Буревестник - Муркок Майкл Джон - Страница 5

Глава третья

Десять грозных на вид людей гнали свои желтые колесницы вниз по черной горе, которая изрыгала синий и алый огонь и сотрясалась в разрушительных спазмах.

По всей земле пробуждались гневные силы природы. Хотя понимали это лишь немногие, но земля менялась. Десятеро знали, почему это происходит, они знали об Элрике и о том, как их знание связано с ним.

Ночь стояла бледно-пурпурная, а когда наступил день, солнце повисло над горами кровавым шаром. Лето клонилось к концу. В долине горели дома – раскаленная лава попадала на соломенные крыши и поджигала их.

Сепирис в передней колеснице увидел, как толпой убегают жители деревни, словно муравьи, чью кучу расшевелили палкой. Он повернулся к следовавшему за ним человеку в синих доспехах и улыбнулся чуть ли не весело.

– Посмотри, как они бегут, – сказал он. – Посмотри на них, брат. Ах, какое наслаждение – какие задействованы силы!

– Хорошо пробудиться в такое время, – согласился его брат, перекрикивая рев вулкана.

Потом улыбка сошла с лица Сепириса, а глаза его сузились. Он хлестнул коней бичом из буйволовой кожи, отчего на боках огромных черных жеребцов выступила кровь и они еще скорее поскакали вниз по склону горы.

Один из жителей деревни издалека увидел Десятерых. Он закричал, и в его крике были страх и предостережение:

– Огонь выгнал их из горы. Прячьтесь! Бегите! Люди из вулкана проснулись – они идут! Десятеро проснулись, как о том говорило пророчество! Это конец света!

Тут гора извергла новую порцию раскаленной породы. Поток лавы настиг кричавшего, он завыл нечеловеческим голосом, сгорая, и умер. Это была случайная смерть, потому что никто из Десятерых не питал ни малейшего интереса ни к нему, ни к его соседям.

Сепирис и его братья проскакали через деревню, их колесницы прогрохотали по дороге, копыта лошадей сотрясли землю.

За их спиной ревела гора.

– В Нихрейн! – крикнул Сепирис. – Поторопимся, братья, у нас много дел. Нужно принести меч из Лимба и найти двух людей, которые принесут его в Ксаньяу!

Его наполняла радость, когда он видел, как вокруг сотрясается земля. Его черное тело сверкало, отражая пламя горящих домов. Кони устремлялись вперед, с бешеной скоростью таща за собой колесницы, лошадиные копыта мелькали так часто, что казалось, они не касаются земли.

Возможно, так оно и было, поскольку кони Нихрейна, как говорили, отличались от обычных коней.

Они то неслись над ущельем, то летели по горной тропе, спеша к Нихрейнской пропасти, древнему дому Десятерых, куда те не возвращались вот уже две тысячи лет.

Сепирис снова рассмеялся. На нем и его братьях лежала страшная ответственность, потому что они не подчинялись ни богам, ни людям, они были рупорами судьбы, а потому несли в своих бессмертных головах страшное знание. На протяжении веков спали они внутри горы, находясь у спящего сердца вулкана, ведь ни пламя, ни лед были им не страшны. Но вот огнедышащий вулкан пробудил их, и они поняли: их время пришло – то время, которого они ждали тысячелетия.

Вот почему Сепирис пел от радости. Наконец-то ему и его братьям будет позволено исполнить их главную миссию. Но в их деле должны были участвовать и два мелнибонийца, два отпрыска королевской ветви Сияющей империи.

Сепирис знал, что они живы – иначе и быть не могло, потому что без них реализовать линии судьбы было невозможно. Но насколько это было известно Сепирису, на земле имелись и те, кто мог воспротивиться даже судьбе, потому что они обладали огромной силой. Их подданные находились повсюду, в особенности среди новой расы людей. Но подчинялись им также и вурдалаки, и демоны.

Все это затрудняло задачу Десятерых.

Но пока они мчались в Нихрейн – в этот высеченный в камнях город, где они должны были сплести нити судьбы в сеть. У них еще оставалось какое-то время, но оно быстро истекало. И время неизвестности было хозяином всего.

