Королевство Восемью Восемь - Аматуни Петроний Гай - Страница 4

— Помогите мне…

— Так ведь создание искусственного игрока вообще, а тем более шахматиста, — невозможно! Машина никогда не станет человеком. Ее можно научить играть в шахматы, но она никогда не поймет, что это игра, а не математическая, хоть и сложная, задача. И будет решать задачу, а не играть!

— Пусть так, ваше величество, все равно — помогите.

— В чем? Я не математик и не ученый… Никогда больше не обращайся ко мне с такой просьбой!

— Вы решительно отказываетесь?

— Решительно. Не ты первый попадаешься мне на этом пути… Даже если кое в чем — слышишь, Аванак, кое в чем!.. — шахматную партию можно сравнить с математической задачей, то и в этом случае ни один робот никогда не станет «насвистывать математическую мелодию…» Потому что это будет игра, а с точки зрения машины — игра есть непроизводительная трата времени и энергии, не больше. Вот почему даже самые совершенные роботы-шахматисты будут только хитроумными игрушками, а не игроками! Все, Аванак, этот разговор окончен. Игра — это область чуда, волшебства, а не техники! И устраивать торговлю на игре — недостойное занятие.

2

С той поры прошло немало времени, а роботы, выпускаемые Аванаком, не совершенствовались. Люди уже немного привыкли к ним, и спрос на автоматы упал.

Бродя по свету в поисках достойных игроков, Аинька узнал об острове Далл-Айленд и без труда добрался до него.

Первый, с кем познакомился он здесь, оказался громоздкий, как шифоньер, чванливый Холодильник.

— Меня зовут Аинька, — представился Волшебный Колобок. — Я путешествую по свету и ищу свое место в жизни…

— Похвально, юноша, — одобрительно произнес Холодильник. — В этом жарком климате, я, пожалуй, главный представитель местной провинциальной техники. Я дышу холодом, столь дорогим и полезным в тропиках. Я замораживаю даже время! Ха-ха…

— А в шахматы играешь? — робко спросил Аинька.

— Хм!.. — удивленно хмыкнул Холодильник. — Разве я похож на бездельников Аванака, что сидят часами молча, уставившись в одну точку? Ты слышишь? — обратился он к потолочному Вентилятору. — Этот тип интересуется шахматными балбесами… Да над ними смеются даже кнопки электрических звонков! Это же бесполезные конструкции, из которых не выжмешь и автомобильного хрюканья… Их покупают такие же бездельники, только богатые, для своих больных родственников.

— И то, — подхватил Вентилятор, — до той поры, пока станут продавать искусственных сиделок и нянечек.

— Стыдись, юноша! — убеждающе пробасил Холодильник. — К чему тебе сомнительные знакомства? Если не веришь мне, спроси у Вентилятора: он ветреное устройство, но даже у него есть свое и довольно высокое место в жизни!

— Я вовсе не ветреник какой-нибудь, — обиделся Вентилятор. — Я, скорее, тоже охлаждающее устройство…

— Не спорю, коллега, не спорю, — поспешил успокоить его Холодильник. — Мы делаем общее дело, только один изнутри, а другой снаружи…

— Но я… — совсем смутился Аинька. — Я-то игрок… шахматный…

— Ужасно, — произнес Холодильник. — То-то я стою и думаю: что это за круглый болван пожаловал к нам? Уж не богатый ли бездельник, какой-нибудь сынок миллионера?..

— Уш-уш-шасно… — прошелестел лопастями Вентилятор. — Как легко обмануться в наш фект тефники!

3

Следующим знакомым Аиньки на острове стал Гуль.

— Послушай! — крикнул ему Аинька, догоняя на полдороге между главным корпусом и шахматной лабораторией.

— Ну? — оглянулся Гуль, слегка сбавляя шаг.

— Ты один из шахматных балбесов?

— Это тебе Холодильник наговорил? — догадался Гуль. — Он сам балбес, а мы — шахматные роботы.

— А я Аинька.

— Гуль.

— Очень приятно… Чего же ты молчишь?

— А что я должен говорить?

— То же самое: «Очень приятно».

— Очень приятно…

— Я тоже шахматный игрок.

— Я уже говорил об этом, — напомнил Гуль.

— Нет, это я уже сам о себе говорю, — пояснил Аинька.

— А-а… Понятно.

— Я мечтаю обыграть всех людей. Знаешь, что такое мечта, Гуль?

