Драконье горе, или Дело о пропавшем менте - Малинин Евгений Николаевич - Страница 90

– Вчера за ужином, ты сказал, что ланнан ши не смогла тебя соблазнить, потому что твое сердце уже занято – начала она весьма серьезным тоном, – Ты не мог бы мне сказать, о ком ты в этот момент думал?..

Вот тут я совершенно растерялся! Сам себе я уже давно признался, что влюблен в свою фею, но так это сам себе! Объясняться в любви фее, да еще сидя в темной комнате на не застеленной кровати, я был явно не готов! Потому ничего членораздельного мой ответ не содержал – так, мычание пополам с кряхтением.

Кроха, однако, не рассмеялась, как я того ожидал, а еще раз вздохнув, перебила меня:

– Я хочу рассказать тебе свою историю, а потом ты решишь, можешь ли ты…

«Она обо всем догадалась!.. – ужаснулся я, имея в виду свое к ней отношение, и мгновенно покрылся холодной испариной, – Теперь она будет мне доказывать, что я ее не достоин… Хотя я это и сам знаю!»

– Ты знаешь, что меня наказали за то, что я учила сквота магии, – она чуть запнулась, но потом решила не щадить себя и добавила, – А проще говоря – колдовала для него! Когда меня спросили, почему я это делала, я ответила: «потому, что любила его!», и это было правдой! Я любила этого сквота, этого благородного сэра, за его рыцарское отношение, за его ласковое внимание. Мне казалось, что он тоже влюблен, влюблен нежно и трепетно! А к тому же он еще интересовался магией! Это не слишком свойственно благородным сэрам, они, как правило предпочитают нанимать фейри, чтобы те занимались магией для них.

Кроха на секунду замолчала, чтобы едва слышно перевести дух, и я понял, что она подошла к самому главному.

– Сначала его вопросы, его интересы были удивительно наивны, а когда я что-то объясняла ему, он старательно все записывал в большую книгу и пытался повторить то, что я показывала. Эти его опыты были трогательно смешны, потому что он не хотел понять и принять самого главного – нельзя овладеть магией, если не чувствуешь вокруг себя магической силы, если не создал вокруг себя собственную магическую оболочку и не знаешь, как управлять ею! Да что я тебе объясняю, ты и сам маг! Но он пытался повторять все механически, считая, что достаточно точно воспроизвести заклинание, чтобы произошло чудо… И конечно у него ничего не получалось!

А он просил научить его и боевой магии, и бытовой, и самой трудной – философской. Мы вместе ставили магические ловушки и заграждения вокруг его замка, вместе готовили еду, наполовину состоявшую из магии, вместе пробовали создавать магические предметы…

Поверь мне, я прекрасно знаю предел возможностей сквотов в магии, и быстро охладела бы к этим его… и своим занятиям… если бы я… не любила его. Но!.. Мне приятно было находиться рядом с ним, касаться его рук, смотреть в его глаза, спорить с ним и… соглашаться с ним!..

Но постепенно… очень постепенно, его интерес сузился до одной проблемы… до одного вопроса. Он, практически, оставил свои попытки самостоятельно колдовать, но продолжал записывать все, что я ему рассказывала. А мои занятия, мои опыты касались теперь только… исчезновений. Сначала он просил меня «убрать» какой-либо предмет, стоящий на столе или на полу, это могла быть ваза, тарелка, бокал, он подробно расспрашивал, как и куда подевался предмет «выброшенный» мной из Мира, и страшно раздражался если я не могла ему этого понятно объяснить. Потом он попросил «убирать» предметы, которые я не видела, например, стоящие в другой комнате или даже во дворе замка. Когда мне это без труда удалось, он был в восторге! И снова все записывал, записывал… Наконец, он потребовал, чтобы я «убрала»… животное. Сначала он выбрал волчонка… Мне так было жалко малыша, я так просила не заставлять меня делать этого… Вот тогда мы с ним первый раз очень серьезно поссорились.

