Очаровательная лгунья - Картленд Барбара - Страница 27

Она почувствовала, что граф поднялся, и поняла, он уходит, и она теперь, наверное, никогда больше не увидит его. Сейчас он отдаст приказание слугам выгнать ее из замка.

И помимо горя от того, что ей придется расстаться с ним, ей еще предстоит испытать и унижение. Внезапно, к своему искреннему изумлению, Ноэлла услышала, что шаги его приближаются к кровати, а вовсе не удаляются от нее.

Обойдя вокруг постели, граф лег рядом с Ноэллой и обнял ее. Бережно притянул он ее к себе, и голова Ноэллы нежданно-негаданно оказалась у него на плече. Не в силах поверить в случившееся, она осторожно открыла глаза – граф был здесь, с ней рядом.

Близость его показалась, ей настолько восхитительной, что Ноэлла даже подумала, что спит и видит чудесный сон.

– Не плачьте, моя хорошая. Позвольте лучше рассказать, какие чувства я к вам испытываю, – проговорил граф своим проникновенным голосом.

Ноэлла изумленно раскрыла глаза и взглянула ему прямо в лицо – оно оказалось совсем рядом.

По телу пробежала дрожь, однако не страх был тому причиной. В сердце Ноэллы зародилась робкая надежда, словно мерцание первой вечерней звездочки, что все не так плохо, как ей казалось.

Инстинктивно, даже не осознавая того, что делает, Ноэлла придвинулась к графу чуть ближе.

– Давайте начнем с самого начала, – предложил он. – Скажите мне, кто вы на самом деле.

– Я… я не ваша… сестра.

– И я очень этому рад!

– Рады? Но я…

– Кто вы? – перебил граф. – Это мы должны выяснить в первую очередь.

– Я… меня зовут Ноэлла Вейкфилд. Моя мама была кузиной вашей матери. Они выросли вместе.

– Значит, вы доводитесь мне дальней родственницей, – заметил граф. – Потому-то, наверное, вы так похожи на мою сестру.

– Нас с Ноэлли можно было принять за… близнецов.

– Что с ней случилось?

– Она… и ее мама… умерли… в нашем доме… в…. Борчестершире.

– Где, как я подозреваю, Джаспер вас и нашел?

– Он приехал за Ноэлли… а когда увидел меня… убедил притвориться… будто я и есть ваша сестра. Ему… нужны были… деньги.

– Не могу винить его за то, что он воспользовался такой уникальной возможностью, – неожиданно сказал граф.

Испугавшись, что он опять на нее рассердится, Ноэлла снова принялась извиняться:

– Простите меня… Пожалуйста! Не могу передать… как я сожалею… что обманывала вас!

– Я знаю, что вас гложет чувство вины, – проговорил граф. – Но мне хотелось бы, чтобы вы сказали мне, Ноэлла, честно и откровенно, какие чувства, помимо этого, вы ко мне испытываете.

Ноэлла, смутившись, не смогла проронить ни слова, только спрятала лицо у него на груди.

– Я хочу знать правду! Только правду! – настаивал Граф.

И он, осторожно приподняв за подбородок ее голову, заставил тем самым Ноэллу глядеть ему прямо в глаза.

– Я… я не могу… сказать вам, – прошептала Ноэлла.

– Почему?

– Потому что… вы не захотите… этого слышать… Потому что… это будет для вас… полной неожиданностью.

– Очень сомневаюсь, – улыбнулся граф. – Но я хочу знать правду.

Одной рукой он приподнимал ее голову за подбородок, а другой обнимал за плечи, и Ноэлла ощутила странное чувство, будто вся она принадлежит ему.

Куда только девались ужас и горе!

Вместо них возникло необыкновенное ощущение, словно звезды спустились с небес и закружились вокруг нее в волшебном хороводе.

– Скажите мне правду! – настаивал граф.

Губы его были близко-близко.

– Я… я люблю вас, – прошептала наконец Ноэлла. – Ничего не могу с собой поделать… но я люблю вас… И когда я от вас уеду… у меня будет только одно желание… умереть.

Граф обнял ее обеими руками и притянул к себе еще ближе. И губы его коснулись ее губ. Прикосновение их было столь сладостным, что Ноэлла поняла – она ждала этого ощущения постоянно, пока жила в замке, и в то же время не смела надеяться, что такое возможно.

