Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Остров Голубых Дельфинов - О'Делл Скотт - Страница 22


22
Изменить размер шрифта:

– Туток, – сказала алеутка, тыча пальцем в себя.

Своего имени я ей не сказала, только позвала Ронту. Он послушно вернулся ко мне.

Девушка проследила за ним взглядом, посмотрела на меня… и улыбнулась. Явно старше меня по возрасту, она была ниже ростом. На её широком, скуластом лице поблёскивали маленькие, чёрные-пречёрные глаза. Когда девушка улыбнулась, я обратила внимание на её зубы: стёртые от жевания тюленьих жил, они зато сверкали белизной.

Я и не заметила, что всё ещё держу в руке баклановую юбку, а тут алеутка указала на неё пальцем и что-то проговорила. Я разобрала только одно слово, «уинча», потому что у нас тоже есть похожее слово, которое значит «красивый».

Безмерно гордая юбкой, я помимо своей воли приподняла её и показала, как она переливается на солнце. Второй рукой я продолжала сжимать копьё.

Девушка соскочила с уступа и подбежала ко мне потрогать юбку.

– Уинча, – снова сказала она.

Я не ответила тем же словом, однако позволила девушке взять юбку, когда поняла, что ей этого хочется. Приложив юбку к талии, алеутка расправила её по бёдрам и принялась вертеться из стороны в сторону. От изящных движений девушки юбка струилась вокруг её колен, как вода на перекате, но я отняла юбку, потому что ненавидела алеутов.

– Уинча, – повторила девушка.

Я настолько отвыкла от звуков человеческой речи, что они казались мне странными, и всё же мне было приятно слышать их… даже из уст врага.

Алеутка произнесла ещё несколько непонятных слов, глядя при этом через моё плечо в сторону пещеры. Она указала пальцем на вход, потом на меня и изобразила, как будто разводит костёр. Я прекрасно поняла, что она хочет услышать, однако не поддалась уговорам. Девушка хотела убедиться, что я живу в пещере, чтобы потом прийти с мужчинами и увести меня в их лагерь. Я покачала головой и показала в дальний конец острова: дескать, я живу там, далеко. Я не доверяла алеутке.

Девушка оставила эту тему, хотя и продолжала поглядывать в сторону пещеры. Моя рука по-прежнему сжимала копьё, которое я запросто могла бросить в девушку… и не бросала, хотя боялась, что она приведёт охотников.

Алеутка подошла ближе и дотронулась до моей руки. Мне стало не по себе от этого прикосновения. Сказав ещё несколько фраз, девушка снова улыбнулась и пошла к роднику напиться. В следующий миг она исчезла в кустах. Ронту даже не попробовал побежать за ней. Походка у девушки была лёгкая и совершенно бесшумная.

Я залезла в пещеру и принялась складывать вещи. У меня в запасе был целый день, потому что алеутские мужчины были заняты на промысле и не могли вернуться в лагерь раньше вечера.

К вечеру всё было собрано. Я намечала взять каноэ и провести его на западный берег острова, чтобы до отплытия алеутов спать там среди скал, в случае необходимости кочуя с места на место.

Я перенесла пять корзин вверх по лощине и спрятала их неподалёку от хижины. Смеркалось, а мне надо было сходить в пещеру ещё раз – захватить две оставшиеся корзины. Я ползком пробралась через заросли и замерла над входом в пещеру, прислушиваясь. Ронту был рядом со мной и тоже слушал. Только человек, знающий здесь каждый куст, мог бы в сумерках проскользнуть сквозь эти заросли совершенно бесшумно.

Сделав крюк, я миновала родник, снова какое-то время выждала и лишь потом направилась к пещере. У меня было ощущение, что здесь побывали посторонние. Возможно, кто-нибудь и теперь прячется в потёмках и наблюдает за мной. Ждёт, когда я войду в пещеру.

Напуганная, я не стала входить в неё, а торопливо огляделась. И тут взгляд мой упал на одну вещь. Она лежала перед входом на плоском камне, который заменял мне приступку. Это было ожерелье из никогда мною не виданных чёрных камушков.

Глава 22

Я не зашла в пещеру и не взяла с камня ожерелья. Ночевала я недалеко от хижины, там, где раньше оставила корзины. С рассветом я вернулась в глубь лощины и притаилась на поросшем кустарником уступе. Он находился рядом с источником, и вход в пещеру был виден оттуда как на ладони.

Взошло солнце и пронизало лощину светом, У меня перед глазами лежало ожерелье.

