Карибский сувенир - Иванов Юрий Николаевич - Страница 49

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Мимо судна, как растрепанные рыжие парики, плывут водоросли. Это саргассы, покрывающие многие тысячи квадратных миль водной поверхности в западной части Атлантического океана. Место, где живут плавающие водоросли, называется Саргассовым морем… С каждым днем водорослей встречается все больше и больше. Сначала в воде колыхались отдельные пучки, потом появились группки, а теперь встречаются поля саргассов. С каждым днем водорослей за бортами все больше.

Мы идем в Саргассово море. В юго-западной его части мы будем продолжать поиск тунцов.

Идем в Саргассово море вдоль островов. Их острые гористые вершины маячат с левого борта: острова, острова, острова… Острова тянутся от Южной Америки до Северной — Малые Антильские, Багамские острова, Большие Антильские острова.

Всю эту цепь островов называют Антильским ожерельем. Действительно, если посмотреть на карту, то похоже, что кто-то бросил на голубое поле океана тяжелое ожерелье. Нитка, скрепляющая то ожерелье, порвалась, и хищные любители драгоценностей из разных стран торопливо расхватали отдельные бусины.

Антильских островов очень много. Больших и маленьких. Каждый имеет свое название, и почти около каждого из них на голубом поле карты написано мелкими буквами: «Фр.», «Брит.», «США».

Но возле самого большого острова ожерелья нет мелких букв. Это дорогая всем нам Куба. С каждым днем мы приближаемся к острову Свободы.

А пока идем работать в Саргассово море и в центральную часть моря Карибского, чтобы хорошо изучить эти районы, чтобы дать соответствующие рекомендации молодой малоопытной рыбной промышленности революционного острова.

Минуем остров Барбуда. Много веков назад здесь был высокий действующий вулкан. Теперь жерло его разрушилось и больше не грозит никому ни огненной лавой, ни раскаленным пеплом. Вокруг острова бьются океанские волны в рифы, окружившие остров почти со всех сторон.

— Какой красивый остров! — говорю я капитану, рассматривая в бинокль рыжие откосы древнего кратера, зеленые леса у подножия деревушки.

— Паршивый, отвратительный остров, — отвечает капитан, — погляди-ка влево… Видишь?

Я смотрю влево — на рифах громоздится груда ржавого искореженного железа: по-видимому, обломки были когда-то быстроходными судами.

— Да, когда-то были, — усмехается капитан, — а ты говоришь «красивый»… Этот рыжий хлам на рифе мне весь пейзаж портит. Как увижу такой лом, так и представляю себе, каким толчком был остановлен бег судна… как оно лезло, карабкалось с ужасным скрежетом на риф… как врывалась с грохотом и ревом в трюмы вода… кричали гибнущие люди… А на рифах Барбуды погибло десятка полтора судов. Идя взгляни на карту — они там все изображены значком: крестик в продолговатом овале.

Время на переходах тянется обычно медленнее, чем во время поиска. Матросы начинают опять шкрябать судно — сдирать старую краску, суричить очищенные места. После работы в Карибском море судно будет покрашено заново, чтобы войти в Гавану чистым, свеженьким. С утра покрасили коридор. Старший помощник капитана предупредил всех:

— Внимание! Коридор покрашен — краску на лапах не разносить! А то некоторые идут по коридору и руками за стены хватаются…

Ну что ж, распоряжения начальства нужно выполнять. Ходим по коридору, словно по натянутой проволоке: сильно качает, и приходится балансировать корпусом и поднятыми над головой руками, чтобы удержать равновесие. Это сложно, но мы стараемся и краску на «лапах» не разносим.

Боцман помог сделать мне громадный сачок — зюзьгу, и я вылавливаю им водоросли. От них исходит малоприятный лекарственный запах.

