Гладиаторы ночи - Голицын Максим - Страница 67

— Нам нет нужды идти, — объяснил монах. — Нам гораздо удобней будет преодолеть последний отрезок пути по воздуху. Я думаю, лучше всего это сделать на драконах.

«Лучше всего» подразумевало возможность выбора, а следовательно, у его хозяев были самые разные средства передвижения по воздуху, но Тэша сейчас интересовало не это.

— Вы хотите сказать, что держите в монастыре драконов? — удивленно воскликнул он.

— Нет-нет. Я хочу сказать — мы просто позовем их.

— Позовете?

— Уверяю вас, они прилетят. Зачем подчинять кого-то и унижать его пленом, если можно этого не делать? Драконы не слишком умны, но они — гордые создания.

И собеседник Тэша, раздвинув завесу свисающих стеблей, усеянных красными цветами, вышел из этой природной беседки. Тэш был уверен, что монах тут же исчез, испарился, не дожидаясь гостя. Покачав головой в безмолвном удивлении, он последовал за утарийцем и, действительно, оказался один посреди монастырского сада.

— Что б вам пусто было со своими штучками! — пробормотал Тэш, направляясь по дорожке к дому.

В холле было по-прежнему прохладно и сумрачно. И пустынно. Только тихий звон нарушал царящую здесь тишину — это звенели на легком сквозняке гирлянды подвешенных к потолку ветровых колокольцев.

Потом, к своему удивлению, Тэш услышал музыку. Играли на каком-то струнном инструменте, напоминавшем лютню. Мелодия была грустная и бесхитростная, а вскоре к ней присоединился нежный и сильный женский голос.

«Неужели это Кироэ!» — в немом изумлении подумал Тэш. До сих пор он знал девушку как великолепного воина, хладнокровного бойца, гордое и независимое создание, но узнать, что и она подвержена женским слабостям! Что ее изящная смуглая рука, способная направлять смертоносное острие копья, может удерживать и гриф лютни! И Тэш в удивлении двинулся туда, откуда доносилась музыка.

Это действительно была Кироэ. Увидев появившегося в дверях Тэша, она на миг смутилась, но тут же гордо вскинула голову. Девушка была не в привычном походном комбинезоне, а в шафранного цвета тоге, спадавшей со стройных плеч мягкими складками, в руках она и впрямь держала какой-то похожий на лютню инструмент. Выглядела она до того женственно и привлекательно, что у Тэша перехватило дыхание.

Словно угадав его замешательство, она мягко проговорила:

— Приятно вспомнить то, чему тебя когда-то учили. Я как будто снова попала домой.

Кироэ смуглой рукой указала на низкий диванчик подле себя.

— Садись. Мы слишком долго шли куда-то. У нас даже не было времени поговорить друг с другом.

Тэш покорно сел.

— У нас принято обучать каждую высокорожденную женщину законам битвы, чтобы она могла постоять за себя. Ты знаешь, мои учителя могли бы гордиться мной. Но у меня был еще и учитель музыки… и учитель танцев.

Она задумчиво тронула струну, и та отозвалась нежным звоном.

— А потом все изменилось.

— Кироэ, — преодолев наконец смущение, выговорил Тэш. — Завтра мы уходим отсюда.

— Да… мне сказали.

— Один из монахов пойдет с нами. Я так и не понял, сколько их тут вообще.

— Обычно в таких общинах живет человек пятьдесят. И, говорят, они поддерживают связь с другими общинами без помощи гонцов и почтовых птиц.

«Надо же, какие умники», — подумал Тэш.

— И они всегда очень хорошо знают о том, что делается в мире.

— Это, — согласился Тэш, — я уже заметил. Он вздохнул.

— Наладить связь между двумя точками без помощи гонцов и почтовых птиц не так сложно, как ты думаешь.

Девушка с интересом взглянула на него.

— И правда! Я все время забываю, что ты иномирянин. И что у вас там много всяких технических приспособлений.

