Карибский сувенир - Иванов Юрий Николаевич - Страница 10

— После полдника сделаем еще одно траление, и хватит, — решает капитан, — а сейчас пусть люди отдохнут часок…

Освободившись от трала, боцман с непостижимой быстротой разделывается со своими лангустами и, промыв мясо соленой водой, спешит на камбуз.

— Команде пить чай! — категорически, тоном приказа извещает по радио второй штурман, стоящий на вахте Виктор Александрович Шорец.

Еще совсем недавно он был морским офицером, капитаном первого ранга. Поэтому в его разговоре и даже в простой фразе «пить чай» звучат командные нотки.

От кружки горячего крепкого чая никто не откажется. Тем более, что сегодня «на чай» приготовлены душистые, сочные лангусты. Ярко-красные ножки раков заманчиво торчат из кастрюль, распространяя очень вкусный запах.

Ну-ка, что из себя представляет хваленый деликатес? Пододвиньте-ка сюда кастрюльку. Ножки звонко хрустят и разламываются пополам, обнажая нежнейшее мясо, очень напоминающее камчатских крабов.

Но рассиживаться некогда. Вот и динамик уже хрипит: Шорец, прежде чем передать что-либо но радио, долго дует в микрофон. Сейчас он прикажет:

«Команде — на постановку трала!»

Я не ошибся. Бросив ножки, шейки-хвостики и обломки усов-хлыстов, матросы спешат на палубу.

Что же нам принесет третий трал? Неужели опять пустышка или никому не нужная сейчас экзотика?

Валентин Николаевич и Жаров с надеждой смотрят в воду. Оба молчат, оба сосредоточенно попыхивают сигаретами.

— Олуши бросаются в воду — значит, рыба есть, — уверенно говорит акустик и наваливается грудью на крыло мостика.

Мне хочется сказать: «Осторожнее, перевернете судно». Но я молчу — еще обидится. А олуши действительно бросаются в воду: высмотрев там внизу, в прозрачной воде, помятую тралом рыбку, они пикируют вниз и почти без всплеска исчезают в океане. Вынырнув, торопливо заглатывают каких-то рыбешек и снова, взбадривая себя хриплыми, похожими на воронье карканье криками, взлетают в воздух.

— Хоть бы сардина… — слышу я голос Виктора Жарова. — Хоть бы…

Трал у борта. Натужно гудит лебедка, наматывая на свои барабаны стальной трос-ваер. У борта бултыхается разбухший от рыбы куток. Рыба… много рыбы! А там что за чудище ворочается в трале, запутавшись в дели длинным, с шипами, как зубья у пилы, рылом?

— Так это ж мамочка! — восклицает боцман, свесившись за борт.

Что еще за «мамочка»? Что-то я не помню, чтобы хоть одна рыба Атлантики носила такое название.

Трал приподнимают над водой, и теперь я могу уже лучше рассмотреть рыбу — так ведь это не что иное, как рыба-пила!

Через несколько минут куток тяжело опускается на палубу; один из матросов развязывает его, и на горячие палубные доски выливается живым водопадом мелкая серо-зеленая рыбешка — отоперка. Ах ты черт! А мы-то думали, что в трале сардина…

Но ничего не поделаешь. Трудно поймать сардину вот так, наскоком. Могло, конечно, и посчастливиться, только на это и надеялись. Но нет, не повезло нам. И придется крючки нашего яруса наживлять ставридой.

Ну, а что же делать с пилой? Она запуталась в трале и сердито шевелится в нем. Шевелится так, что крепчайшая капроновая сеть трещит и расползается.

— Придется ее успокоить, — говорит боцман и достает тяжелую кувалду, которой глушат акул.

Несколько ударов… Рыба перестает шевелиться и покорно ожидает своей участи. Пока рыбу освобождают от трала, я припоминаю все, что когда-то читал о ней.

Относится «мамочка», как назвал рыбу-пилу боцман, к отряду акулообразных. Но, несмотря на родство с акулами, рыба-пила — спокойное, миролюбивое существо, почти не имеющее врагов. Ее рыло, оканчивающееся грозной пилой, внушает морским хищникам опасение, и они обходят рыбу-пилу стороной. Но для чего же рыбе пила? Только ли для того, чтобы защищаться в случае нападения на нее более крупных животных? Конечно нет. Выше я назвал морду рыбы-пилы рылом. Это название как нельзя лучше подходит для костяной пилы: ею рыба роет вязкий ил, а затем заглатывает мелких донных животных, добытых из грунта.

