Карибский сувенир - Иванов Юрий Николаевич - Страница 34

— Я запах свежих стружек люблю больше, чем запах самой лучшей отбивной… — Погладив рукой доску, он добавляет: — Понимаешь, Николаич, я раньше столяром был. Топор и рубанок из рук не выпускал. А потом захотелось в море, захотелось дальние страны повидать. Бросил все и пошел на камбуз: с коками всегда в пароходстве плохо, ну и поверили мне — думал, чего там! Плеснул воды, кинул крупы, и порядок. А ведь не кок, столяр я…

Ах вот в чем дело! Кок-столяр. Ну что ж, в море всякое бывает. В одном из рейсов я плавал с коком-часовщиком, в другом — с коком-парикмахером. Кок-часовщик кормил команду одними консервами и блюдом, под интригующим названием «шукрат», — варевом из картошки, капусты и макарон.

Все свободное время кок-часовщик сидел на корме и, воткнув в глаз лупу, ковырялся во внутренностях наших часов. С тех пор, вот уже третий год, часы мои то уходят вперед на десять минут в сутки, то отстают. И тоже на десять минут. Главное — часы уже никто не берется ремонтировать…

Во время плавания с коком-парикмахером от щей пахло тройным одеколоном, а мы ходили подстриженные «под бокс».

На палубу выходит камбузный матрос Аркадий и многозначительно смотрит на Ивана Петровича. Тот с сожалением убирает инструмент, счищает за борт стружку и спешит на камбуз, где его дожидаются дышащие паром щи и чавкающие кипящей кашей кастрюльки.

Как когда-то, в начале рейса, судовое радио приглашает всех членов научной группы собраться у капитана.

— Заходите, рассаживайтесь, — приглашает Валентин Николаевич, доставая из шкафчика холодные бутылки с кока-кола. — Давайте, Виктор Леонтьевич, коротенько о проделанной работе…

На столе — та же карта Атлантического океана, только теперь ее голубое поле исчерчено линиями, помечено кружочками, квадратами с цифрами станций и красными черточками ярусов, поставленных нами в океанских просторах.

— Итак, коротко о том, что мы сделали за прошедшие два месяца… Во-первых, трансатлантический разрез, представляющий большой интерес для науки. Затем, изучены воды океана с восточной стороны Бразилии. Общая длина разрезов семь тысяч восемьсот километров, на которых произведено более ста морских научно-исследовательских станций. Собрано большое количество проб; поставлено около двух десятков ярусов. На основании собранного материала вот эти участки океана в широтах… — Жаров назвал долготу и широту, его карандаш очертил на карте сплюснутые окружности, — в этих широтах можно вести промышленный лов крупных океанских рыб: марлинов, голубых и белых, а также — в виде прилова — золотистую макрель и акул.

Он на минуту умолк, хлебнул из стакана и взглянул на капитана. Тот кивнул головой. Жаров продолжил:

— Что нам предстоит дальше? После захода в Ресифи, как вы знаете, мы начали вторую программу наших обследований западно-экваториальной части Атлантики. Нам предстоит сделать разрезы протяженностью в семь-восемь тысяч километров вдоль северо-восточной части Южной Америки: около Бразилии, Суринама, Французской и Британской Гвианы. Ну и соответственно — станции, ярусы. Затем, после захода в Парамарибо или Джорджтаун, мы проведем в Карибском море третью часть наших исследований. Вот и все. А там — домой…

— Как со временем — в срок уложимся?

— Пока из графика не выбиваемся.

— Ну что ж, отлично… Завтра утром поднимайтесь пораньше — будем проходить вблизи острова Святого Павла, — говорит капитан, ткнув пальцем в черную точку на карте.

