Любовница смерти - Акунин Борис - Страница 18

Он был волшебно прекрасен

– Сегодня я представлю вам лучшее из своих изобретений! – объявил дож, стремительно входя в полутемную гостиную.

Он показался Коломбине волшебно прекрасным в малиновой бархатной блузе с батистовым жабо, сдвинутом набок берете и коротких замшевых сапогах. Истинный Мефистофель! На боку, усугубляя сходство, посверкивал драгоценными каменьями кинжал.

Вслед за ним из дверей повеяло сквозняком, свечи на столе затрепетали и погасли – остался лишь неверный пламень жаровни.

Дож вынул клинок из ножен, коснулся поочередно каждой из свечей, и – о чудо из чудес – они снова зажглись одна за другой!

Затем Просперо обвел взглядом собравшихся, и глаза каждого загорелись, точно так же, как минутой раньше свечи. Коломбина ощутила на себе привычное воздействие этого магнетического взгляда. Ее вдруг бросило в жар, сделалось трудно дышать, и она почувствовала, что наконец просыпается, выходит из спячки, длившейся целых три дня – всё то время, пока не было вечерних собраний.

Самое сказочное, самое чудесное из всех доступных человеку переживаний – предвкушение чуда – охватило и Коломбину, и, надо полагать, всех остальных.

Кудесник встал перед столом, и только теперь большинство присутствующих заметили, что все стулья кроме одного, председательского, исчезли, а посередине полированной поверхности возвышается нечто круглое, похожее на большой свадебный торт и прикрытое узорчатым платком.

– Когда-то я был инженером, и, говорят, недурным, – сказал дож, вкрадчиво улыбаясь в седые усы. – Но, уверяю вас, ни одно из моих изобретений не может сравниться с этим по гениальной простоте. Офелия соединилась с Вечным Суженым. Мы рады за нее, но кто теперь поможет нам поддерживать связь с Иным Миром? Я долго ломал над этим голову и придумал. Что лучше и недвусмысленней всего оповещает человека о том, как к нему относится рок?

Он подождал ответа, но все одиннадцать соискателей молчали.

– Ну же! – подбодрил нас Просперо. – Решение подсказал мне один из вас – принц Гэндзи.

Все посмотрели на Гэндзи. Тот глядел на дожа исподлобья, словно предчувствовал какую-то каверзу.

– Слепой случай, – торжествующе объявил Просперо. – Нет ничего более зрячего, чем слепой случай! Это и есть воля Высшего Судии. Спиритический сеанс – ненужная аффектация, забава для скучающих, истеричных дамочек. У нас все будет просто, ясно и безмолвно.

С этими словами он сдернул со стола платок. Что-то пестрое, колесообразное блеснуло сотней ослепительных звездочек. Рулетка! Обычная рулетка, из тех, какие можно увидеть в любом казино.

Однако, когда соискатели сгрудились вокруг стола и рассмотрели рулетку получше, обнаружилось, что в этом колесе фортуны имеется одна необычность: там, где полагалось быть двойному зеро, белел череп с перекрещенными костями.

– Изобретение называется «Колесо Смерти». Теперь каждый сможет сам выяснить свои отношения с Вечной Невестой, – сказал Просперо. – А вот вам и новый медиум. – Он раскрыл ладонь – на ней, посверкивая, лежал маленький золотистый шарик. – Этот прихотливый и, на первый взгляд, не подвластный ничьей воле кусочек металла станет вестником Любви.

– Но ведь Послания могут быть отправлены и иным способом? – встревоженно спросила Львица Экстаза. – Или теперь непременно через рулетку?

Беспокоится за свои Знаки, догадалась Коломбина. Ведь у Львицы установились с Царевичем собственные тайные отношения. Интересно какие? Что за Знаки он ей посылает?

– Я не толмач у Смерти, – строго и печально молвил дож. – Я не владею Ее языком в совершенстве. Откуда мне знать, каким способом пожелает Она объявить своему избраннику или избраннице о взаимности? Но этот способ прямого общения с роком представляется мне неоспоримым. Он похож на тот, при помощи которого древние выпытывали у оракула волю Морты, богини смерти.

Такой ответ Львицу, кажется, совершенно удовлетворил, и она с видом превосходства отошла от стола.