Обитает этот вид рыб в теплых тропических водах, обычно в устьях, впадающих в океан рек, где обильно развивается донная фауна — множество мелких живых организмов, за которыми и охотится рыба-пила. Например, на западном побережье Африки рыба-пила обитает в устье реки Жеба. В предыдущем рейсе «Олекма» работала в том районе, и тралы часто приносили на борт судна длиннющих песчано-серых рыб, вооруженных устрашающей пилой. Кстати, там их и окрестили «мамочками». Дело в том, что на «Олекме» плавал профессор-ихтиолог. Когда была поймана первая рыба-пила, огромная, почти семиметровой величины, профессор так обрадовался, что сказал, обращаясь к пиле: «Ах ты пилочка… мамочка ты моя…»

— Порядочек, — слышу я голос боцмана, и в тот же момент раздается его нервный крик: освобожденная от трала почти шестиметровая, сильная рыбина взмахнула неожиданно хвостом, и, не обладай боцман с детства природной резвостью, получил бы он хорошего шлепка.

Когда «мамочку» успокоили, хвост ее привязали толстым, сезалевым канатом к железной скобе, и вся палубная команда во главе с бригадиром уселась на рыбину верхом. Только боцман отказался.

— Внимание, — сказал я, — снимаю!

Но не успел еще нажать на затвор, как рыба напряглась, а при слове «снимаю» рванулась, порвала канат и расшвыряла любителей фотографироваться в разные стороны.

Долго еще билась на палубе рыба, хлестала о борт мускулистым хвостом и скребла своей пилой палубу. Но участь ее уже была решена. С нее содрали грубую, толстую шкуру, свернули ее и убрали в морозильную камеру. Потом из нее получилось превосходное чучело.

Много интересного увидели мы во время поиска сардины. Океан не скупясь преподносил нам подарки: зубастые пагеллюсы, угри, лангусты, рыбы-сабли, пила-рыба. Но вот косячок сардины, который был нам так нужен и ради которого мы мочили свой трал в мутных прибрежных водах, косячок жирной серебристой рыбки остался непойманным… и гуляет теперь сардина в фиолетовом водном сумраке, откармливается на обильных подводных лугах.

Мы больше не можем задерживаться. Впереди еще очень долгий путь. Впереди еще заход в Дакар. Пора убирать трал.

— Ну что ж, в Дакар? — говорит Жаров капитану.

— В Дакар, — отвечает тот и поднимает к глазам бинокль: навстречу нам спешит, грузно осев в воде, крупное судно. Подкрутив окуляры, Валентин Николаевич уверенно определяет: — БМРТ…

БМРТ — это значит большой морозильный рыболовный траулер. Такие, как стояли в очередь под разгрузку у плавучей базы «Актюбинск». Много я видел и в порту и в море таких траулеров, но всегда еще и еще раз с удовольствием рассматриваю прекрасные рыболовные теплоходы БМРТ, созданные советскими кораблестроителями. Очертаниями своего корпуса эти большие траулеры напоминают комфортабельные океанские лайнеры.

Судно быстро приближается к нам. Его белые надстройки все выше поднимаются над водой. Вскоре уже простым глазом можно прочесть название судна: «Изумруд». С большой скоростью траулер проносится мимо — спешит сдать улов. А там — опять на промысел. БМРТ — настоящий плавучий завод по добыче и обработке рыбы. В его вместительных трюмах изготавливаются консервы, рыбий жир, кормовая мука, а в морозильных камерах рыба замораживается. В таком виде она долго сохраняется, не теряя своих вкусовых качеств. Траулер проходит мимо, и нам хорошо видна корма со слипом — площадкой, наклоненной к воде под углом в 40°. В отличие от других типов рыболовных судов, на БМРТ применяют кормовое траление — трал опускают в воду с кормы, по слипу. Так же его и поднимают с уловом на судно: по слипу втаскивают на кормовую палубу.

Крупная волна от траулера качнула нашу «Олекму», и она приветливо накренилась вслед удаляющемуся судну. Из крикливой стаи чаек, спешащей за «Изумрудом», отделилось несколько птиц и полетело вслед за «Олекмой». Наверное, им очень понравился наш небольшой белый теплоход. Ну что ж, если вам очень хочется совершить дальнее путешествие, летите за нами… И тогда из Африки вы попадете в воды Южной Америки…