Шатры королевы Йишаны и ее союзников были разбиты плотной группой на нескольких небольших поросших лесом холмах. Деревья служили им неплохой маскировкой, а разводить костры было запрещено, чтобы не выдать присутствие войска. Кроме того, всем было приказано вести себя как можно тише. Дозоры постоянно уходили и возвращались, докладывая о перемещении войск противника и выслеживая вражеских шпионов.

Но Элрик и имррирцы без помех въехали в лагерь, потому что альбиноса и его людей сразу узнали, к тому же всем было известно, что грозные мелнибонийские наемники решили стать на сторону Йишаны.

– Я должен засвидетельствовать свое почтение королеве Йишане, – сказал Элрик Дивиму Слорму. – Ведь мы с ней старые знакомые. Но я не хочу, чтобы она знала об исчезновении моей жены, потому что она может попытаться воспрепятствовать моим поискам. Мы просто скажем, что я пришел помочь ей по старой дружбе.

Дивим Слорм кивнул, и Элрик оставил кузена обустраивать лагерь, а сам направился к шатру Йишаны, где королева нетерпеливо ожидала его.

Когда он вошел, она спрятала глаза. Лицо у нее было тяжелое, чувственное, уже с признаками старения. Черные волосы отливали матовым блеском. У нее были большие груди и крупные губы – Элрик помнил ее другой. Она сидела на мягком стуле, а на столе перед ней лежали военные карты, пергамент, чернила, перья.

– Доброе утро, волк, – сказала она, улыбаясь ему иронически и в то же время чувственно. – Мои разведчики доложили мне, что ты направляешься ко мне вместе со своими людьми. Неужели ты оставил свою новую жену и вернулся к более изощренным наслаждениям?

– Нет, – ответил он.

Он снял тяжелый боевой плащ и бросил его на скамью.

– Доброе утро, Йишана. Ты не меняешься. У меня такое ощущение, что Телеб К'аарна перед тем, как я его убил, дал тебе эликсир вечной молодости.

– Может быть, и дал. Как твое супружество?

– Прекрасно, – ответил Элрик. Она подошла к нему, и он ощутил тепло ее тела.

– Ты меня разочаровал, – сказала она, иронически улыбаясь и пожимая плечами.

Они были любовниками, хотя Элрик отчасти был виноват в гибели ее брата во время налета на Имррир. После смерти Дхармита из Джаркора она стала королевой и, будучи женщиной честолюбивой, встретила это скорбное известие без особой печали. Однако у Элрика не было желания возобновлять отношения. Он сразу же обратился к теме предстоящего сражения.

– Я вижу, ты готовишься не к легкой прогулке, – сказал он. – Какими силами ты располагаешь и как оцениваешь свои шансы на победу?

– У меня под рукой мои Белые Леопарды, пять сотен отборных воинов, скоростью не уступающих лошадям, сильных, как горные кошки, и свирепых, как акулы. Они научены убивать, и это единственное, что они умеют. Кроме них есть и другие войска – пехота и кавалерия, которыми командует около восьмидесяти офицеров. Лучшие кавалеристы – из Шазаара. Это прекрасные, дисциплинированные наездники и бойцы. Таркеш прислал малочисленный отряд, поскольку, как мне известно, королю Гилрану необходимо защищать свои южные границы, где готовится массированное вторжение врага. Общее число таркешитов – тысяча пятьдесят пехотинцев и около двух сотен кавалеристов. Всего мы можем выставить около шести тысяч обученных воинов. Рабы, землепашцы и прочие тоже будут сражаться, но они послужат лишь мясом для мечей и погибнут в самом начале сражения.

Элрик кивнул. Такова была общепринятая военная тактика.

– А противник?

– Числом мы его превосходим, но у него есть дьявольские всадники и охотничьи тигры. Есть и еще несколько зверей, которых они держат в клетках, но мы не знаем, что это за звери, поскольку клетки закрыты от чужих глаз.

– Я слышал, что прилетают и воины Мииррна. Если они решили покинуть свои замки, значит, опасность велика и для них.

– Если мы проиграем это сражение, – мрачно сказала она, – Хаос легко покорит землю и будет властвовать на ней. Все прорицатели от Шазаара до этих земель говорят одно и то же: Джагрин Лерн – всего лишь инструмент в руках своих хозяев, ему помогают Владыки Хаоса. Мы сражаемся не только за наши земли, мы сражаемся за всю человеческую расу.