Представление для богов - Голотвина Ольга - Страница 29

— Высокий гость изволил сказать «брысь!».

— И твое сердце из-за этого разбито?

— Ясное дело, в осколочки да в мелкий порошок! — изобразила девица голосом душевное терзание.

— Он там, в столице, не к таким небось привык...

— А я знаю, к каким он привык! — многозначительно и веско заявила Перепелка.

— Да ну? И откуда знаешь? Он что, кроме «брысь», еще что-то сказал?

— А помните гонец был из столицы, указ привез?

— Гонца помню. Мрачный такой, слова из него не вытянешь...

— Это ты не вытянешь. А я даже мраморную статую смогу выспросить, в честь какого события она воздвигнута.

— Ишь ты! Это что, секрет у тебя какой есть?

— А как же! Возьми ушат с водой, посмотри в него на свою рожу. А потом на мое лицо погляди. Коли заметишь разницу — поймешь, в чем мои секреты!

— Кончай неводом тину ловить, — вмешался второй наемник. — Знаешь что про Хранителя, так расскажи.

Орешек навострил уши. Очень ему хотелось узнать что-нибудь о своем загадочном прошлом. Что за человек был этот Ралидж из Клана Сокола?

Словно отвечая на его вопрос, девушка важно произнесла:

— Ралидж Разящий Взор — самый большой мерзавец во всем Грайане. Все так говорят. Прямо хором.

И служанка не спеша повела рассказ. Орешек слушал с недоумением и растущей тревогой. А Перепелка, опьяненная вниманием собеседников, перечисляла имена замученных для потехи людей, опозоренных девушек, перебирала мерзкие подробности пьяных выходок, граничащих с преступлением... а иной раз и просто преступлений.

Ошеломленные наемники не перебивали Перепелку. Когда она закончила, Кипран грязно выругался, а его дружок твердо сказал:

— Вранье!

— Если и вранье, то не мое! — оскорбилась девица. — Как гонец говорил, так и пересказываю!

— Про храм Того, Кто Движет Светилами... ну, это точно вранье! Уж жрецов-то оскорблять, в храме бесчинствовать — это и высокородному с рук бы не сошло. И про ту подлость в Поединке Чести... ну, про отравленный клинок... тоже, надо полагать, брехня.

— Может, и брехня, — рассудил Кипран. — Но даже если тот гонец половину приврал — все равно крепости нашей крупно повезло...

Все вздохнули, соглашаясь с этими словами.

— Я вот чего не понимаю, — мечтательно протянула служанка, — зачем ему девиц насиловать? Такому любая на шею кинется. Краси-ивый! Высокий такой, ладный, плечи широченные, глаза карие, горячие. А двигается... — На миг Перепелка замолкла, подбирая слова: — Легко так... как рысь! Уж вы мне поверьте, — авторитетно закончила она, — такие знают, чем и как бабу порадовать!

— А мы что, хуже знаем? — хором изумились наемники.

Что ответила дерзкая девчонка, Орешек уже не слышал. Он бесшумно (как рысь!) крался наверх, вспомнив, что вот-вот может вернуться шайвигар.

Вей-о-о! Ну и гад был этот Ралидж Разящий Взор, хоть и Сокол! Будь на свете побольше таких, как он, никто бесплатно не согласился бы жить!

Может, оно и к лучшему, что его сожрали Подгорные Людоеды...

Но тут Орешек вспомнил круглые, без белков, глаза и жуткие челюсти, которые двигались вправо-влево, как пила. Его замутило. Ну уж нет! Любой человек заслуживает честного погребального костра!..

К тому моменту, когда шайвигар робко поскребся в дверь спальни, Орешек успел на скорую руку помыться, растереться полотенцем и натянуть рубаху.

Шайвигар был чем-то встревожен, очень бледен, тараторил еще больше обычного. Орешек не вслушивался в болтовню — прикидывал, что ему надо изменить в своей роли. До сих пор он играл молодого высокородного бездельника, каких знавал по их визитам за кулисы театра. А что ему делать теперь, чтобы поддержать черную славу Ралиджа? Закатить по случаю приезда грандиозный пир, заставляя пить всех — от Правой и Левой Руки до часовых на посту и рабов? Затащить к себе в постель жену шайвигара (если, конечно, он женат)? Набить морду дарнигару?..