Кроха замолчала, словно захлебнувшись своими воспоминаниями, и несколько секунд приходила в себя, а потом снова заговорила, уже спокойнее:

– Он все-таки меня уговорил… А потом еще раз и еще… И снова эти «опыты» закончились тем, что я… перенесла в никуда медведя, сидевшего в клетке во дворе замка… А на следующий день за мной пришла Тень…

Мой возлюбленный, увидев посланника Демиурга… страшно перепугался, хотя, он сам ничего не делал. И вот когда я увидела его трясущиеся губы, услышала его дрожащий, визгливый голос. Как же он кричал, что это я во всем виновата, что я специально показывала ему свои «фокусы», чтобы заставить бояться себя, что угрожала и его выкинуть из Мира, если он откажется участвовать в этих «опытах». А ведь Тень его ни о чем и не спрашивала… Тень пришла за мной… и забрала меня…

Теперь-то я понимаю, что он никогда не любил меня, что он просто использовал меня для каких-то своих целей, что он предал меня, как только почувствовал опасность… Но я его люблю… любила…

Меня наказали, но мне это было безразлично. Только вчера я пожалела, что не владею всей своей силой – тогда ланнан ши вообще не посмела бы на нас напасть! Я к чему все это рассказала, ты вчера… Надеюсь, что это не я в твоем сердце… Я недостойна такого сердца!..

Она опустила голову и замолчала. Молчал и я, медленно переваривая услышанное, и вдруг у меня мелькнула странная мысль, что ничего нового или необычного я не услышал! «Соблазнить и использовать… Разве ж это не самая обычная вещь… во всех мирах?! Разве ж Подлость не интернациональна, не… межмирна?!»

Я взглянул на поникшую фигурку Крохи, и все мое существо охватила невыразимая жалость… нежность… И я заговорил:

– Ты правильно угадала, я люблю… тебя, люблю с той самой секунды, как впервые увидел тебя в пещере Маулика. Мне все равно, кого ты любила, кого ты любишь, мне достаточно моего чувства… И еще… Я не задумываюсь – достойна ты меня или не достойна, меня мучит другое, достоин ли я тебя?! И я сделаю все, чтобы быть тебя достойным!..

Кроха вздохнула, встала со своего места и молча направилась к дверям. Уже взявшись за ручку, она тихо проговорила:

– Ты достоин любой… И ты будешь счастлив… Я… провижу…

Она потянула дверь на себя, но я остановил ее вопросом:

– А ты не можешь назвать мне имя этого… благородного сквота?..

Я старался говорить ровным тоном, но в конце это мне не совсем удалось, и Кроха вздрогнула, как от удара. Чуть повернув ко мне лицо она переспросила:

– Зачем тебе это?..

– Чтобы знать… – просто ответил я.

Она помолчала и выдохнула:

– Граф Альта, двенадцатый лорд Сорта…

Дверь за ней мягко прикрылась, а я сидел слегка оглушенный невероятностью ее последних слов. Может быть я и не слишком хорошо знал графа Альту, но он совершенно не походил на… благородного сэра, способного на «нежную и трепетную» любовь. Однако, я довольно быстро пришел в себя – лорд Сорта, по-моему, вполне годился на роль подлеца-соблазнителя, преследующего свои корыстные цели! А его корыстную цель я знал – ДУША! Душа для себя – это в первую очередь, души для своих «друзей», которых лучше назвать сообщниками. Только мне вот было не совсем понятно, каким образом он собирался, научившись магии уничтожения, приблизиться к своей цели… или осуществить ее?! Что бы такое можно было выбросить из этого Мира, чтобы взамен получить хотя бы одну душу на всех?!

Ничего путного в мою голову не приходило, а мысли, которые ее все-таки посетили, можно было сразу же отбросить, как явно бредовые! Однако и сон совершенно отлетел от меня, так что я встал с постели и принялся одеваться.

Туалет в этой цитадели местной цивилизации, находился во дворе, но, как нам вчера вечером сообщил почтенный Юртош, отвечал самым изысканным требованиям его гостей. Ознакомившись с этим устройством, я понял, что встречал в своей жизни и более благоустроенные сортиры, хотя возможно, таковы были «изысканные требования». Однако, как говорят философы, не в сортире счастье!

Оправившись и умывшись там же во дворе, в большом деревянном корыте с чистой холодной водой, я понял, что не прочь позавтракать, и потому направился прямиком в столовую залу.

Там, конечно же, было пусто и темно. Немногочисленные гости постоялого двора еще не проснулись, а местные жители, встававшие рано, вряд ли приходили сюда, чтобы позавтракать, так что круглый Юртош суетился у своего очага в полном одиночестве. Я присел за стол, поближе к огню и, наблюдая, как хозяин раскладывает на противне, установленном над огнем, небольшие аппетитные колбаски, принялся отвлекать его от дела пустыми разговорами.