Фантастика - Акунин Борис - Страница 46

И, не теряя времени, дунул к крыльцу, из Режима пока выходить не стал.

Это и спасло ему жизнь.

Когда Дронов влетел в маленький вестибюль, первое что увидел – шеренгу мониторов сбоку над стойкой. Семь из них показывали прилегающие переулки и двор, один был покрыт мелкой рябью, а в том, что располагался поверху, виднелась дорожка до ворот и по ней, еле переставляя ноги, бежал Дарновский. Это бы ладно, но за стойкой стоял коротко стриженный мужик в костюме и при галстуке. В левой руке он держал телефонную трубку, в правой – автоматический «стечкин», точь-в-точь такой же, какой умник подобрал в лесу.

– Стояать! – приказал охранник (вот урод Дарновский – «трое, трое») и, стоило Сергею чуть шевельнуться, бабахнул очередью.

Дронов едва успел присесть. Второй раз в жизни в него шмаляли из пушки почти в упор, но нынешний стрелок был сильно ловчей тогдашнего бандюгана, да и волына у него была посерьезней.

Как петрушка запрыгал Сергей по неширокому помещению, думая не о том, как достать охранника – ноги бы унести. Скакнул на подоконник, оттуда, перевернувшись через голову, к вешалке, потом к зеркалу.

Короткие, хищные очереди совсем чуть-чуть не поспевали за ним. Разнесли в щепы подоконник. Отрикошетили от окна (стекло там оказалось хитрое, непробиваемое). Расфигачили зеркало.

– Та-та-та, – присоединился к стрекочущемуся голосу «стечкина» второй, точно такой же.

Охранника отбросило к столу, пальба прекратилась.

В дверях стоял Дарновский, очень бледный, с пистолетом в руке. При себе, выходит, держал, а не сказал товарищу.

– Ты, Штирлиц хренов! – рявкнул на него Сергей. – Говорил, трое! Меня из-за тебя чуть не замочили!

– Ааа? – не разобрал его быстрой речи напарник, но сам проблеял про то же. – Нее пойумуу, откууда еще одиин взяялся. Моожеет, четвеертыый ноочью сменяаетсяа? Лаадно, плеваать. Живеей!

Дронов и сам понимал, что пошевеливаться надо, а то лысый начальник или та крашеная девка, про которых говорил Дарновский, наверняка уже за телефон схватились – после такой канонады.

Насчет девки он, однако, ошибся. В коридоре, за первым же поворотом, налетел на нее. Очкастая, в белом халате, рот разинут, глаза выпучены. Застыла и стоит. Наверно, услыхала пальбу и окоченела. Или, может, выскочила из кабинета посмотреть, в чем дело, а ей навстречу Сергей, человек-молния.

– Держии ее! – крикнул сзади Дарновский.

Подбежал, оттолкнул, вцепился девке пальцами в плечи, а взглядом впился в лицо.

Задал вопрос всего из одного слова:

– Где?

– К-ктоо? – тоненько заикнулась блондинка.

– Самаа знааешь!

Она ничего не ответила, только сглотнула, но умник ни с того ни с сего сказал:

– Даа, нам нуужен Илья Петроович. Гдее его кабинеет? Ведии!

У той кровь так и отлила от лица. Но упираться очкастая и не подумала. Показала куда-то дрожащим пальцем:

– Это там…

– Скорей, лысый вызовет подмогу! – крикнул Сергей, которому была невыносима медлительность тех двоих.

Дарновский его понял – начинал привыкать к скороговорке, что ли.

– Не вызовет. Он в звукоизолированном отсеке. Выстрелов слышать не мог.

– Откуда ты знаешь?

Умник лишь улыбнулся своей поганенькой улыбочкой. Когда-нибудь он проглотит ее вместе с зубами, пообещал себе Дронов, и напарник сразу посерьезнел. Будто подслушал.

Коридор закончился дверью с электронным замком.

– Открывай! – приказал Роберт.

А Сергей из Режима пока вышел. Нельзя злоупотреблять – слишком много сил высасывает, а они еще могут понадобиться.

Блондинка тихо сказала:

– Код знает только Илья Петрович…

Дарновский снова взял ее за плечи, будто собрался поцеловать.

– Ну так вызови его.

Сообразил же, что лысого Илью Петровича можно вызвать! Умник есть умник.

Очкастая девка нажала какую-то кнопочку.

– Да? – отозвался приятный мужской голос.

