Троя. Повелитель Серебряного лука - Геммел Дэвид - Страница 29

– Меня удостоили чести быть соратником.

– Ты – второй соратник, удостоивший посещения мой берег. Коланос тоже здесь. Вы – друзья?

– Дружба, по большей части, крепнет на поле битвы. Я никогда не сражался рядом с ним, – ответил Аргуриос.

– Мне говорили, что его считают первым из соратников Агамемнона и что царь очень доверяет ему.

– Всем соратникам оказано большое доверие, – возразил микенец. – Они получили свое место благодаря верности царю и службе на благо родины.

Кайгон кивнул.

– Я понимаю, – сказал он. Тебе он не нравится, воин, – подумал царь. Это ревность или еще что-то? Кайгон сел на кушетку и предложил гостям последовать его примеру. Аргуриос и Геликаон сели спиной к стенам, а Галукос расположился спиной к двери.

– Двое из команды Коланоса погибли сегодня – один на берегу и один по дороге в мой дворец, – сообщил царь.

Аргуриос сохранил молчание. Кайгон перевел свой взгляд на Геликаона.

– Я объявил выговор капитану стражи. Он направил недостаточное количество людей на берег. Я хочу попросить тебя об одной маленькой услуге, Геликаон, друг мой. Невеста Гектора ждет здесь почти десять дней. Я бы очень хотел посадить ее на корабль, направляющийся в Трою.

Счастливчик выглядел удивленным.

– Я думал, она уже там.

– Ну, она здесь, – возразил Кайгон, – и мне жалко Гектора. То время, что она провела со мной, показалось мне вечностью. Боги наделили ее языком, которым можно разрезать камень. Я поражен тем, что Приам подыскал для своего сына такую фурию. Нужно быть или пьяным или в дурмане, чтобы одолеть эту кобылу. Ты можешь избавить меня от нее?

– Конечно, мой друг. Хотя я слышал, что девушка очаровательна и скромна.

– Палеста, может, такой и была. Но она умерла. Теперь Гектору предложили сестру, Андромаху. Слова «очаровательная» и «скромная» к ней не подходят, – царь захихикал. – Она была жрицей на Тере. Я слышал об этих женщинах. Они не любят мужчин, это уж точно.

– Мы все слышали об этих женщинах, – резко заметил Глаукос. – Если это правда, их нужно запечатывать живыми в бочки и бросить в море.

Кайгон скрыл свое удивление при проявлении такой жестокости.

– Интересная мысль, – сказал он, подумав. – Скажи мне, нужно ли так же наказывать мужчин, которые ищут утехи с другими мужчинами?

– Я не говорю о мужчинах, – возразил Глаукос. – Предназначение женщины – получать сексуальное удовольствие от мужа и никого больше.

Кайгон пожал плечами и ничего не ответил. Этот человек был идиотом. Он повернулся к Счастливчику.

– У тебя превосходный меч.

Геликаон вытащил меч и предложил его Кайгону. Рукоятка меча была простой, без всяких украшений, но лезвие было сделано изумительно, пропорции соблюдены идеально. Приподняв его, царь отступил назад, затем дважды рассек им воздух.

– Превосходно. Один из лучших, которых я держал в руке, – похвалил Кайгон оружие. Он проверил острие, затем осмотрел бронзовое лезвие в свете лампы. Опытный взгляд воина оценил редкий блеск. О бронзовых мечах ходила опасная слава. Если сделать их слишком мягкими, они будут гнуться во время боя. А если они будут слишком твердыми, то разобьются вдребезги при ударе. Но этот меч, казалось, был другим.

– Сделано мастером, – сказал он. – Я никогда не видел похожего оружия прежде.

Как и предполагал Кайгон, Геликаон был слишком умен, чтобы не понять, чего от него ждут.

– Я рад, что он тебе понравился, мой друг, потому что я принес этот меч в качестве дара, – спокойно ответил Счастливчик. Сняв ножны с пояса, он протянул их царю.

Кайгон захохотал.

– Ты знаешь путь к сердцу старого вояки. Вот! – он обратился к Аруриосу. – Такой воин, как ты, оценит это оружие. – Замахнувшись, царь подбросил меч в воздух. Аргуриос ловко поймал его, и Кайгон заметил радостный огонь в глазах воина, когда он осматривал лезвие.

– Оно превосходно, – в голосе Аргуриоса слышалось благоговение.