Теперь его бусины казались даже чернее, чем ночью, и их было много-премного. Мне очень хотелось спуститься и сосчитать их, посмотреть, сможет ли ожерелье дважды обвить мою шею, но я сдерживалась.

Я просидела там всё утро. Солнце уже стояло над головой, когда Ронту залаял и снизу до меня донеслись шаги. Из зарослей, напевая какую-то песню, появилась алеутская девушка. Она подошла к пещере и умолкла, заметив, что бусы по-прежнему лежат перед входом. Она подержала их в руках, положила обратно на камень и заглянула в пещеру. Там ещё стояли две мои корзины. Алеутка напилась из родника и двинулась через кусты назад.

Я вскочила.

– Туток! – крикнула я, пускаясь следом. – Туток!

По тому, как быстро девушка появилась из кустов, я поняла, что она явно ждала меня.

Я подбежала к пещере, надела бусы и повернулась к алеутке, чтоб она могла полюбоваться на меня. Ожерелье обернулось вокруг шеи целых три раза. Бусины были не круглые, а продолговатые, овальные, такая форма требует большого мастерства.

– Уинча, – сказала девушка.

– Уинча, – повторила я за ней, с трудом выговаривая непривычные звуки. Потом я произнесла слово «красивый» на нашем языке.

– Уин-тай, – повторила алеутка и засмеялась от непривычности для неё этого слова.

Затем она прикоснулась к бусам и проговорила их название на своём языке, а я сказала, как они называются на нашем. И мы стали тыкать пальцем в самые разные вещи – родник, пещеру, летящую чайку, солнце и небо, спящего Ронту – и сообщать друг другу их имена, и смеяться оттого, что слова такие разные. Мы сидели возле пещеры, играя в эту игру, пока солнце не стало клониться к западу. Наконец Туток встала и жестом дала понять, что пора прощаться.

– Мах-ней… – начала она и запнулась, ожидая, что я подскажу ей своё имя.

– Уон-а-па-лай, – отозвалась я. Как я уже говорила, это моё расхожее имя, и оно значит Девочка с Длинными Чёрными Волосами. Своё тайное имя я раскрывать не стала.

– Мах-ней, Уон-а-па-лай, – сказала девушка.

– Нах-сей-но, Туток, – отвечала я.

Я провожала алеутку взглядом, пока она не исчезла в кустах, и ещё долго прислушивалась к её шагам. Потом сходила к хижине и перенесла оставшиеся корзины в пещеру.

Назавтра Туток пришла опять. Мы сидели на солнце, учили друг друга разным словам и смеялись. Солнце катилось по небу быстро, и скоро пора было расставаться. Однако на другой день алеутка снова появилась у моего жилища. В этот день, перед самым её уходом, я раскрыла девушке своё тайное имя.

– Карана, – произнесла я, тыча пальцем в себя.

Она повторила слово, но не поняла его значения.

– Уон-а-па-лай, – сказала алеутка, напряжённо сдвинув брови.

Я покачала головой и опять указала на себя:

– Карана.

Глядя на меня широко раскрытыми чёрными глазами, она наконец заулыбалась.

– Нах-сей-но, Карана, – сказала девушка.

Вечером я стала готовить Туток подарок, чтобы отблагодарить её за ожерелье. Сначала я хотела подарить алеутке свои костяные серьги, потом вспомнила, что уши у неё не проколоты, а у меня есть целая корзина раковин от морских ушек, уже обработанных до тоненьких круглых пластинок. Тогда я решила сделать Туток нарядный убор на голову. Колючкой от кактуса я пробуравила в каждой пластинке по два отверстия и нанизала пластинки на тюленью жилу, вставив между ними десять крохотных – с ноготь мизинца – раковин других моллюсков, олив[30].

Я трудилась над подарком пять вечеров и, когда Туток пришла на шестой день, надела венец ей на голову и завязала сзади концы.

– Уинча, – сказала Туток, обнимая меня. Её радость от подарка заставила меня забыть про израненные руки: им здорово досталось, пока я проделывала дырки в твёрдых ракушках.

вернуться

Note 30

ОЛИВА (Oliva) – род брюхоногих моллюсков семейства оливовых (Olividae). Раковина у них продолговатая, почти цилиндрическая, гладкая и блестящая, похожая на фарфор, с довольно коротким завитком. Цвет раковины от оливкового и оранжево-бурого почти до чёрного, иногда с зигзагообразными узорами; длина раковины до 5 см.