Словно звездный свет укутал ее всю, с головы до ног, лаская плечи, руки, губы. Это было настолько восхитительно, что Ноэлла и представить себе подобного не могла. Ей даже на миг показалось, будто она умерла и теперь находится на небесах. Она и не предполагала, что способна испытывать такой восторг, такое невиданное счастье, словно данное ей самим Господом.

– Я люблю… Я… люблю вас! – пело, ее сердце.

И Ноэлла знала, что граф слышит эти слова. Поцелуй длился так долго, что Ноэлле даже показалось, что она сейчас задохнется. Наконец граф поднял голову и каким-то странным, нетвердым голосом спросил:

– Неужели такое возможно? Неужели после всех страданий, которые я перенес, свершилось чудо и ты мне не сестра?

– Так… вы… страдали? – удивилась Ноэлла.

Охваченная незнакомыми доселе чувствами, она едва могла говорить и смысл сказанного графом доходил до нее с трудом.

– Я полюбил тебя с той самой минуты, как только увидел, – продолжал граф. – Ни разу в жизни не доводилось мне встречать такую очаровательную девушку. И когда я понял, что влюбился и что любовь эта принесет мне одни страдания, я решил во что бы то ни стало выдать тебя замуж.

– Так вот… почему вы… заставляли меня выйти замуж… за сэра Стефана!

– Я считал, что, став его женой, ты, по крайней мере, не будешь ни в чем нуждаться, – сказал граф.

– Но вы… так сердились на меня… и были так жестоки… ко мне!

– Как я мог вести себя по-другому, когда ты сводила меня с ума? Всякий раз, когда я смотрел на тебя, мне хотелось тебя целовать!

Ноэлла подняла голову и выжидающе посмотрела на него. Граф страстно приник к ее губам. Он целовал ее со всем пылом, на который только был способен, требовательно, даже несколько грубовато, словно заявляя о своих правах на нее. Однако Ноэлла не испугалась, хотя огонь, снедавший графа, казалось, перекинулся с его губ на ее губы, опалив их жаром.

Когда он, наконец, оторвался от ее губ, Ноэлла воскликнула:

– Я люблю тебя! Ах, Линдон… как же я люблю тебя! Но… что же нам… делать?

– Пожениться, – ответил граф. – Только тогда я буду спокоен, что никогда тебя не потеряю.

– Но… как же нам… это сделать? – испуганно спросила Ноэлла. – Все… считают… нас братом и сестрой. И я знаю, что… ты не потерпишь… никакого скандала.

– Никакого скандала не будет, – твердо сказал граф.

– Но… как нам… избежать его? – спросила Ноэлла.

– Придется проявить некоторую изобретательность, моя любовь, – ответил граф. – Равно как и в отношении Джаспера.

Увлекшись поцелуями, Ноэлла о Джаспере и думать забыла. Но теперь его зловещий образ опять возник перед ней, словно угрожая им обоим.

– Предоставь все мне, – проговорил граф. – Нам нет никакой необходимости присутствовать на похоронах Джаспера. Я сделаю так, что пройдут они быстро и тихо. Никто из родных даже не будет уведомлен о том, что он умер.

Ноэлла внимательно слушала. И в то же время, боясь, что что-то может разрушить ее счастье, не выпускала из своей руки руку графа и не сводила с него глаз.

– Какая же ты красивая! – внезапно воскликнул он. – Дело тут не только во внешности. Все, что ты говоришь, все, что делаешь, заставляет меня любить тебя еще больше. Я знаю, что и дня не смогу без тебя прожить!

– Как ты можешь… говорить мне… такие прекрасные слова… когда я так… тебя обманывала? – удивилась Ноэлла. – Наоборот… после этого… ты должен был… еще больше, чем теперь… не доверять… женщинам.

– Я не верил женщинам, – ответил граф, – потому что очень сильно скучал по матери, после того как она меня бросила. Мне хотелось возненавидеть ее за все принесенные мне страдания.

Ноэлла тихонько ахнула, однако прерывать графа не стала.

– А потом, – продолжал он, – когда ты спасла меня от смерти, уготованной мне Джаспером, я понял, что ты любила меня так сильно, как женщина способна любить свое дитя. А сейчас, моя хорошая, я знаю, что ты любишь меня и как мужчину.

– Я так сильно… тебя люблю, – сказала Ноэлла, – что не могу даже… выразить словами… свои чувства.

И говоря это, Ноэлла коснулась рукой лица графа, ей все казалось, что чудесный сон, который ей снится, вот-вот развеется.