, ты же спец в этом деле. Сочини что-нибудь правдоподобное. Чтобы тот же твой коллега, Сидорчук, носа не подточил, как комар.

— Ну… Думать-то я буду, — растерянно произнес Мерзляков. — Только… карточный домик это, Борис, ненадежное строительство.

— Ты строишь, не я. Меня в компании с Мотылем нет и не должно быть, жестко говорил Кашалот. — И строй не карточный домик, а капитальный, по всем правилам. С раствором, на фундаменте. Чтобы ветром его, разумеется, не разнесло. Сделай так, чтобы Мотыль взял на себя инкассаторов. Отдельно от патруля у Дома офицеров. Пусть с ним, с Мотылем, повозятся, следственные эксперименты проведут, допросы там, экспертизы, очные ставки… Время и пройдет.

Год-полтора. А там окажется, что он вовсе не виноват, выпустят. Так ты ему и внушай. Чтоб не боялся и перспективу видел. Не на «вышку» идет.

— Кого-то прикрыть надо, Борис? — прямо спросил Мерзляков.

Кашалот медленно багровел.

— Слушай, капитан, ты же мне сам только сказал: «Служебная тайна». Могут и у меня быть от тебя секреты? Я же не наступаю тебе на твои любимые мозоли? Хотя сейчас вынуждаешь. Когда ты сказал мне: «Борис, тачка нужна. Без тачки, как без рук. По всему городу мотаюсь, по всей области ездить приходится…» Было так? Было. Я раскрыл кошелек, дал… И я тебе сейчас говорю, Игорек: сделай. А раз прошу — значит, надо, не задавай лишних вопросов. Какие я комбинации с этим твоим Мотылем хочу сделать, какие фигуры куда на доске передвинуть — мое дело. Ты мне скажи: можешь нужные признания от Мотыля получить? Помощь нужна?

— Ну… если только в самом начале. Отмудохать его как следует, психологически, так сказать, раздавить. Чтобы к нам он уже тепленьким попал.

Парень он трусливый, из шакальей породы: в стае — сильный и смелый, а один…

— Хорошо, я скажу своим, они с ним поработают. Адрес Мотыля дай… А с его командой сам поработай, Игорек. Надо, чтобы они на Мотыля свидетельские показания дали. На предварительном следствии. А когда до суда дело дойдет… Что, не знаешь, как они должны поступить?

— Азбука, чего тут не знать?! — Мерзляков тяжело поднялся: поворот в их приятном поначалу разговоре ему не понравился. Одно дело помогать Кашалоту какими-нибудь советами, прикрыть при случае, предупредить, а другое дело заниматься прямой уголовщиной. Но что теперь можно сделать? Когда увяз всеми четырьмя…

Встал и Кашалот, пошел провожать своего помощника. Новенькая его «шестерка» стояла у самого крыльца офиса, сверкала свежей краской и никелированными частями.

— Ишь, какая красавица! — расчетливо тронул душевную струну автовладельца Кашалот. — Даже джип мой на ее фоне потускнел. Махнемся, Игорек?

Мерзляков, криво усмехнувшись, выхватил из кармана ключи, протянул Кушнареву.

— На, езжай. Она больше твоя, чем моя, я понимаю.

Кашалот глянул на него как на провинившегося школьника.

— Ты меня неправильно понял, Игорек. Тачка твоя, и она действительно мне нравится. Катайся на здоровье. И не забывай друзей. Больше от тебя ничего не требуется.

Мерзляков, мгновение поколебавшись, пошел к машине, хлопнул дверцей, запустил двигатель.

