Страшный Крокозавр и его дети - Голицын Сергей Михайлович - Страница 13

– Какая опасность? – спросил его Игорь.

– Ну, например, Валерия Михайловна приближается, – не задумываясь, при общем хохоте ответил Вася.

Выступила Светлана и обещала во всем всегда помогать.

Последним взял слово Петр Владимирович.

– Я вижу, что всех задела за живое эта идея. Конечно, нельзя сразу научиться быть изыскателем. Но нужно все время очень стараться и все время помнить, что вы – юные пионеры – захотели пойти по этой прекрасной дороге. Сметайте с себя все наносное, тюфячье: лень, нежелание помочь товарищу, жадность, грубость.

Петр Владимирович не без удовольствия заметил искры в ребячьих глазах. Один только Миша Ключарев недоверчиво морщил свои тонкие брови. Воодушевление было такое, что будущие изыскатели не сразу смогли успокоиться и перейти ко второму пункту повестки дня: подготовка к дню рождения интерната.

Выступила Светлана.

– Вы знаете, что все отряды уже давно потихоньку готовят свою самодеятельность? Чей номер будет самый лучший? Кто займет первое место в интернате?

– Мы тоже будем искать это первое место! – подчеркивая слово «искать», воскликнул Петр Владимирович. – А кто из вас уже нашел свои номера?

Нина Вьюшина, кокетливо улыбнувшись, встала, ни гинула свою длинную шею и, склонив голову набок, рассказала, что в паре с Васей Крутовым готовит венгерский танец и соло – танец румынский. Не без гордости она добавила, что костюмы шьются прямо-таки чудесные.

– Ключик, а ты какой номер приготовил? – спросила Мишу Галя Крайнева.

– Я не хочу выступать, – не поднимая головы, буркнул Миша.

– Почему? – удивилась Галя. – А юмористические рассказы?

– Не хочу, и все.

– Галя, не настаивай, – вмешался Петр Владимирович. – В концертах самодеятельности выступают только добровольно. Между прочим, я могу помочь тем, кто хочет читать стихи или рассказы.

Галя Крышечкина тут же откинулась, быстро и оживленно зашепталась с Аллой Анохиной, сидевшей сзади нее. Обе девочки одновременно подняли руки.

– Пожалуйста, принесите нам стихи и чтобы очень хорошие, – также одновременно сказали Алла и Галя.

Потом перешли к «разному». И вдруг вскочил Вова Драчев.

– А как же Ключарев и Крутов? А их когда будем прорабатывать?

Со всех сторон на него полетели негодующие взгляды, послышались презрительные шепотки: «Тюфяк!»

– Мне кажется, сбор отряда не должен рассматривать поступок Миши и Васи, – убежденно сказал Петр Владимирович, не вставая с места. – Я уверен, у нас такие случаи больше не повторятся.

– Что, получил? – Вася Крутов показал Вове не то кулак, не то кукиш.

Галя Крайнова уже хотела было объявить, что сбор отряда окончен, но Петр Владимирович ей шепотом напомнил:

– Галя, еще о том, как пересаживаться.

– Задержитесь на две минуты, – скомандовала Галя Крайнова. – У нас неправильно размещены ребята за партами: слабые ученики сидят со слабыми, а сильные – рядом с сильными. А надо по-пионерски, чтобы сильный сидел на одной парте со слабым и помогал ему. – Она повернулась к Петру Владимировичу, который в это время перелистывал классный журнал, и спросила его: – Вы как бы хотели рассадить?

Тот с трудом вылез из-за парты, даже крышка затрещала, встал рядом с Галей Крайновой и, пробегая глазами фамилии в журнале, начал говорить:

– Вот, например, два хороших ученика, которых я предлагаю рассадить, – Игорь Ершов и Алла Анохина. Этим самым…

Что случилось? Будто электрический ток проскочил по рядам. Кто сидел наклонившись, тотчас же выпрямился, многие спрятали головы в плечи. Все будто оцепенели. Иные глядели явно враждебно. Галя Крышечкина покраснела и сердито сверкнула своими большущими глазами. Игорь Ершов и его соседка Алла Анохина совсем растерялись. Светлана переменилась в лице. Она то прижимала пальцы к виску, то отпускала их, одновременно отрицательно мотая головой, посылала какие-то тайные знаки Петру Владимировичу.

Что случилось? Он ничего не понял, но почувствовал, что сделал какую-то грубую ошибку.