Остров Святого Павла, принадлежащий Бразилии, — груда рыжих скал, торчащих из океана. Находится он вдалеке от проторенных морских путей, и поэтому на земле совсем немного людей, видевших остров своими глазами. Островок, единственными обитателями которого являются птицы да крабы, настолько мал, что его очень трудно найти в океанских просторах даже при очень большом желании. Суда, побывавшие около острова, можно пересчитать по пальцам. Среди них — корабль «Бигль», на котором плавал знаменитый ученый Чарлз Дарвин. Увидим ли мы этот остров? Но поиски и остров — завтра, а в этот вечер мы собираемся в лаборатории и вспоминаем разные истории про острова. Валентину Брянцеву часто приходилось работать у Фарерских островов, на севере Атлантики. Проходить судну в этом районе довольно сложно. Но если зайти к островам с подветренной стороны, то в глубоких тихих бухтах можно спрятаться от урагана, выждать, когда иссякнет его буйная сила. Природа там суровая и величественная: голые аспидно-черные скалы, вылезающие отвесными базальтовыми кручами из такой же черной воды. Со скал с шумом и плеском обрушиваются в спокойную воду шхер белые водопады. На островах обитает множество одичавших баранов. О них Валентин говорит особенно охотно. Может быть, потому, что, когда их старая ржавая калоша пряталась в одной из бухт от шторма, молодой, любопытный баран засмотрелся на траулер и сильнейший порыв ветра, гуляющий в острых вершинах, сдул его со скалы в воду… Вахтенный штурман крикнул: «Баран за бортом!» — и сыграл водяную тревогу. Матросы с неимоверной быстротой, понимая, что каждая секунда промедления грозит гибелью несчастному животному, спустили за борт шлюпку и с такой яростью налегли на весла, что лодка не плыла, а летела по бухте. Вот и утопающий: баран уже нахлебался воды и не блеял, а лишь кряхтел и заглядывал благодарными глупыми бараньими глазами в озабоченные лица своих спасителей.

Акулы. Эти мерзкие хищники вредили нам в течение всего рейса. Они выедали рыбу вместе с кусками трала, набрасывались на тунцов, попавшихся на крючки, и рвали живых рыб в клочья. На снимке слева один из тунцов, побывавших в акульих зубах.

Но акулы и сами часто попадались на крючки. И среди других — вот такая удивительная рыбина с плоской широкой головой, за форму которой акула получила название «молот-рыба». Глаза у нее расположены по бокам головы, а серпообразный рот с тремястами зубами— снизу. На фотографии (внизу) автор книги с акулой-молот.

Коля Хлыстов вспоминает про остров Сейбл. Остров находится у побережья Канады. Интересен Сейбл и опасен тем, что он… передвигается. Сложен остров из мелкого песка с ракушечником и летом покрыт изумрудной травой. С той стороны, что ближе к берегу, остров омывают воды течения Гольфстрим. Они размывают берег с запада и переносят песок на восточную сторону. И остров постепенно перемещается. Ученые считают, что со временем остров Сейбл вообще исчезнет: мощное течение смоет его с мелководья в океанскую глубину…

Затем разговор возвращается к острову Святого Павла, или, как его именуют бразильцы, Сан Паулу. Найдем мы его или нет?

— Боюсь, что нет, — немного помолчав, убежденно говорит Жаров. — Год назад здесь работали паши суда «Оскол» и «Остров». Однако на том месте, где должен был быть этот Святой Павел, ставили ярусы…

Очень хочется увидеть заброшенный в просторах океана кусочек каменистой земли, и я не соглашаюсь с ним. Немного поспорив и решив, что утро вечера мудренее, мы расходимся по каютам.

На другой день поднялись рано. Прекрасная видимость обнадеживала — тем теплоходам, о которых говорилось выше, приходилось искать остров во время тропических ливней. Точно определить свое местонахождение в океане было трудно.

— По моим расчетам, через час-полтора подвалим к острову, — говорит старпом и кивает головой на руку. — Вот часы на сигнал поставил. Как задребезжат, так и увидим те таинственные камни.

Почти все собрались на верхнем мостике. Бинокли нетерпеливо шарят по горизонту: ну где же он? Неужели проскочим?

— Вижу! — неожиданно раздается голос дяди Вити из ходовой рубки. — До него еще десять миль!

Дядя Витя смотрит в океан через экран радиолокатора. И там, на зеленоватом поле, виднеется несколько темных точек — остров.