Час девятый - Бондаренко Борис Егорович - Страница 14

8

От воспоминаний утомилась Анна Матвеевна, да и духота в палате. Стала задремывать, и вдруг показалось ей – кто-то рядом. Открыла глаза – и впрямь, Алексей сидит, тихо так, не шелохнется.

– Здравствуй, тетя Аня.

– Здравствуй, Алеша, – обрадовалась Анна Матвеевна племяннику, осмотрела его – месяца четыре не виделись, видать, тоже у него какие-то горести – похудел с тех пор Алексей, нос большой, отцовский, на лице торчит, весь черной щетиной оброс – он и всегда-то темный на лицо был, а сейчас чисто на грача похож стал.

– Как дела твои, как здоровье? – спросил Алексей.

– Да какие там мои дела... – шевельнула рукой Анна Матвеевна. – Лежу, пилюли всякие принимаю, уколы делают да мух считаю – вот и все мои дела.

Она даже улыбнулась.

– Сильно болит? – спросил Алексей.

– Да не очень. Так, нудит. Бывает и сильнее, тогда уколы делают – проходит.

– А что врачи говорят?

– Что они могут сказать... Известно – все, мол, хорошо, подживет рана и встанешь, еще и плясать будешь. Это им по должности так говорить положено. Ну, хватит обо мне – давай свои дела говори.

Алексей положил в тумбочку пакеты, халат у него сполз с плеч, он поправил его – и все как будто медлил с ответом.

– Что молчишь-то? – не вытерпела Анна Матвеевна.

– Да ничего дела, как обычно...

– Худой-то почему такой? Болеешь, что ли?

– Да нет, здоровый...

– А чего тогда смурной?

– А с чего веселиться-то? – усмехнулся Алексей.

– Экий ты... – вроде бы пожалела его Анна Матвеевна. – Ты ж молодой, семья у тебя, сын растет, работа хорошая – чего ж не радоваться?

Промолчал Алексей.

– На мотоцикле приехал? – спросила Анна Матвеевна.

– Мотоцикл я продал, – почему-то улыбнулся Алексей. – Вместо него «Москвича» купил – старого, никуда не годного, почти за те же деньги, чуть только доплатил. Сам отладил, отремонтировал, как новенький стал.

– Это тебе еще зачем? – спросила Анна Матвеевна. – Смотри, Лешка, без баловства.

Алексей понял, на что она намекает, – с детства еще прихватывали его с ворованным, таскал с завода детали на всякие свои штуки.

– Нет, тетя Аня, с этим давно покончено. Я ведь теперь неплохо получаю – сто шестьдесят – сто восемьдесят в месяц выходит, да жена сто двадцать. А машина мне вот как нужна, – Алексей провел ладонью по горлу. – Куда за город съездить или в деревню за продуктами. В городе ведь дорого все.

– Ну, смотри, – неодобрительно сказала Анна Матвеевна. – Езди-то поосторожней, не сшибись где-нибудь... Жена-то как, здорова?

– Ничего.

– А Игорек?

– Да все здоровы.

Про тещу Анна Матвеевна и спрашивать не стала – что этой толстой кобыле сделается, еще сто лет проживет.

– Андрея-то видишь?

– Да так, встречаемся... в проходной, – Алексей как-то криво усмехнулся. – На заводе у нас дороги разные – он ведь большим начальником стал, а я что... работяга. Недавно он так по-братски подкузьмил меня, что я без премии остался.

– Как же это?

– Да так... Делали мы кое-что для его установки, ну, и случайно брачок вышел. С кем не бывает. Я и говорю ему – давай без шума исправим, а он – ни в какую, отослал обратно. Говорит, в ОТК уже акт составили. Вот братец-то у меня какой... идейный.

– Значит, так до сих пор и грызетесь?

– Да какая там грызня... Мы ведь и не разговариваем вовсе.

– A c женой его?

– И с женой разговор короткий – здравствуй да прощай. Да я и видел-то ее всего раза три.

– Да... – только и сказала Анна Матвеевна.

Помолчали.

– Сюда-то надолго?

– На два дня, к вам в деревню съезжу, помогу кой в чем. Больше-то не могу, времени нет. Это я уж отгулы использую.

– И на том спасибо. Варвару видел?

– Заходил перед отъездом, да не застал. Надька поклоны шлет, передала там что-то.

– К матери-то заглянешь?

Алексей нахмурился.

– Будет время – заеду.

– Невелико время-то для этого нужно, – жестко сказала Анна Матвеевна. – Найдешь. Все-таки мать она тебе. Как дом отсуживать – так времени много было, каждую неделю ездил, а как кончилось – и времени нет.

