Сын по контракту - Сомов Кирилл Григорьевич - Страница 10

Он сел, прямо тут же, на ковре и злобно сверкнул на девушку глазами.

— Вот бабы, не умеют язык держать на привязи. Чего ты там растрепала уже?

— Слушай, Стас — миролюбиво сказал я. — Ты, конечно, сволочь. Но все же — тебе-то кроме денег какая выгода со всей этой затеи? Этот американец, он тебе кто, родственник или лучший друг? Давай так — я даю тебе ваши пять штук, плюс еще пару, чтобы на билеты хватило. А ты мне рассказываешь, чем же это Сашка такой особенный, что именно его выбрали.

Мое предложение показалось Стасу интересным, он задумался.

— Я должен позвонить по мобильному, когда мы устроимся в гостинице и сообщить адрес. Телефон местный, значит американец уже здесь, в Бразилии. Я пытаюсь дозвониться все это время, с первого дня, но никто не отвечает. Конечно, это с одной стороны хорошо, пусть пацана вылечат. В общем, по-любому надо ждать, когда Сашку из больницы выпишут.

-Ладно, будем ждать. Давай съездим к нему, надо проведать. Не нравится мне, что вы его в больницу для бедных сунули. Как там лечат, я представляю...

Стас зашел в ванную, смыл подсохшую кровь. Крепко я его приложил — наверное, до сих пор звенит в голове.

На такси мы добрались до госпиталя. Невысокое трехэтажное здание, выкрашенное в жуткий грязно-кирпичный цвет, внутри оказалось битком набитым народом. Никогда бы не подумал, что в этом красивом радостном городе такое количество нищеты и страданий. Особенно много было молодежи. Парни всевозможных расцветок кожи, черного, кофейного, желтого, смуглого, сидели на полу, лежали на каталках. С засохшими ржаво-красными бинтами. Последствия разборок — пулевые и ножевые ранения. Суетились врачи, бегая от одного к другому, стремясь помочь. Невообразимая мешанина звуков — звякание инструментов, стоны, крики... И над всем этим нависла влажная духота.

Мои нервы с трудом выдержали все это зрелище.

От наших расспросов отмахивались, как от назойливых мух. Мы с трудом уговорили смуглую мулатку показать нам комнату с русским мальчиком.

В маленькой комнатке еле поместились три низких топчана.

Под серым от многочисленных стирок покрывалом спал Санька, повернувшись к стене. Я не успел ни войти в палату, ни произнести хоть одно слово, как он стремительно повернулся. Широко раскрыв глаза, он откинул покрывало и вскочил. Бросился ко мне на шею, крепко обхватив здоровой рукой. Вторая была забинтована. Мы стояли, обнявшись, на пороге палаты и молчали. Вот уж не думал, что я так соскучился...

— А я знал, что ты живой... Я им не верил... — горячо выдохнул Саша мне в ухо.

— Теперь все будет хорошо. Вот увидишь. Даже и не сомневайся.

— Я знаю... Раз ты вернулся... Заберешь меня отсюда?

— Да, конечно. Только у врача спросим. Когда он разрешит, так сразу и заберу.

Он вернулся в постель, а я присел рядом. Стал вполголоса рассказывать про свои приключения. Саня слушал, приоткрыв рот. На Стаса он почти не обращал внимания, полностью игнорируя его присутствие.

Через четверть часа вошел молодой врач и попросил нас дать больному отдохнуть. Я попрощался с Саней и пообещал навестить его на следующий день.

А в коридоре я расспросил врача о ходе лечения. Он уверил меня, что все под контролем, рана совершенно неопасная. Еще от силы три-пять дней и можно говорить о выписке. При таком наплыве больных никого насильно держать здесь не собираются.

Деньги он принял с достоинством, пообещав еще больше усилить заботу о мальчике.

И мы со Стасом вернулись в гостиницу.

Глава 12

Вечером того же дня Станислав наконец-то дозвонился до американца. Назначили встречу на 10 часов утра.