– Каждый из вас получит равный шанс, – продолжил Просперо. – Тот, кто чувствует себя готовым, кто достаточно крепок духом, может попытать счастья уже сегодня. Кому повезет, у кого после броска шарик попадет на знак мертвой головы, тот и есть избранник.

Сирано спросил:

– А если все попытают счастья, и никому не повезет? Так и будем крутить колесо ночь напролет?

– Да, вероятность успеха невелика, – согласился Просперо. – Один шанс из тридцати восьми. Если никому не повезет, стало быть, Смерть еще не сделала свой выбор. Игра продолжится в следующий раз. Согласны?

Первым откликнулся Калибан:

– Превосходная идея, Учитель! По крайней мере всё будет честно, без любимчиков. Эта ваша Офелия меня терпеть не могла. С ее сеансами я дожидался бы своей очереди до скончания века! А между прочим, кое-кому из тех, кто пришел позже меня, уже удалось сорвать куш. Теперь всё будет по-честному. Фортуна, ее не обдуришь! Только зря вы не позволяете бросать жребий несколько раз, до результата.

– Будет так, как я сказал, – сурово оборвал его дож. – Смерть – не та невеста, которую тащут к алтарю силой.

– Но бросать шарик может только тот, кто, так сказать, нравственно созрел? Участие в игре не является обязательным? – тихо спросил Критон и, когда дож кивнул, сразу же успокоенно заявил. – В самом деле, эти спиритические завывания порядком надоели. С рулеткой быстрей, и сомнений никаких.

– По-моему, затея с азартной игрой вульгарна, – пожал плечами Гдлевский. – Смерть – не крупье в белой манишке. Ее Знаки должны быть поэтичней и возвышенней. Но можно и шарик по кругу погонять, пощекотать себе нервы. Отчего нет?

Лорелея горячо воскликнула:

– Вы правы, светоносный мальчик! Эта затея принижает величие Смерти. Но вы не учитываете одного: Смерти чужд снобизм, и с каждым, кто в нее влюблен, Она беседует на доступном поклоннику языке. Пусть крутят свое колесико, нам-то с вами что за дело?

Коломбина заметила, что Калибан, завидовавший обоим поэтическим небожителям и ревновавший их к дожу, весь скривился от этих слов.

Прозектор Гораций покашлял, поправил пенсне, деловито осведомился:

– Ну хорошо, предположим, одному из нас выпал череп. Что дальше? Каковы, так сказать, последующие действия? Счастливец должен немедленно бежать вешаться или топиться? Этот акт, согласитесь, требует известной подготовки. Если же отложить исполнение до утра, то в душе может шевельнуться слабость. Не будет ли оскорблением для Смерти и всех нас, если ее избранник… м-м-м… сбежит из-под венца? Прошу извинения за прямоту, но я не полностью уверен во всех наших членах.

– Вы… Вы намекаете на меня? – дрожащим голосом выкрикнул Петя. – Вы не смеете! Если я давно состою в клубе и до сих пор еще жив, это вовсе не означает, что я уклоняюсь или малодушничаю. Я ждал сообщения от духов! А рулетку я готов крутить первым!

Коломбину Петин эмоциональный всплеск застал врасплох – она-то вообразила, что выпад прозектора адресован ей. На воре шапка горит: как раз представила себе, что придется нынче же, вот прямо сегодня умереть, и сделалось невыносимо, до дрожи страшно.

Просперо поднял руку, призывая к молчанию.

– Не беспокойтесь, я обо всем позаботился. – Он показал на дверь. – Там, в кабинете, приготовлен хрустальный бокал с мальвазеей. В вине растворен цианид, благороднейший из ядов. Избранник или избранница осушит свадебный кубок, потом пройдет улицей до бульвара, сядет на скамейку и четверть часа спустя уснет тихим сном. Это хороший уход. Без боли, без сожалений.

– Тогда другое дело, – пожевав губами, сказал Гораций. – Тогда я «за».

Близнецы переглянулись, и Гильденстерн изрек за обоих:

– Да, нам этот способ нравится лучше, чем спиритизм. Математическая Wahrscheinlichkeit[2] – это серьезней, чем голос духов.

Кто-то коснулся Коломбининого локтя. Обернулась – Гэндзи.

– Как вам изобретение Просперо? – спросил он вполголоса. – Вы единственная ничего не сказали.