Саргассы окрашены в рыжий цвет. На стебельках водорослей небольшие листики и множество кожистых шариков, наполненных воздухом. На этих шариках водоросли и держатся на плаву. Каждый крупный пучок саргассов — это маленький плавучий мир со своими характерными обитателями. Приглядываюсь внимательно — по стебельку ползет почти прозрачный плоский крабик-планес. Он величиной с пуговицу от рубашки, но вооружен такими же клешнями, как и самые большие океанские крабы. Эти клешни наводят ужас на других, еще более мелких обитателей плавучего мирка. А тут повис, уцепившись хвостиком за стебелек, миниатюрный морской конек — рыбка, по форме напоминающая шахматного коня. Конек не плавает, а перепрыгивает с веточки на ветку. В следующий улов мне вместе с саргассами попались рыбки, которые, будто горошины, высыпались из сачка и звонко запрыгали по палубе, — маленькие рыбки с желтыми глазами и прозрачными плавничками. Тела их покрыты твердой розовой скорлупой, поэтому они и прыгают, словно горошины. А вот рыбка покрупнее, она чуть поменьше моей ладони. Интересно, что рыба эта сама попалась в сачок. Она плавала вместе с водорослями — таилась в тени саргассов. Когда же я подцепил тугой рыжий комок, рыбка испуганно метнулась вслед за водорослями и очутилась в сачке. Рыбка эта — спинорог. Она плоская, зеленовато-синяя, с острой зазубренной колючкой на спине, о которую можно больно поцарапать руку. Губы у спинорога мясистые, розовые, и он ими все время шевелит, словно считает шепотом.

Спинорогов мы часто вылавливали вместе с водорослями: прячась под ними, рыбки совершают дальние путешествия. В случае же опасности спинороги забиваются в самую середину водорослей, но это их не всегда спасает: в желудках тунцов мы иногда находили комки водорослей, а в них — спинорогов и россыпи рыбок-горошин.

Саргассово море встретило нас удивительной тишиной, прохладным ветерком и нежарким солнцем. Штиль. Не море — зеркало, в которое заглядывают толстые, белые облака и прозрачные серебристые тучки.

Море пустынно. Мы работаем в стороне от пассажирских линий и торговых путей. Сутки за сутками бороздит «Олекма» зеркальные саргассовы воды. Горизонт чист — нигде ни дымка. Мы ищем здесь рыбу, но без успеха: уловы на ярус небольшие. Попадаются совсем маленькие желтоперые тунцы, весом не больше сорока — пятидесяти килограммов, макрели да тощие белые марлины с синими поперечными полосами.

— Как в тельняшках, — говорит про них боцман, — ишь, матросы!

Мы были на самом краю моря, несколько севернее Антильских островов. Но и здесь поражались обилию плавающих водорослей. Погруженные в воду, они плыли и плыли мимо судна, и казалось, что вода не голубая, а желтая.

Море. Саргассово. Одно из немногих морей, завоевавших у моряков всего мира не менее дурную славу, нежели вечно неспокойный Бискайский залив. Про это море ходят самые невероятные легенды. «Море призраков», «обитель мертвецов», «таинственное море» — так называют эту часть Атлантики в различных приключенческих рассказах, повестях и романах. Чем же снискало Саргассово море столь необычную популярность?

Во всем виноваты водоросли — саргассы, которые покрывают всю поверхность моря. Для обитания саргассов здесь благоприятные условия, и они разрастаются в море в громадном количестве. Вокруг моря действует своеобразное круговое течение. Оно невидимым обручем удерживает водоросли — завихрения вращаемых течением вод как бы сбивают водоросли к центру моря. Там их накапливается такое количество, что в древние времена парусные корабли вязли в них и мореплаватели страдали от жажды, голода и проклинали тот день, когда решились, экономя время, идти через Саргассово море напрямик. Вот тогда-то и стали возникать легенды о кораблях-призраках, населенных мертвецами, будто те корабли, как и водоросли, сбиваются течениями в самый центр моря, и там покачиваются на чуть заметной волне десятки, сотни галер, в весла которых вцепились желтые руки скелетов; о бригантинах и корветах с капитанами на мостиках, глядящих из-под треуголок пустыми глазницами…

Вечереет. Прямо по нашему курсу опускается в море пылающий солнечный диск. Я стою на верхнем мостике. В этом таинственном море закат очень красив! Прозрачное, насыщенное голубым, зеленым, оранжевым цветом небо; алая, вспыхивающая белыми искрами вода; живописные облака, опустившиеся па линию горизонта.