– А ты не упрекай меня за это, – с болью сказал Алексей. – Мне этот дом уже в печенках сидит, и заходить в него неохота. Знал бы, что так выйдет, – за километр обходил бы.

– А не говорили тебе – не лезь, не марай себя, не страми отца?

Опустил Алексей голову, промолчал.

– Аль неладно с женой живешь? – спросила Анна Матвеевна.

– Всяко бывает, – неохотно сказал Алексей.

– Второго-то заводить не собираетесь?

– Куда уж там.

Что-то в его тоне насторожило Анну Матвеевну.

– Никак, опять расходиться собрался?

Было уже такое у Алексея – уходил на три месяца к какой-то шалаве, да потом вернулся – тоска по сыну заела. Да, видать, и дома стало жалко.

– Да нет, не то, – ответил Алексей, и Анна Матвеевна не стала больше допытываться, знала – если припрет, сам все расскажет.

Алексей посидел еще немного и собрался ехать.

– Хочу засветло до вас добраться, поделать кое-что. На обратном пути подольше посижу.

– Ты уж не пей там, воздержись, – попросила на прощанье Анна Матвеевна.

– Рюмочку-то можно, – усмехнулся Алексей и ушел.

Через два дня он приехал уже под вечер, вместе с Михаилом Федоровичем, оба были чуть выпивши – это она сразу определила, – и Анна Матвеевна забеспокоилась – как же Алексей до Уфы-то доедет, ведь больше ста километров? Налетит еще на кого-нибудь. И далась ему эта машина...

Алексей сидел недолго, все на часы поглядывал, потом стал прощаться.

– Что ж, так к матери и не заедешь? – с упреком спросила Анна Матвеевна.

– Не заеду, – твердо сказал Алексей. – И времени нет – мне же завтра на работу, а сейчас уже вечер... Да и охоты ее слезы видеть никакой нету. Да и слезы-то у нее... так, из воды, наверно, и не соленые, – жестко добавил он и поднялся. – До свиданья, тетя Аня, не сердись на меня. Какой уж есть, переделывать поздно.

– Ну, езжай, – со вздохом сказала Анна Матвеевна. – Да обязательно повидай Андрея и скажи, чтобы приезжал ко мне с женой, очень, мол, тетка просила.

– Скажу, – пообещал Алексей и на прощанье поцеловал Анну Матвеевну. – Поправляйся, тетя Аня, хороший ты человек, таких мало, а может, и совсем нету. Как выберется время – еще прикачу, лошадь-то своя, и овес дешев.

Улыбнулся Алексей на прощанье – невеселая получилась улыбка – и ушел.

Анна Матвеевна еще с Михаилом Федоровичем поговорила. Тот все больше рассказывал о том, как Алексей эти два дня работал – с утра до вечера, как заведенный, рубаха на плечах от пота чуть не сопрела. Вычистил коровник – грязи там с воз набралось, Михаил Федорович сам и не решался подступиться к ней, – у свиней новую загородку сделал, забор поправил, стулья подремонтировал. Все больше молчал и не пил совсем. Это уже перед отъездом они часок посидели, разговорились. Сильно жалился Алексей – на жену, на тещу, на Андрея – что знаться с ним не хочет, на мать – всякие сплетни про него распускает.

Потом и Михаил собрался, ушел. Опять осталась Анна Матвеевна одна, со своими мыслями и воспоминаниями, и опять день на день похож был, как яйца от одной курицы... Боли то усиливались, то меньше становились, а рана все не заживала, гноилась, хоть доктор и говорил, что лучше стало.

Анна Матвеевна все Андрея с Машей ждала, а как увидела, что они в палату входят, – глазам своим не поверила, думала – во сне, несколько раз уже снилось ей, как они приезжают. Но как поняла, что это не сон, заплакала и слова вымолвить не могла. Андрей нагнулся к ней, поцеловал, спросил:

– Что вы, тетя Аня, плохо вам?

– Нет, что ты, это я так... обрадовалась сильно, – еле выговорила Анна Матвеевна и с жадностью посмотрела на Машу, разом обглядела ее всю – какая жена Андрею досталась? Была она еще красивее, чем на карточке, брови словно выписанные, глаза большие, черные, роста высокого – чуть только ниже Андрея, – вся такая ладная, стройная, а ножки словно точеные. Смотрела Анна Матвеевна – и насмотреться не могла. А Маша смутилась, покраснела, не знает, куда руки девать, мнет ими сумочку, остановилась поодаль и не придумает, что дальше делать.