Любить запрещается - Картленд Барбара - Страница 50

– Вы… уверены? В самом деле… уверены?

В волнении Ария положила руки ему на грудь и откинула голову.

– Как мне это доказать? Разве только вы сейчас же выйдете за меня замуж, чтобы мы могли уехать вместе. Я был уверен еще до того, как поцеловал вас в ту ночь, когда вы почти свели меня с ума. Я ревновал вас к Тому, потому что он был явно увлечен вами. Я был в ярости, потому что вас, похоже, шокировало и внушало вам презрение все, что бы я ни сделал или ни сказал. А потом, когда я увидел вас в беседке вдвоем, у меня в голове как будто что-то щелкнуло.

Он еще крепче прижал ее к себе и продолжал:

– Я буду нелегким мужем, Ария, не стану притворяться. У меня дикий нрав, я могу быть грубым, упрямым и совершенно невыносимым. Но я всегда верил, что, если полюблю какую-нибудь женщину так, как я люблю вас, у нее хватит сил изгнать из меня этих демонов. Хотите попробовать?

Он заглянул ей в глаза, и в тот же миг ее сердце переполнилось безумной радостью, и, не в силах больше выносить его взгляд, она пробормотала что-то нечленораздельное и спрятала лицо у него на груди.

– Дорогая, я хочу поцеловать вас, – тихо произнес он. – Я так хотел этого все эти недели, что иногда, лежа здесь, в этой комнате, сходил с ума от желания видеть вас. Но мне пришлось ждать, пока я не окрепну достаточно, чтобы сказать вам: отныне мы всегда будем вместе там, где нет газет и любопытных, настырных людей, где никого не интересует наше прошлое и нужно думать только о будущем.

Мое сокровище, вчера я разговаривал с доктором, и он сказал, что через десять дней я смогу ехать. Выйдете ли вы за меня замуж, прежде чем мы отправимся в наше путешествие?

Ария все еще прятала лицо, и тогда он взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе.

– О, моя дорогая, я так люблю вас, – сказал он. – Не могу представить себе ничего чудеснее, чем быть с вами наедине там, где нам никто не помешает.

– Правда? – спросила Ария едва слышно. – Это правда – то, что вы говорите?

– Чистая правда, – ответил он. – Я скажу вам кое-что еще – всего одну вещь, прежде чем поцеловать вас. Не бойтесь, что, вернувшись в Англию, мы столкнемся со сплетнями и скандалом. Мы уедем за границу надолго, а когда вернемся, поедем не в Лондон и не в Саммерхилл, а в Квинз-Фолли.

Сегодня утром у меня был долгий разговор по телефону с Чарлзом. Я сказал ему, что, когда сегодня закончится процесс, я намерен просить вас стать моей женой. Я также сказал ему, что единственное устремление, которое осталось у меня в Англии – увидеть, как Квинз-Фолли вернется к своей былой славе.

Я читал о нем во всех книгах об известных домах Англии. Чарлз от вашего имени согласился восстановить всю обстановку и картины, насколько возможно. Он сказал мне, что никогда не женится и когда умрет, оставит Квинз-Фолли нашим детям во всей его красоте.

– О, как чудесно! – едва выдохнула Ария. Ей показалось, что ее сердце разрывается от счастья, для полноты которого не хватало только того, о чем сказал Дарт.

– Итак, это дело улажено, – улыбнувшись, сказал он. – Остается только мы – вы и я, Ария. Чего нам еще желать?

– Ничего, – ответила девушка, глаза которой сияли как звезды, появившиеся над высокими деревьями за домом.

– Я хочу только одного, – тихо произнес он, – услышать от вас, что вы любите меня. В прошлом вы наговорили мне множество злых и жестоких слов, но никогда не говорили, что любите меня.

– Но вы и так это знаете, – возразила Ария.

– Да, знаю, – согласился он. – Я видел это в ваших глазах и на ваших губах. Я знал это, когда вы вернулись сюда, бросив вызов пересудам и газетчикам. Вы поступили очень смело, Ария, и я никогда этого не забуду, но мне по-прежнему хочется, чтобы вы это сказали.

– Я… я люблю вас!

Слова сорвались с ее дрожащих губ, но она ощутила, что они шли из самого сердца.

– А я обожаю вас, милая моя.

Он наклонился, и она обняла его за шею обеими руками, его губы оказались на ее устах, и когда внезапный восторг пронзил ее, Ария поняла, что больше не боится его.

Однажды она избегала его поцелуев, но теперь страстно желала, все ее тело болезненно жаждало их. Она почувствовала, как внутри ожило и заиграло пламя, когда они отдались счастью, которое превосходило все, что ей пришлось испытать в жизни.

Тот же огонь пылал в его глазах, который она однажды увидела и отпрянула в страхе. Она еще сильнее прижалась к нему, сдаваясь окончательно и бесповоротно. Она поняла, что он увидел это, по тому, как засияли его глаза, и по ноткам торжества в его голосе, когда он сказал:

– Моя глупенькая, когда я увезу вас с собой, я научу вас не бояться любви – и меня тоже.