— Знаю. Это искусство составлять уравнения…

— А вот и нет, — засмеялся Аинька. — Мечта происходит от желания.

— Я робот. У нас не бывает желаний.

— Не бывает? — искренне удивился Аинька. — А почему у меня есть?

— Не знаю.

— Странно. Я ведь тоже в какой-то мере робот… Скажи, Гуль, а у тебя есть Внутренний Мир?

— Мир — не знаю, а внутри что-то есть.

— А можно я проникну в тебя и посмотрю, что там?

— Пожалуйста. А как?

— У тебя есть уши?

— Есть. Я же человекоподобный.

— Вот я и проникну в тебя через левое ухо.

— Не пролезешь.

— Я умею уменьшаться.

— Тогда проникай, — разрешил Гуль.

— Спасибо!

4

— Тебе не щекотно? — спросил Аинька, уже находясь в голове Гуля.

— Нисколько.

— Здесь одна чушь какая-то у тебя, хоть голова и правильная — круглая…

— Это называется «печатные схемы». А вообще, во мне много всяких деталей. Ты где сейчас?

— В животе…

— А-а… Там у меня аккумуляторы. Смотри будь осторожен, а то дернет! И не спеши.

— Спасибо. Я вылезу, пожалуй. Можно? (

— Дело твое. Как хочешь. Сам же забрался…

— Послушай, Гуль, в тебе и в самом деле нет Внутреннего Мира.

— А я что говорил? — согласился Гуль. — Что-то вообще есть, а Мира нет. Он — вокруг.

— Просто непонятно, чем и как ты думаешь? Ни одной мысли в тебе я не нашел…

— Зато во мне цифры. Их комбинации и создают то, что все называют мыслями… Мы, роботы, не столько математики, сколько арифметики! А ты иначе думаешь?

— Не знаю, Гуль. А вот у человека все по-другому. Как в кино или в театре.

— Да ну? — не поверил Гуль. — Вход только по билетам?

— Нет, что ты! Разные действия там происходят, как на экране или на сцене…

— С чего бы это? — удивился Гуль.

— Никто не знает, — сказал Аинька. — И никто не узнает, для чего и как человек думает…

— Ну, это ты хватил! — прервал Гуль. — Для чего люди думают — всем понятно; чтобы играть в шахматы.

— Ты гений, Гуль! — восхитился Аинька, но тут же задумался. — Но ведь не все умеют играть…

— Научатся! — заверил Гуль.

— Ты прав, — обрадовался Аинька. — И знаешь что? Я теперь нашел свое место в жизни: я стану учителем шахматной игры!

— Молодец, — одобрил Гуль. — А ты все гадал: для чего люди мыслят?

— Но вот как они думают, на этот вопрос никто не может ответить, — упорствовал Аинька.

— Неправда. Если напустить на них математиков, они и этот секрет разгадают с помощью простой таблицы умножения.

— А вот и нет. Скажи, ты всегда человека обыгрываешь?

— Нет, конечно.

— А почему?

— Видишь ли, тут сами люди виноваты, — пояснил Гуль. — Если мой партнер играет, то мне трудно предвидеть его действия и выиграть партию; а вот если он считает, тогда ему никак не выкрутиться, и я ставлю мат, потому что считаю быстрее и точнее его!

— А у нас в Королевстве Восемью Восемь, — запальчиво воскликнул Аинька, — этих счетунов… знаешь, что с ними делают? Их… их… лечат!

— Чем лечат? — спокойно спросил Гуль.

— Делают им уколы. Шахматный эликсир Волис-нолис вводят. Одна капелька — и они выздоравливают.

— Здорово! А как им делают уколы? — удивился Гуль. — Тут же все металлическое! Наверное, не колют, а сверлят. Сверлом с победитовым наконечником…

— Вот чудак! — засмеялся Аинька. — У людей же везде мягко!

— А-а, людям… — наконец уяснил Гуль. — Это другое дело. А роботам нельзя? Все-таки эликсир…

— Знаешь что, — обрадовался Аинька. — Можно! Мне Мастер тоже капельку Волис-нолиса влил, и я стал даже немного волшебником…

— И всех обыгрываешь?

— Нет, — признался Аинька. — Я уже начинаю понимать, что человека всегда обыгрывать невозможно.

— Верно, — согласился Гуль. — Они совсем не соблюдают правил исчисления. У них в голове, кроме таблицы умножения, еще что-то есть… Лишнее.