– Кто знает, – Кайгон забрал меч, – может, скоро я им воспользуюсь. Но теперь я хочу отдохнуть.

Мужчины поклонились и направились к двери.

– О! – воскликнул царь. – Задержись, Геликаон.

Аргуриос и Глаукос покинули комнату. Счастливчик остановился в дверном проеме. Кайгон показал знаком, чтобы он закрыл дверь и вернулся.

– Садись, и давай поговорим.

– Я думал, ты устал, мой друг.

– Компания микенцев всегда меня утомляет. – Подняв кувшин с водой, царь наполнил чашу. – Это очень неприятный народ. У них сердца львов и ум как у змеи. Вот почему я хотел с тобой поговорить наедине. Хотя Аргуриос кажется мне лучше, чем большинство представителей его народа. – Кай-гон внимательно посмотрел на гостя. Лицо Геликаона было бледным, а вокруг глаз залегли тени. – Ты заболел, мой друг?

– Нет. Немного болит голова, но уже проходит.

Кайгон снова наполнил чашу водой и протянул ее Гелика-ону.

– Обычно, когда причаливают корабли у меня в распоряжении вдвое больше людей. Однако хетты потребовали назад пятьсот воинов четыре дня назад, и мои отряды поредели.

– Пять сотен? Они боятся нападения египтян?

– Это уже случилось. Египетская армия движется по Палестине. Гектор с тысячью троянских всадников присоединились к хеттам, чтобы отразить их удар. Толстый мэонс-кий купец видел, как они прошли три дня назад. Впереди у нас интересное время. Думаю, грядут большие перемены. Слишком много царей. Слишком много вооруженных людей без дела. Империя хеттов на пороге гибели. Кто-то должен ее заменить.

– Не египтяне, – заметил Геликаон. – Они превосходно оснащены для военных действий в пустыне, но их войска слишком легко вооружены для сражений в северном климате. И Гектора невозможно победить. Троянский конь непобедим на поле боя.

– Что насчет микенцев?

Геликаон, казалось, удивился.

– Империя микенцев находится на западе. У них нет кораблей и людей для покорения востока.

– Агамемнон – человек новых взглядов. Однако на этот раз меня волнует не это. Самая насущная проблема – море. Торговый сезон почти окончен, но мне интересно, будут ли египтяне пытаться высадить свои силы на моем побережье. Это был бы превосходный отвлекающий маневр. Чтобы противостоять этой угрозе, я мог бы нанять… скажем… десять кораблей до весны.

Кайгон улыбнулся про себя, увидев, что выражение лица Счастливчика изменилось – его глаза сузились, пока он прикидывал в уме цену. Ему не хотелось терять дружбу могущественного царя, но и противостоять египтянам он тоже не желал. Как торговцу ему нужен был доступ в египетские порты, чтобы продавать оливковое масло, отделанные медью чаши и микенские кувшины. Там он покупает египетские товары такие, как золото, соль, алебастр и папирус. Кайгон отклонился назад. Он знал, о чем сейчас думает Геликаон. Это вторжение со всеми сопровождающими неудобствами было крайне нежелательно, в то время как поставка кораблей и людей Кайгону принесет прибыль суровыми зимними месяцами, когда торговли на Зеленом море будет мало.

– Десяти кораблей не хватит, чтобы противостоять нападению, – внезапно сказал Геликаон.

– Я уже нанял несколько. Вот почему здесь Коланос. Его три корабля входят в мой флот. Другие капитаны приплывут сюда на зиму.

– Я продам тебе десять кораблей, – согласился Счастливчик. – Можешь командовать ими, как хочешь. Я выкуплю их весной по той же цене, если они будут целы. Парус – твоя забота. Черная лошадь Дардании не будет приниматься участие в войне ни на чьей стороне.

– А команда?

– Это будут наемники, как микенцы. Ты заплатишь им. Сто медных монет каждому.

– Что если они не будут воевать? Пятьдесят монет каждому.

– Десять кораблей, десять команд и сто монет каждому человеку. Давай, ну же, мой друг, ты знаешь, что это справедливо. Ты просто не можешь дольше торговаться.

– Справедливо? Почему ты просто не снимешь с меня одежду и не заберешь мою обувь?

– Я подарил тебе эти сандалии прошлой весной.

Кайгон засмеялся.

– Так и есть. Это слишком хорошие сандалии. Хорошо, Ге-ликаон, я согласен на семьдесят монет каждому наемнику. Но только потому, что ты мне нравишься.