Мир без России? К чему ведет политическая близорукость - Примаков Евгений Максимович - Страница 4

Россия и по финансированию НИОКР, и по вкладу в мировое инновационное развитие отстала от стран, занимающих лидирующие позиции в этих областях. Однако предпринимаются серьезные меры с целью развития научно-технического прогресса. Эти усилия, безусловно, дадут свои плоды, особенно с учетом высокого интеллектуального потенциала, которым продолжает обладать Россия.

Естественно, нельзя недооценивать позиции США в мировом научно-техническом прогрессе, но динамика в этой области явно не свидетельствует об однополярном мироустройстве. Важно подчеркнуть, что результаты мирового финансового кризиса конца первой декады XXI столетия действуют и будут действовать не в противовес развитию многополярного мира, а в целом углубляют процесс многополярности.

Характер нынешней многополярности

Один из наиболее талантливых политиков второй половины XX века Генри Киссинджер беспредельно предан идее главенства Соединенных Штатов в мире. Однако это не идентично тому, что он игнорирует существование других центров силы. Я мог в этом убедиться во время многочисленных встреч и бесед с ним на различные международные темы. В своей книге «Нужна ли Америке внешняя политика?» Киссинджер пишет, что Корал Белл, социолог из Австралии, «…прекрасно выразила стоящую перед Америкой проблему: ей надо осознавать свое превосходство, но при этом вести политику так, будто в мире существует много иных центров силы»[4]. Слово «будто» – дань американоцентризму. Но, будучи политиком-реалистом, Киссинджер не мог, по существу, не замечать многополярного мироустройства, которое, как он уверен, Вашингтону следует учитывать в своей внешней политике.

Конечно, чертой нынешней многополярности в мире следует считать специфическую ранжировку полюсов, при которой США, во всяком случае в первых двух десятилетиях XXI века, очевидно, сохранятся в качестве самой сильной в экономическом и военном плане страны. Это характеризует нынешнюю многополярную систему, а не идентично признанию однополярного мироустройства. Однако создается впечатление, что различие между особой ролью Соединенных Штатов в многополярной системе и однополярным мироустройством, единственным центром в котором якобы являются США, не учитывается теми, кто вырабатывает американскую внешнюю политику. Тем более что сама многополярность изменяется в своей конфигурации. Несомненно, что число полюсов не законсервируется на нынешнем уровне, будут формироваться новые. Например, все чаще говорят о быстром экономическом росте Бразилии, Южной Африки. Будут развиваться интеграционные процессы в Латинской Америке, Азии, Африке и на Ближнем Востоке, образуя новые «групповые» центры мировой экономики и политики.

Причем при происходящем неравномерном развитии мировых центров сама система многополярности надежно устойчивая. Характерная для нынешнего мира многополярность возводится на фундаменте определенной фазы глобализации, не просто усиливающей взаимозависимость различных центров, но и делающей невозможность их существования в условиях экономической и научно-технической изоляции.

Сильная сторона марксизма в том, что он органично выводит развитие человеческого общества из развития производительных сил. Можно рассматривать этот вывод в применении и к такому явлению, как процессы глобализации. Они тоже непосредственно связаны с поступательным, а во второй половине XX века прорывным развитием в области информации, связи, транспорта. Именно в этот период глобализация привлекла к себе особое внимание научной общественности, политиков. Я принадлежу к тем, кто считает, что глобализация началась значительно раньше, но, главное, проходит через ряд этапов, разных по своему качественному влиянию на международные отношения и в конечном итоге на мироустройство.

Устойчивость многополярному мироустройству придает и формационное единство нынешнего мира. Это отнюдь не исключает разных форм и разной степени развития капитализма в различных странах, но во всех движение происходит по рыночным рельсам.

Известно положение В.И. Ленина, безоговорочно принятое и сохраненное в течение всех лет советской идеологией, об империализме как высшей и последней стадии капитализма. В том, что монополистический капитализм следует выделить в качестве одной из стадий его развития, нет сомнений. Но жизнь отвергла тезис, что на этом заканчивается век капитализма. Сказалась недооценка дальнейшего развития производительных сил при капитализме, который решительно изменил свой первоначальный облик. Это нашло отражение, в частности, в радикальном изменении социально-классового состава капиталистического общества. Капитализм обрел ряд совершенно чуждых ему в прошлом черт – элементы экономического планирования, улучшение условий труда, подъем уровня жизни населения. Это произошло в годы соперничества с мировым социализмом, когда наметилось движение двух сторон к конвергенции.

Сказалась несостоятельность и провозглашенной марксизмом ставки на мировую революцию, так как не происходило и не произошло абсолютное обнищание трудящихся при капитализме, на чем настаивал Ленин, считая это одним из марксистских постулатов, который предначертал неизбежность революции во всемирном масштабе.

Капитализм уже на монополистической стадии стремился к ломке национальных перегородок, интернационализации производства. Но в целостную систему, состоящую из взаимосвязанных, взаимозависимых элементов и охватывающую весь земной шар, мировая экономика превратилась на нынешней, условно говоря, транснациональной стадии развития капитализма. Отличительной чертой мировой экономики стал упор на такую форму развития производительных сил, как транснациональные компании (ТНК), и такую форму межгосударственных отношений, как региональные интеграционные процессы. ТНК образовали систему хозяйственных связей, в определенном плане регулирующую инвестиционные, финансовые и торговые потоки в мире. В границах именно этой системы находятся все уже существующие и складывающиеся мировые центры.

И если интеграционные процессы на межгосударственном уровне способствуют увеличению числа центров в современном мире, его многополярности, то транснационализация предпринимательской деятельности привязывает эти центры друг к другу.

Таким образом, полюса современного мира оказываются взаимозависимыми не только в результате качественно-прорывного развития наукоемкого производства, но и новых форм производственных отношений. В таких условиях ныне складывающаяся многополярность как таковая не несет в себе ядро раздора, противостояния, конфронтации. Это не снимает возможности несовпадения национальных интересов различных государств, образующих мировые полюса, но нынешняя многополярность сама по себе не предопределяет столкновения между ними.

Итак, реальную картину сегодняшнего мира создает диалектика между складывающейся многополярностью и взаимозависимостью образующихся центров мировой системы. Взаимозависимость этих центров усиливается в результате потребности вовлечения всех мировых полюсов в противодействие новым опасностям и вызовам, в первую очередь распространению ядерного оружия, международному терроризму, региональным конфликтам. Это тоже немаловажная черта современной многополярности, которую нельзя игнорировать.

Глава 2

Корни и «разветвления» доктрины унилатерализма

К чему приводит политика, не считающаяся с многополярным устройством современного мира, показали события начала XXI века. Но как пришли Соединенные Штаты к политике унилатерализма?

Свидетельствует бывший вице-президент США

На меня глубокое впечатление произвело участие в мае 2007 года в Вене в 25-м заседании Совета взаимодействия – организации, в состав которой входят бывшие главы государств и правительств 30 стран. На этот раз заседание было посвящено роли США в современном мире. Основным выступавшим на эту тему был У. Мондейл – вице-президент США в администрации Дж. Картера. Не удержусь от того, чтобы привести пространные выдержки из стенограммы его доклада. Тем более что читатель навряд ли знаком с выступлением У. Мондейла.