Конечно, я не ушел ночевать в свою гостиницу, здесь мне понравилось больше. Я снял номер на одном этаже с супругами, хоть и пришлось щедро доплатить — желающих было много, туристы переполняли холл у Reception.

Ночь я почти не спал, все думал — что принесет эта встреча, какие новые неприятности она сулит...

К десяти мы уже позавтракали в ресторанчике на первом этаже отеля и собрались в номере Смеляковых. Говорить было не о чем, мы просто молча смотрели телевизор — на танцующих самбу загорелых бразильянок.

В дверь постучали. Вошел полноватый субъект, типичный янки. С самоуверенным выражением на лице, в ковбойской шляпе с загнутыми полями и с видеокамерой на груди.

— Hello, — сказал он. — Кто из вас мистер Смеляков?

Стас поднялся ему навстречу.

— О,кей. Вы должны были привзти мальчика. Я его не вижу. Где он?

Стас смутился под этим напористым взглядом.

— Видите ли, мистер... — не дождавшись, что янки представится, Стас продолжил. — Мальчик действительно есть, но он немного болен. Мы положили его в клинику. Через несколько дней он поправится и вы сможете его забрать.

Эта новость немного сбила спесь с янки. Он рассердился.

— По контракту вы обязаны были доставить его в целости и сохранности. Ваш гонорар будет уменьшен. Когда ребенка выпустят из клиники, свяжитесь со мной. Good bye!

Янки развернулся на каблуках и стремительно вышел из комнаты.

Мы остались в номере. Стас не выглядел расстроенным — он надеялся, что я возмещу эти убытки. Я тем более не переживал. Напротив — теперь я был убежден, что ни в коем случае и ни за что не отдам Сашку этому напыщенному американскому индюку. Не дождется. Янки, гоу хоум!

Больше ждать было нечего и я отправился побродить по городу. И первым дело, конечно же — на пляж! Хотелось окунуться в прохладную воду и запыть про эту одуряющую жару.

Но вблизи пляж оказался не таким уж прекрасным. Вода здесь серая от песка, холоднее воздуха. Возле рио проходит океанское течение, что начинается в широтах Антарктиды. Но самое неприятное — волны. Они почти все время достигают полутора-двух метров у самого берега. Заплывать далеко не рискнет даже самый опытный пловец. Большинство купальщиков просто заходят по колено в воду, время от времени приседая и окунаясь в теряющую силу волну. Зато на берегу раздолье для всевозможных спортивных игр. В первую голову, естественно, футбол.

Я забрел в воду, побродил по кромке песка, окунулся несколько раз. И уже через полчаса отправился навещать Сашку. Если б мне позволили, я бы, наверное, и не выходил из больницы.

По пути я купил два больших кокоса. Продавец достал их из холодильника. Один я попросил тут же раскрыть. Внутри было с поллитра потрясающе вкусного «молочка» — прохладного полупрозрачного сока. Ничего вкуснее я, казалось, не пробовал до этого. Вторым орехом я решил угостить мальчика. Я не был уверен в качестве больничной еды, поэтому взял в придорожном кафе всякой съедобной всячины.

В больнице я постарался побыстрей пройти в палату. Саня был рад до невозможности. И я вполне понимал его чувства. Он в чужой стране, не знает языка, ни с кем не знаком. Тут поневоле заскучаешь.

Когда темнокожая медсестра попросила меня освободить помещение, Саня совсем расклеился. Он плакал у меня на плече, словно мы расстаемся навеки. С большим трудом мне удалось его успокоить. Что уж я там говорил ему на ушко, что обещал — вспомнить невозможно. Если б я мог, увез бы мальчишку в Россию не задумываясь. Но еще не время, надо подождать, пока рана заживет полностью. В этом влажном и жарком климате любая царапина может превратиться в незаживающую язву.

Так прошло пять дней.

Днем я ходил проведывать Сашу, кормил его фруктами всевозможных видов и расцветок, а по вечерам бродил по Рио, который заполнялся жизнью, едва спадала дневная жара.