Троя. Повелитель Серебряного лука - Геммел Дэвид - Страница 72

Геликаон разозлился еще сильней. «Это не Вол разговаривает с тобой, – сказал он себе. Это твоя собственная слабость. Этого человека предупредили, но он не послушался. Приговорив его к смерти, он достиг большего за одну леденящую душу минуту, чем с помощью целого потока слов. И это правда!» «Правда – это шлюха в разных одеждах, – отозвался голос Одиссея у него в голове. Мне кажется, она оправдает любой поступок мужчины, не имеет значения, насколько он будет ужасен».

Вдали послышался раскат грома, задул холодный ветер. Ге-ликаон встал, бросил последний взгляд на дом своего детства

и спустился в нижние комнаты, где заботились о раненных моряках. Он остановился и поговорил с каждым из них, затем пошел дальше в поисках Атталуса. Счастливчик нашел его в боковом саду с перевязанными ранами на груди и в боку. Сидя в одиночестве в тени цветущего дерева, Атталус строгал кусок дерева. Геликаон подошел к нему.

– Хирург говорит, что тебе повезло, мой друг. Нож прошел всего в миллиметре от твоего сердца.

Атталус кивнул.

– Счастливый день для тебя, – сказал он.

Всегда хорошо, когда настоящие друзья рядом. Мне было странно видеть тебя там. Ониакус говорит, что ты решил покинуть команду.

– Меня это тоже удивило, – заметил Атталус. Геликаон сел рядом с ним. Мужчина продолжал строгать.

– Если ты захочешь уехать в Трою, когда поправишься, я прикажу дать тебе хорошую лошадь и кошелек с золотом. Но буду рад, если ты решишь остаться в Дардании на зиму.

Атталус отложил свой нож, согнув плечи.

– Ты ничего мне не должен.

– Я обязан любому человеку, который решил сражаться рядом со мной – в особенности, если он больше не член моего экипажа.

– Я просто вмешался, и все. У меня были свои причины быть там, – Атталус сидел молча какое-то время. Затем он посмотрел на Геликаона. – Ты знаешь, это еще не конец.

– Да, я знаю это. Чтобы убить меня, наняли Карпофоруса. Говорят, он – лучший убийца в Зеленом море. Именно он убил моего отца. Здесь в этой самой крепости.

– Ониакус рассказал мне, что никто не знает, кто убил Ан-хиса.

Геликаон сел напротив Атталуса.

– Я сам недавно узнал. – Он оглядел сад. – Это удивительное, спокойное место. Я обычно играл здесь ребенком.

Атталус не ответил и вернулся к своему занятию.

– Отдыхай и восстанавливай силы, Атталус. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси, и ты это получишь. – Ге-ликаон встал, собираясь уходить.

– Я не хороший человек, – внезапно сказал Атталус, покраснев. – Все обращаются со мной как с хорошим. Мне это не нравится!

Это вспышка удивила Геликаона. Атталус всегда казался ему спокойным человеком, который умеет держать себя в руках. Вернувшись на место, он посмотрел в глаза моряка. Теперь он весь напрягся, глаза зло блестели.

– Все мы не без греха, – мягко сказал Геликаон. – Сегодня я убил человека просто, чтобы настоять на своем. Он тоже мог быть хорошим человеком. Мы все с червоточиной, Атталус. Мы все несем груз своих поступков. Думаю, нам придется ответить за них. Все, что я знаю о тебе – ты показал себя как верного моряка и храброго товарища. Я также знаю, что тебя нанял Зидантос. Вол прекрасно разбирался в людях. Твое прошлое здесь не имеет значения. Только дела настоящего и будущего.

– Прошлое, настоящее и будущее – все то же, – сказал Атталус, опустив плечи. – Все то же. Мы – те, кто мы есть. Ничего не меняется.

– Я не знаю, что является правдой на самом деле. Моя жизнь изменялась три раза. Первый раз, когда я был маленьким ребенком, и умерла моя мать. Второй, когда приехал Одиссей и забрал меня на «Пенелопу». И тогда, когда убили моего отца. Это все еще преследует меня. Я покинул это место испуганным мальчиком. Мой отец сказал, что презирает меня. Я вернулся мужчиной, надеясь, что он будет мной гордиться. – Геликаон замолчал, удивившись тому, что делится своими мыслями почти с незнакомцем. Он увидел, что Атталус смотрит на него. – Я обычно так не откровенничаю, – сказал он, внезапно смутившись.