Кашалот по-прежнему стоял на крыльце, смотрел уже поверх машины, радовался чистому белому снегу, завалившему город этой ночью. Придонск преобразился, похорошел, звуки его жизни стали мягкими, приглушенными. Не так грохотал промчавшийся мимо Дворца шинников трамвай, не с такой натугой, казалось, покатил по своим делам лобастый «МАЗ» с прицепом, почти бесшумно, осторожно сновали легковушки…

Властвовала в городе мягкая южная зима…

Мотыля — худого длинного малого с носатым прыщавым лицом — взяли у дома вечером этого же дня. Мерзляков действовал открыто, официально. С двумя своими парнями из отдела дождался возвращения Перегонцева (такая была у Мотыля фамилия) с гулянки, а потом, выскочив из машины, втроем навалились на него, запихнули в «Жигули». При обыске у него в карманах отыскался солидный охотничий финарь и пакетик кокаина, который Мотыль купил только что и собирался дома покайфовать. И финарь, и наркотик были очень кстати, Мерзляков всему этому компромату весьма обрадовался — на ловца, что называется, и зверь.

Допрашивали Перегонцева здесь же, в кабинете начальника угрозыска. Кабинет был угловой, на первом этаже, единственным зарешеченном окном выходил на пустующую сейчас строительную площадку, где когда-то была база «Вторчермета», а теперь вновь созданный в городе Заводской РОВД присмотрел ее для своих хозяйственных нужд. Короче, из углового этого кабинета с плотно закрытой и обитой черным дерматином дверью почти никаких звуков наружу, в коридор и на стройплощадку не доносилось. Да и в райотделе в поздний этот час народу было мало, допрашивать задержанного можно было как Бог на душу положит. Днем раньше над Мотылем поработали уже мордовороты Кашалота, хорошо намяли ему бока и наставили под глаза фингалов.

Мотыля предупредили, чтобы он дал — если его об этом будут просить в ментовке, нужные показания, иначе «пришьем окончательно».

Парней шефа района Мотыль знал, дал себе слово, что со временем завалит кого-нибудь из них, вооружился вот финарем, а тут уголовка совсем некстати наехала. Да еще и кокаин в кармане оказался. Невезуха, в общем.

Допрос Мерзляков организовал по всем правилам: один из его оперов писал протокол, другой караулил каждое движение задержанного, а сам капитан расхаживал по тесноватому прокуренному кабинету и, как пики, бросал в Мотыля острые вопросы:

— Нож твой?

— Нет. Нашел.

— Ага. Только что. Шел вот домой, подобрал с земли и нес нам сдавать. Так? Или, может, это мы тебе его в машине подкинули?

— Нет. Он у меня был в кармане.

— Так. Новый Уголовный кодекс читал? — Мерзляков схватил со стола беленькую, с российским флагом книжицу, полистал. — Статья 222… так… «незаконное приобретение… ношение… холодного оружия наказывается… на срок до двух лет со штрафом до двухсот минимальных зарплат…». Ну вот, господин Мотыль, одна статья для тебя уже есть. Дальше поехали. Наркотики… Статья 228… «…незаконное изготовление, приобретение, хранение…» часть 1. «наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с конфискацией имущества.» Годится? Дальше читаем. Статья 317-я. «Посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов… наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет либо смертной казнью или пожизненным заключением…» А, Мотыль? Что скажешь?

— Я на вас не нападал, товарищ капитан. Это вы на меня напали. Я шел домой…

— …с тесаком в кармане, пьяный — это уже засвидетельствовано — при задержании оказал сопротивление сотрудникам уголовного розыска, выхватил при этом нож, размахивал им…

— Я его не выхватывал!

— …и пытался ударить оперуполномоченного лейтенанта Шаталова. Пытался, Олег?

— Угу. Махался он, махался, — подтвердил лейтенант, не поднимая занятой головы от протокола.

— Вы! Козлы! — вне себя завопил Мотыль. — Чего мне шьете?! Какое еще сопротивление?! Я даже не успел спросить ничего. И нож у меня в кармане был…

— Ты нож достал и махался им, мне руку тоже порезал, видишь? Мерзляков показал Мотылю заживающий уже порез на ладони — открывал дома банку шпрот. — А за «козлов»… С-сволочь! Оскорблять органы! — и обрушил на задержанного серию хороших боксерских ударов.