Тэш честно сказал:

— Наши технические приспособления хорошо заметны. А вот утарийцы так сроднились со своими чудесами, что их словно бы и вовсе нет. Интересно… они еще пользуются техническими приспособлениями или сумели при помощи этих приспособлений так переделать себя, что больше не нуждаются в них?

— Я думаю, они бессмертны, — задумчиво проронила Кироэ. — Во всяком случае, живут очень долго.

Тэщ помялся. Он не знал, как перевести разговор на интересующую его тему, а Кироэ, хотя, кажется, понимала причину его смущения, с высокомерием истинной аристократки вовсе не пыталась помочь ему. Наконец, набравшись храбрости, он неуверенно произнес:

— Я… давно хотел сказать тебе, Кироэ. Ты мне очень нравишься.

— Ты мне тоже очень нравишься, Тэш, — вежливо отозвалась она.

— Я не в этом смысле… я в том смысле… — Тэш окончательно запутался.

— Тэш! — удивилась она. — Ты что, хочешь сделать мне предложение?

—Э…ну да!

«Вот это влип, — мелькнуло у него в голове. Но отступать было некуда. — Может, оно и к лучшему, — подумал он, — не умирать же старым холостяком».

— Ты — самая замечательная девушка из всех, что я когда-либо видел, — неуверенно сказал он.

— А много ты их видел, Тэш?

— Ну… порядочно.

— Я все-таки дочь сенатора, — гордо напомнила она. — И если ты хочешь стать моим мужем, ты должен взять на себя определенные обязательства.

— Я это и имею в виду, — уныло согласился Тэш.

Возможно, где-то в глубине души он даже печально вздохнул — он не очень-то рвался брать на себя «определенные обязательства», какими бы они ни были. Но, к своему удивлению, Тэш понял, что действительно любит Кироэ со всем ее высокомерием и упрямством и что потерять ее было бы для него равносильно катастрофе. Поэтому, собрав все свое мужество, он заявил:

— Э… я не знаю, как у вас тут принято…. официально делать предложение.

Она грустно взглянула на него.

— У нас принято идти к отцу невесты… но у меня нет отца.

— Тогда, можеть быть… если Торран у нас за старшего, может, когда он придет в себя, нам следует спросить официального разрешения у него?

Девушка помолчала, раздумывая, потом кивнула головой.

— Я думаю, это подойдет, — сказала она.

— А кто у вас… объявляет молодых мужем и женой?

— Обычно муниципальный советник. Но если… — она оживилась, темные глаза загорелись. — Но если этот обряд совершит утарийский монах, это будет просто здорово! Никто уже целых-тысячу лет не испрашивал благословение у последователей Учения! Согласно поверьям, браки, которые благословляют утарийцы, всегда бывают счастливыми.

— Ну, — сказал Тэш, — это можно устроить.

Она помялась.

— А в своем мире ты занимал высокий пост?

— Нет, — честно ответил Тэш. — Я владел сыскной конторой. Ну, знаешь, разыскивал сбежавших мужей и потерявшихся собак.

— И владел оружием?

— Да. И не буду скромничать, очень неплохо.

Она явно обрадовалась.

— Так значит, ты все равно что воин! Да еще не простой солдат, а воин-разведчик! У нас таких людей уважают!

— Ну, можно сказать и так, — согласился Тэш. Кироэ улыбнулась своим мыслям, но тут же гордо вскинула голову.

— Имей в виду, — величественно произнесла она, — я еще не дала тебе согласия.

— Конечно, — скрывая усмешку, подтвердил Тэш, — у меня и в мыслях не было, что ты так сразу…

— Но мы можем объявить о нашей помолвке.

Тэш был несколько сбит с толку подобной непоследовательностью, но он вообще не слишком высоко ставил женскую логику. Поэтому он на полном серьезе поклонился, надеясь, что не перегнул палку в этом изъявлении почтительности, и совершенно искренне заявил:

— Я буду счастлив.

Он охотно задержался бы, но Кироэ, опустив голову, вновь взялась за лютню и начала перебирать струны. Тэш понял, что девушка хочет остаться одна — хоть на один день вернуться в обстановку былого комфорта и безопасности, когда она, совсем еще девочка, росла в родительском доме.