Представление для богов - Голотвина Ольга - Страница 59

Наемница заметила Сокола, издала пронзительное короткое шипение и опустила меч. Арлина, не привыкшая еще к сигналу прекращения схватки, продолжала атаку. Аранша уклонилась от клинка и поменяла положение так, чтобы госпожа оказалась лицом к Хранителю.

Увидев жениха, Арлина ойкнула, выронила меч и в отчаянии вскинула руки, чтобы поправить волосы, начисто забыв при этом, что служанка с огромным трудом сколола их в узел. Разумеется, суматошные старания привести прическу в порядок лишь выпустили на свободу буйный черный водопад, расшвырявший вокруг шпильки.

Нет, улыбнулся Орешек, не выйдет из девочки бойца. Разве ж это можно — бросать оружие на землю?

Мысль эта доставила ему удовольствие. Почему-то не хотелось, чтобы Арлина стала умелым воином. Аранша — другое дело: боевое мастерство шло ей, было частью ее тела и души...

Под стеной башни лежало бревно. Усевшись на него, Орешек похлопал ладонью по шершавой коре. Арлина охотно села рядом — веселая, разгоряченная, немного смущенная. Наемница замешкалась, но после приглашающего взгляда Хранителя опустилась на краешек бревна.

— Господин мой, — спросила Арлина, торопясь увести разговор от фехтования, — правда ли, что к Лунным горам движется силуранская армия?

— Правда, — выдал Хранитель военную тайну, которую в крепости и так знал каждый раб. — Но они скоро повернут на запад, к Фаншмиру.

Арлина перевела вопросительный взгляд на Араншу.

— Все верно, госпожа, — авторитетно подтвердила та. — Наши разъезды все время следят за силуранцами. Позавчера приглядывал мой десяток.

Наемница сказала «мой десяток» со спокойным величием. Джангилар Меч Судьбы мог бы таким же тоном сказать: «Мое королевство!» При этом Аранша не удержалась: дотронулась до свисающей с перевязи железной бляхи на тонкой цепочке — знака десятника.

Отметил Орешек и то, что перевязь на Аранше не зелено-красная, как в день его прибытия в крепость, а зелено-белая. Шайвигар расстарался — теперь солдаты, как и положено, носили цвета Клана своего Хранителя.

— Значит, это война... — печально сказала Арлина.

— Не война, а дурацкая заварушка, — отозвалась ободренная вниманием Аранша. — Пока дотопают они до Фаншмира, пока погрузятся на корабли... Наши портовые города наверняка извещены разведчиками, а береговая оборона там ого-го какая! Вот я в Яргимире служила... Прямо на скалах катапульты, да такие мощные — глядеть страшно! Целые глыбы швыряют! Канаты не люди натягивают, а упряжки быков!

— Ты, наверное, долго бродила по свету и много повидала... — скользнула в голосе Арлины зависть, легкая, как летнее облачко.

— Да не особенно... В Яргимире было первое место службы. Потом нашу сотню перебросили в Ваасмир. Хороший город, служи да радуйся... Нет, дернула меня Серая Старуха сотнику нос набок свернуть!

— За что ж ты его так?

— А пусть не тянет лапы куда не просили... Еще легко отделалась, могли руку отрубить за то, что своего командира ударила. Спасибо ваасмирскому дарнигару, не поленился во всем разобраться. Сотника — в рядовые, а меня — в это захолустье...

— Тебе не нравятся здешние края?

— Почему — не нравятся? Это моя родина. Откуда ушла, туда и вернулась.

— Ты никогда не рассказывала о себе, — укорила ее Арлина.

— А разве это интересно высокородной госпоже? — искренне удивилась наемница. — Мои родичи рыбачат на берегу Моря Туманов... то есть рыбачили. — Аранша нахмурилась, голос ее стал низким и напряженным. — Господину, конечно, рассказали про деревню Старый Невод, на которую в Первотравном месяце напали Подгорные Твари. У меня там все родные погибли — дед и сестра с малышами. Теперь и вернуться некуда...

Три человека притихли. Крепость вдруг показалась им маленькой, стены ее — низкими и непрочными. Вражеской армией стояли вокруг горы, обитель злобных чудовищ. Силы, более древние, чем крепость, страна и даже сам Человек, хмуро глядели на кучку камней, уложенных один на другой жалкими людскими руками...