Галя Крайнова встала из-за учительского стола.

– Я – председатель совета отряда, – мужественно отчеканила она, – я категорически против. Ершова и Анохину рассаживать нельзя!

Все заволновались, несомненно одобряя Галю Крайнову.

Встала и Светлана.

– Петр Владимирович, вы у них не все порядки успели узнать. Галя Крайнова права. Игоря и Аллу рассаживать нельзя, – сказала она.

Петр Владимирович пристально оглядел всех. Почему между учительским столом и первым рядом парт словно встала стеклянная стена? Он почувствовал одно – сейчас никак нельзя выяснять это «почему?».

– Ну хорошо, отложим этот вопрос до понедельника, – сказал он и посмотрел на часы. – А сейчас на ужин…

Хоть бы кто-нибудь подошел к нему с самым пустяковым вопросом или попросил его прийти в спальню с новым рассказом! Все разошлись молча, явно избегая его.

Он остался вдвоем со Светланой в опустевшем и тихом классе.

– Сбор начался на пять с плюсом, а кончился из-за вас хуже чем на единицу, – горько упрекнула его Светлана. – Вы историю Игоря и Аллы не таете, а я ее узнать успела, да еще во всех подробностях.

Они договорились, что после отбоя отправятся домой вместе. По дороге она ему все расскажет.

ЧТО ЭТО-ДРУЖБА ИЛИ?..

За ужином Петр Владимирович сел за отдельный столик. Ему хотелось собраться с мыслями.

Он решил до встречи со Светланой ничего серьезного не предпринимать, поменьше разговаривать с ребятами. Сейчас он вызовет Мишу Ключарева и передаст ему записку с вопросами Вячеслава Александровича для матери. А потом подольше, до самого отбоя, займется с Вовой Драчевым.

Он встал и позвал Мишу.

И они пошли через всю столовую: впереди – высокий, плечистый, нахмуренный атлет, сзади – тщедушный, сутулый мальчик.

– Смотрите, Ключика прорабатывать повели! – послышался тревожно-сочувствующий возглас Васи Крутова.

– Ну, Ключик теперь пропал! – раздалось испуганное восклицание Наташи Ситовой.

На каждом этаже обоих спальных корпусов на противоположных концах коридоров есть по маленькой комнатке. Это «воспитательские», где ночуют дежурные воспитатели; туда же они вызывают озорников для неприятных разговоров.

В такую комнатку и привел Петр Владимирович Мишу. Только он закрыл дверь и хотел передать мальчику записку, как послышался осторожный стук.

– Войдите, – недовольно отозвался Петр Владимирович.

На пороге стоял Вася Крутов.

– Ты чего?

– Я тоже пришел.

– А я тебя звал?

Вася сконфузился, захмыкал своим горбатым носом.

– Ну ладно, заходи. – Петр Владимирович улыбнулся, поняв, почему пришел Вася: уверен, что Мише предстоит головомойка за избиение Драчева, и явился разделить участь своего верного дружка.

– Мальчики, по-моему, мы на сборе договорились, что не будем поднимать вопроса о драке, – сказал Петр Владимирович.

– Правда, не будете? – недоверчиво переспросил Вася.

– Вы же, кажется, захотели стать изыскателями.

– Вроде бы захотели, – нерешительно подтвердил Вася.

Миша Ключарев промолчал. Петр Владимирович встал.

– А теперь, Вася, мне с Мишей надо еще об одном дельце потолковать.

– Это о Мишкином мяуканье? – встревожился Вася.

Петр Владимирович ничего не ответил, легонько подтолкнул его в плечо и закрыл за ним дверь.

Миша, словно защищаясь, отодвинул стул и прислонился к стене.

– Сегодня утром я был у твоей матери, – начал Петр Владимирович. – Мне нужно, чтобы ты ей передал записку…

Петр Владимирович оборвал речь. Узкие черные глаза Миши смотрели на него с какой-то непонятной злобой и тоской. Это были глаза пойманного и связанного волчонка.

– Значит, приходили жаловаться на меня? – с недетской горечью выдавил мальчик.

– Нет, нет, – ответил Петр Владимирович и встал. «Надо кончать разговор, – подумал он. – Все равно волчонок не поверит мне. Но матери он поверит». – В понедельник мне принесешь ответ. – Петр Владимирович открыл дверь, выпустил Мишу и сам пошел следом за ним.