На всякий случай Сергей взял блондинку двумя пальцами пониже затылка и сдавил – мол, если что, хребет сломаю. Дарновский тоже внес свой вклад – приставил ей «стечкина» к виску.

– Илья Петрович, это я, Алина.

Пискнул замок, дверь приоткрылась.

Тихоня

Сергей сразу цапнул иголку и вперед. Токо-так, токо-так!

Комната без окон. Искусственный свет, яркий. Какие-то навороченные приборы, шкафы с пробирками, непонятные схемы на стенах. За большим столом, заваленным бумажками, лысый дядя в золотых очочках. По виду – профессор.

Увидел гостей, потянулся куда-то вниз, только где ему Дронова опередить. Сергей прыгнул прямо от двери на стол, пихнул этого самого Петровича, но не сильно – только чтоб тот откатился от кнопки (или что у него там) на кресле с колесиками.

Все равно толчок получился довольно конкретный – лысый въехал спиной в стену и приложился затылком, но не сильно, без отруба.

И сразу стал бледный, очки съехали, губы заходили ходуном. Сообразил, что к чему.

Дарновский усадил блондинку Алину в другое кресло, насильно. Предупредил:

– Хочешь жить – сиди тихо. – Потом перегнулся через стол и хорошо так, убедительно спросил. – Где она?

– Вы Дарновский. А вы Дронов…

Петрович перевел взгляд с одного на другого и вдруг зажмурился. Надо думать, с перепуга.

Мымра крашеная: «Ой!» – и тоже прикрыла глаза ладонями.

– Сюда смотреть! – гаркнул Роберт.

Профессор замотал головой.

– Сергей, заставь его открыть глаза!

– Зачем? – удивился Дронов. – Если б он уши заткнул – другое дело. А спрашивать и так можно.

– Делай, что говорю! – взбеленился умник.

– Да как я его заставлю?

– Не знаю! Врежь ему!

Разозлился тут Сергей. Тем более он все равно уже с Режима съехал.

– Да пошел ты! Что я тебе, гестапо, что ли? Пускай так говорит. Вот если не захочет, тогда я ему лысину на пупок натяну.

– Сергей Иванович, вы не в курсе, – сказал зажмуренный. – Ваш друг сканирует эманацию подкорки по глазам.

– Чего?

– Читает чужие мысли. Есть у него такой талант.

– Сначала Сергей решил, что Петрович насмехается, хочет дураком выставить. Но потом кое-что припомнил и медленно повернулся к иуде Роберту. Куда бы тебе, тварь ты подлая, вмазать – по очкам или в челюсть.

– Я тебе вмажу, – быстро прикрыл лицо Дарновский, чем окончательно себя выдал. – Ты что, не понял, Лобачевский: Илья Петрович нас стравить хочет?

Обошел вокруг стола и как треснет лысого рукояткой «стечкина» по лбу.

– Где Анна?

Прав был Роберт, скотина, тысячу раз прав. Не до разборок, после поквитаемся.

– Да, где Мария? – рявкнул Дронов и показал профессору кулак.

– Ее тут нет.

– Не ври! – хором крикнули напарники, а Дарновский снова стукнул Петровича, теперь по лысине.

– Только не по голове, прошу вас, – жалобно попросил тот. – Я ведь не отказываюсь отвечать на ваши вопросы. Дама, которую вы ищете, действительно пробыла здесь некоторое время. Потом ее перевезли в другое место. Если не ошибаюсь, двенадцатого числа. Нет, прошу прощения, тринадцатого. Мы свою работу выполнили, держать ее здесь далее было незачем.

– Какую работу? – дрогнувшим голосом спросил Дронов.

– Комплексное обследование: физиологическое, нооневрологическое, психометрическое, химанализ. Установили, что она не зомбоид, и отправили в Санаторий.

– Зомбоид?

Сергей озадаченно посмотрел на Роберта, но у того на физиономии тоже было недоумение.

– Ну, что она не из полицаев, – пояснил профессор, по-прежнему не открывая глаз.

– Что ты мне туфту гонишь! – взорвался Дронов. – Я тебе сейчас зенки пальцами вытяну, чтоб Лукич в них заглянул! Где Мария?

Лысый весь сжался.

– Клянусь вам, ее увезли в Санаторий на спецавтомобиле.

– Тринадцатого? – Роберт полистал блокнот. – На «скорой помощи», в пятнадцать двадцать одну?

– Не помню, во сколько. Кажется, да, в середине дня. Да вы сами можете убедиться.

Прикрывая глаза от Дарновского рукой, он подкатился на кресле к столу, стал передвигать папки.