Тут фантазия Орешка дала сбой. Парень вспомнил могучую, похожую на осадную башню, фигуру Харната — и поежился. Конечно, тот не посмеет дать сдачи Хранителю, но все же... все же вполне достаточно держаться с надменным спокойствием...

За раздумьями Орешек не заметил, как оказался в большом зале. Зеленое убранство благоухало еще сильнее, трава на полу чуть привяла.

Взгляд Орешка вцепился в стол, уставленный блюдами и кувшинами.

— Обычно обитатели шаутея вкушают пищу в этом зале, — объяснил шайвигар. — Но сегодня еда всем будет подана в комнаты. Никто не потревожит вас, даже слуги не посмеют войти без зова...

«Кого это — „вас“?» — встревожился Орешек. Только сейчас он сообразил, что стол накрыт на двоих. Сначала-то он не обратил на это внимания, потому что готов был расстараться и за троих, лишь бы скорее пустили к этой вкуснотище.

— Все мы понимаем, — проникновенно пел шайвигар, — как важна для Хранителя и его прекрасной невесты эта первая совместная трапеза, как много они должны сказать друг другу... Все четыре дня после прибытия юной Волчицы в Найлигрим она воссылала к Безымянным горячие мольбы о скорейшем воссоединении с женихом. И теперь, когда Боги услышали...

Шайвигар на миг умолк и взглянул в лицо странно молчащему Хранителю. То, что он на этом лице прочел, заставило его скомкать речь, засуетиться и поспешно подняться по винтовой лестнице.

Тревога Орешка переросла в панику. Вей-о! Он погиб! Невеста! Всяких подарочков ждал он от Хозяйки Зла, но чтоб этакую подлость устроить... Так, куда прячемся, в очаг или под стол?..

Но прятаться было поздно. По лестнице шуршал стремительный шелковый вихрь. Перед самым лицом остолбеневшего парня метнулась грозовая туча черных волос, вспыхнули гневные зеленые глаза и засверкало лезвие кинжала.

13

Молодой, пылающий от ненависти голос зазвенел по залу:

— Не смей, слышишь! Не смей даже думать, что... раз меня привезли сюда... так ты и стал мне хозяином! Если ты Сокол, то я Волчица... я не рабыня! Мне про тебя рассказали... я знаю, что ты за человек!.. Но если посмеешь хоть чем-то меня оскорбить — увидишь, что я умею обращаться с кинжалом!

Орешек был бы плохим фехтовальщиком, если бы терялся при виде обнаженного клинка. И долго раздумывать в неожиданной ситуации он себе не позволял. Молниеносно сделал он из услышанного три вывода. Во-первых, девица не знает жениха в лицо, а значит, бояться ему нечего. Во-вторых, она сама его боится. В-третьих, эта зеленоглазая загораживает путь к столу — а такое безобразие терпеть нельзя!

Он улыбнулся и произнес тоном мягкого упрека.

— Да, светлая госпожа. Я тоже счастлив тебя видеть. Я тоже благодарю богов за то, что они благополучно привели тебя в крепость. Может быть, ты позволишь продолжить нашу приятную беседу за столом?

Девушка резко вздернула подбородок, как лошадка, на полном скаку почувствовавшая рывок поводьев. Рука с кинжалом опустилась. Впрочем, Волчица тут же пришла в себя и ответила тоном ниже, но весьма ядовито:

— О, разумеется, разумеется! Кто смеет спорить с Хранителем крепости! Уж конечно, не Арлина, его смиренная служанка! Что еще угодно высокородному Сыну Клана?

Орешек не выдержал:

— Высокородному Сыну Клана смертельно угодно жрать!

— Ну и манеры! — торжествующе воскликнула Арлина. Но Орешек уже взял себя в руки.

— Есть я хотел два-три звона назад. Сейчас я уже хочу жрать, — вежливо объяснил он и добавил почти умоляюще: — Красавица, не надо так сердиться. Это вредно для здоровья... моего.

И бросил через ее плечо такой умильный взгляд, что девушка подавила невольный смешок и сделала шаг в сторону.

Нет, Орешек не набросился на еду, как Подгорная Тварь на добычу. Не зря чуть ли не вся труппа аршмирского театра шлифовала его манеры. И сидеть за одним столом с высокородными ему уже приходилось: аршмирская «золотая молодежь» не раз закатывала пирушки для актеров. Он не плюхнулся на лавку — подождал, пока усядется, расправив подол платья, девушка, и лишь затем занял место рядом.