Все трое обрадовались, когда из-за угла вывернулся маленький наемник Тайхо и, по-взрослому приветствовав Хранителя, передал настоятельную и срочную просьбу Правой и Левой Руки — пожаловать в шаутей...

Дарнигар, заложив тяжелые ладони за пояс, мерил большими шагами комнату. Шайвигар, бледный, с подрагивающими губами, смотрел перед собой. Он не встал, когда вошел Хранитель. Это сразу отметил наблюдательный Орешек, который и без того был встревожен тем, что помощники ждали его не в зале шаутея, а в покоях Хранителя — для особой секретности. Вей-о! Не к добру это!

— Что случилось? — тревожно спросил Орешек.

Харнат остановился и вскинул на Хранителя мрачные глаза.

— В полдень не вернулся из дозора третий десяток второй сотни. Я послал на разведку троих конных. Они вернулись с дурными вестями. Силуранская армия не повернула на запад. Она движется к перевалу, господин мой. Завтра Нуртор будет здесь.

Ледяной ком прокатился от горла к животу Орешка. Парень почувствовал себя мышонком, на спину которого легла когтистая лапа.

— Надо известить короля... и Ваасмир...

— Уже отправлены трое гонцов. Разными дорогами.

— Правильно, — сказал Хранитель, беря себя в руки. — Какие еще отданы приказы?

— Я вызвал сотников. Надо собрать солдат в казармах, запереть кабак, подготовить все для приема крестьян, которые ночью хлынут сюда с семьями и скотом...

— Первые крестьяне уже заявились, — вставил шайвигар. — Если господин позволит, прикажу увеличить выпечку хлеба.

— Распоряжайся, как считаешь нужным, почтенный Аджунес, — отозвался Хранитель. — Я уверен, что хозяйственные заботы в надежных руках... — и менее уверенно добавил, обернувшись к Харнату: — Вероятно, солдатам надо раздать оружие...

— Сразу после вечерней переклички, — подтвердил дарнигар, даже взглядом не показав, как позабавила его наивность Хранителя. Воины и так не расставались с оружием. Это, конечно, было против правил, но попробуй заставить наемника после дежурства сдать любимый меч в арсенал! Харнат, как и другие командиры, всюду и везде, смотрел на это сквозь пальцы. А если неопытный чудак вроде молодого Сокола спрашивал солдата, почему вне караула тот разгуливает с клинком в ножнах, воин не моргнув глазом отвечал, что собирается потренироваться на плацу (это разрешалось в любое время дня).

Харнат постарался натолкнуть Сына Клана на самое главное:

— Объявить Большой Сбор имеет право лишь Хранитель, и я покорно жду приказа...

— Ах да... конечно...

«Что еще? — лихорадочно соображал Орешек. — Дом Исцеления?»

— Надо приказать Зиннитину подготовить все к приему раненых... может, дать ему еще пару рабов в помощь...

— Сделаем, господин мой, — кивнул Аджунес.

— Катапульты, — азартно продолжал Хранитель, — и копьеметы. Я видел, на стенах стоят только рамы...

— Так, господин, — отозвался Харнат. — Механизм и канаты убраны от непогоды... Всю ночь будем собирать, при факелах. Пусть Левая Рука даст мастеров-рабов...

— Кузнеца дам, — взвился Аджунес, — а плотников — ни за что! Своими силами управитесь, среди солдат такие умельцы есть... Армия с марша на стены не полезет, а мне крестьян размещать надо! Они со скотиной припрутся, а на скотном дворе и так тесно... кормушки новые, навесы... ах да, для людей тоже навесы нужны от непогоды...

— Почему раньше не позаботились? — возмутился Хранитель.

— Кто ж знал... а доски в хозяйстве всегда нужны... Зато, — поспешил добавить шайвигар, — с продовольствием все в порядке, любую осаду выдержим.

— Так, — деловито подытожил Хранитель, — перекличку — немедленно, катапульты собрать, караулы удвоить...

И вдруг он осекся. Харнат и Аджунес с тревогой увидели, что лицо молодого Сокола резко побледнело, на лбу выступили мелкие капельки пота.

— Не занемог ли высокородный господин? — робко спросил шайвигар.

— Я... нет... о чем это я?.. Ах да, Большой Сбор... перекличка... Пусть Правая Рука сейчас же распорядится. А ты, почтенный Аджунес... эти... навесы... Я скоро выйду к вам и сам проверю.