Королев: факты и мифы - Голованов Ярослав - Страница 131

Что за БИ? Откуда он взялся?

Был такой не очень удачливый авиаконструктор Виктор Федорович Болховитинов. В его КБ работали два молодых инженера: Александр Березняк и Алексей Исаев. Березняку пришла в голову идея создать ракетный самолет. Он поделился ею с Исаевым, и они вместе, никому ничего не сказав, начали проектировать невиданную машину. Это была чистая самодеятельность, через много лет Исаев вспоминал:

– ...Страшно вспомнить, как мало я тогда знал и понимал. Сегодня говорят: «открыватели», «первопроходцы». А мы в потемках шли и набивали здоровенные шишки. Ни специальной литературы, ни методики, ни налаженного эксперимента. Каменный век реактивной авиации. Были мы оба законченные лопухи!..

Работа эта их страшно увлекла, ни о чем другом думать они не могли, и, в конце концов, однажды вечером поехали домой к Болховитинову и все ему рассказали. Болховитинов посмотрел их расчеты, полистал эскизы и сказал задумчиво:

– Все это может у вас получиться...

Так их самодеятельность была узаконена шефом, но ни в каких планах КБ самолет не значился.

Болховитинов катался в воскресенье на яхте по Клязьминскому водохранилищу и, подойдя к берегу, увидел Исаева, сидящего на мотоцикле.

– Виктор Федорович, война! – крикнул Исаев.

Он посадил шефа на багажник и отвез в наркомат.

В тот же день нарком авиационной промышленности Алексей Иванович Шахурин93 узнал о самолете БИ и дал команду построить опытный экземпляр за месяц.

Через месяц и десять дней БИ – Березняк и Исаев назвали самолет первыми буквами своих фамилий – выкатили на аэродром. Но двигателя для него не было, да и выбирать тогда особенно не из чего было. Остановились на новом двигателе Душкина – варианте двигателя того, что он делал для РП-318.

– Двигатель выглядел внушительно, а показатели имел ерундовые, – вспоминал Исаев. – Расчет был на одну-единственную атаку. Эта атака должна была уничтожить вражескую машину, а после ее окончания самолет должен был спланировать на свой аэродром... Осенью 41-го КБ Болховитинова эвакуировали на Урал. Разместилось оно в Билимбае на крохотном труболитейном заводике. В Кольцове, туда, где сейчас Свердловский аэропорт, эвакуировали научно-испытательный институт ВВС. Там они и нашли Бахчи – Григория Яковлевича Бахчиванджи – летчика-испытателя для своего БИ. И 15 мая 1942 года состоялся первый полет. Двигатель работал около минуты, но за это время Бахчи сумел забраться на полторы тысячи метров.

После первого полета стало ясно, что БИ нужен более совершенный двигатель. Болховитинов узнал, что в Казани работает зек Глушко, специалист по ЖРД. Вместе с Исаевым они поехали в Казань. Если инженеры Душкина напускали на свой двигатель туман в прямом (от паров кислоты) и переносном смысле, близко к нему никого не подпускали – «совершенно секретный объект!» – то Глушко, пользуясь правами «врага народа», не темнил, говорил все как есть, показал свои разработки, отдал методики расчетов. Он даже предложил для БИ связку из четырех своих камер, но Исаеву такой вариант не понравился.

– Эта связка нам всю машину испортит, – ворчал он. – Посмотрите, у нас не самолет, а девушка, стройная, тоненькая, а тут будет ж..., как у старой бабы.

К счастью, Исаев вернулся из Казани в Билимбай расстроенный. Расстроенный, потому что понял, что создать хороший двигатель – дело непростое. К счастью – потому что ему ничего не оставалось, как самому приниматься за проектирование ЖРД, и это решение стало началом ракетной биографии выдающегося конструктора космической техники, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственных премий Алексея Михайловича Исаева – мы еще встретимся с ним.

Вот в это самое время и появляется в Казани Королев со своими идеями возрождения ракетоплана. У Королева, пусть очень заманчивая, но только идея. У Болховитинова – реальная машина, которая уже летает. Не правильнее ли будет, прежде чем начинать новую работу, посмотреть, а стоит ли игра свеч? На что вообще годна эта штуковина с огненным хвостом?

В подобных скептических рассуждениях был здравый смысл, тем более что нельзя забывать о времени, предельно неподходящем для опытных разработок: пик войны, немецкое наступление на юге, начало сталинградской битвы.

История БИ закончилась печально: 27 марта 1943 года – в трагический день – ровно через четверть века, час в час этот день отнимет у нас Юрия Гагарина, – во время седьмого испытательного полета погиб Григорий Бахчиванджи. Его мужество оценят лишь через сорок лет, присвоив ему звание Героя Советского Союза. А тогда решение о постройке 30-40 опытных машин было отменено. Вместо них появился один-единственный, и товарищи Бахчи – Константин Груздев и Борис Кудрин еще продолжали какое-то время испытания ракетного самолета, но разгадать причину гибели Бахчи так и не смогли. Лишь через годы выяснилось, что сверхскоростной истребитель, очевидно, погиб именно потому, что он сверхскоростной: летчик-инженер Кочетков и другие испытатели обнаружили и изучили явление затягивания самолета в пике на больших скоростях. Думаю, если бы Королев построил свой ракетоплан, его РП ожидала бы та же участь, что и БИ: законы аэродинамики одни для всех. А ведь тогда Сергею Павловичу было еще только тридцать семь лет, и он наверняка захотел бы полететь сам...

37

Жизнь в Казани более напоминала шарагу на Яузе, чем омский завод. Королеву сразу бросилось в глаза то, чего не было в Омске: светомаскировка. Казань немцы не бомбили. Рассказывают, что однажды залетел сюда фашист-разведчик, и все. Но зенитчики стояли, и все окна в большом здании заводоуправления были перечеркнуты тряпочными крестами: защита от осколков стекла, если ударит воздушная волна.

Здание заводоуправления стояло на стыке двух территорий: авиазавода № 22 и моторного завода № 16, эвакуированного из Воронежа. Группа Глушко находилась как бы при моторном заводе, но директору завода не подчинялась. У казанских зеков был свой «директор» – Василий Петрович Бекетов, чекист с инженерным дипломом.

Административное здание представляло собой три четырехэтажных корпуса, соединенных трехэтажными перемычками так, что все здание в плане напоминало огромную букву «Ш». В левой стойке этого «Ш» и находилось ОКБ. На втором этаже размещался кабинет Бекетова с приемной, где сидела секретарша, кабинет второго чекиста майора Кобеляцкого (вряд ли надо уточнять, какое прозвище дали ему зеки), маленькая комната, в которой работал Глушко со своим преданным помощником техником Иваном Ивановичем Ивановым и нормировщиком Вольфом. Дальше – большая комната со столами в два ряда, где располагались сотрудники Глушко: Жирицкий, Беленький, Витка, Нужин, Озолин, Уманский, Агафонов и жена Агафонова, позднее – Лист. Королев сидел на третьем этаже как раз над кабинетом Бекетова. Там же размещались жилые комнаты зеков.

В каждой комнате ночевало человек по двадцать. Постельное белье меняли раз в десять дней. В спальнях висели портреты вождей. Никому и в голову не приходило, что коли они «враги народа», которых вожди эти покарали, то портреты – кощунство по отношению к вождям.