– Человек, который говорит своему ребенку, что презирает его, – сказал Атталус дрожащим голосом, – не заслуживает даже крысиной мочи. Почему тебя волнует, стал бы он гордиться тобой или нет? – Спрятав свой кинжал, он отбросил деревяшку и встал. – Я устал. Мне нужно отдохнуть.

Геликаон остался там, где сидел, когда худощавый моряк вернулся в крепость.

«Не достоин крысиной мочи…» – эти простые слова все еще ранили его, несмотря на прошедшие годы. Внезапно груз сожалений стал легче. Анхис никогда не был ему отцом и не заботился о нем. Отец был холодным и хитрым человеком, много лет мучил потерянного и одинокого ребенка. Атталус был прав. И темная тень Анхиса исчезла из его головы, как туман при свете солнца.

XXVI Прыжок Афродиты

Эти осень и зима были худшими за всю историю Дардании. Жестокие бури обрушились на побережье. Реки вышли из берегов, снеся мосты. Несколько деревень, расположенных в низине, смыло во время наводнения. В этом хаосе появились банды и отряды наемников, которые нападали на мирное население. Геликаон объезжал земли Дардании с войсками, охотясь за этими бандами. Три битвы, состоявшиеся до наступления зимы, окончились его победой, исход двух был не ясен, потому что наемники сбежали в горы. Геликаон разгромил армию из наемников из семисот человек. Он казнил главарей, около сотни выживших продал в рабство.

Хороших новостей из Трои тоже не было. Гектор до сих пор считался пропавшим, хотя небольшая война между Хеттской империей и Египтом закончилась. Последний раз троянского царевича видели, когда он встретился с превосходящим его отрядом египтян, а пути для отступления у него не было. Геликаон не верил, что Гектор погиб. Этот человек был полон жизни. Если бы на него упала гора, он вырыл бы себе путь из-под нее. Если бы его поглотило море, он выплыл бы верхом на дельфине.

Гектор был непобедим. Чем больше проходило времени, тем больше Счастливчика терзало беспокойство. Что если невероятное стало правдой? Приама ненавидели большинство его сыновей и многие соратники. Если Гектор погиб, начнется гражданская война. Все союзники откажутся помогать троянскому царю. Война неизбежно перекинется на близлежащие страны восточного побережья, поскольку воющие сыновья Приама заключат новые союзы. Торговля пострадает, поток денег иссякнет. Доходы купцов, земледельцев, торговцев скотом резко снизятся. Потеряв спрос на свои товары, они отпустят своих рабочих. Многим людям будет не на что покупать еду. Это вызовет беспокойства и приведет к возникновению разных банд. Агамемнон и ми-кенцы будут в восторге. Агамемнону будет осуществить его планы, если армии восточного побережья столкнутся друг с другом в кровопролитной битве.

Когда холодные ветры задули с севера, Геликаон вернулся в крепость Дардании. Царица Халисия оправилась от полученных ран, но редко появлялась на обществе. Геликаон попытался привлечь ее к управлению государством, но она отказалась. «Все знают, что со мной сделали, – сказала Ха-лисия. – Я вижу это по их глазам».

– Люди любят тебя, Халисия. Как это и должно быть. Ты – заботливая царица. Злые люди не могут этого изменить.

– Все меняется, – возразила она. – Солнце больше не светит для меня.

Тогда он оставил Халисию, потому чтоне знал слов, чтобы преодолеть стены ее печали. Этим вечером к нему пришел Павзаний сообщить, что из Трои прибыл микенский посол.

– Хотите, чтобы я отослал его прочь? – Старый полководец заметно нервничал.

– Почему?

– Возможно, он узнал о нападении на Питрос.

– Уверен, что он знает.

– Вы не боитесь войны с Микенами?

– Отправь его ко мне, Павзаний, сам тоже останься, но ничего не говори.

Послом оказался худой рыжеволосый человек, который назвался Эрекосом. Он вошел в мегарон и не поклонился царю.

– Приветствую тебя, царь Геликаон. Надеюсь, найти тебя во здравии.

– Как и я вас, Эрекос. Чем мы можем помочь вам?